В противоположной стене Генри увидел тонкую полоску света, очерчивающую контур двери. Возле нее что-то двигалось, прижавшись к полу. Это был человек на четвереньках.

Посреди комнаты кто-то зашевелился. Бартоломью издал стон.

— Еще одно движение и голубок получит свое, — прогремел низкий голос Саджо. Генри застыл, не издавая ни звука. Человек на четвереньках подполз ближе. Капитан мог разглядеть его руки, ощупывавшие пол. Это был четвертый, он пытался отыскать оброненный пистолет.

— Я прикрываю твоего голубка, — проговорил где-то в темноте Саджо. — Я знаю, где он. Сейчас я выйду и оставлю его тебе. Никто не стреляет. Договорились?

Генри дышал медленно, ртом, не шевелясь.

— Я делаю шаг, — произнес Саджо, — не двигаться.

Ползущий неожиданно повернулся, бросился через комнату, не обращая внимания на шум. Он дышал часто и неглубоко. Треснула доска, щелкнула дверная ручка, заскрипели шарниры.

— Это все тебе… — Генри нажал курок в тот же момент, что и Саджо, услышал, как слова сменились воплем боли. Дверь распахнулась и ударилась о стену. Генри снова выстрелил, бросился на пол, покатился, выстрелил, услышал пронзительное «А-а-а!», которое тут же оборвалось. Когда звук шагов нарушил наступившую тишину, он выстрелил еще раз.

Капитан поднялся на ноги, чиркнул спичкой. Возле стула, на котором сидел Лэрри, лежал мертвый Скэнди. Проволока проткнула бледную грубую кожу его шеи. Лохматый упал возле плинтуса, его ноги, обутые в аккуратные туфли, вытянулись словно у ныряющего в момент свободного падения, руки были прижаты к груди, рот открылся, рана на щеке алела на фоне бледной с зеленоватым оттенком кожи. Восьмидюймовый конец проволоки еще дрожал в деревянной раме двери.

Генри сунул спичку в трещину на стене. В ее тусклом свете, вытащив карманный нож, освободил Бартоломью, поднял его на ноги. Юноша обмяк и что-то забормотал. Из его разбитого рта струилась кровь. Генри встряхнул его, затем шлепнул по лицу ладонью. В пустых глазах мелькнул слабый огонек.

— Пошли, Лэрри, заставь свои ноги двигаться.

Лэрри застонал, сделал попытку остановиться.

— Прежде, чем вернется мистер Колумбия, — сказал Генри.

Взгляд Бартоломью стал осмысленнее, ноги напряглись, он выпрямился.

— Пошли, — Генри помог ему дойти до двери. В узком, с неровным полом коридоре было пусто и темно. Они дошли до железной лестницы. Около нее лицом вниз лежал мужчина. Увидев тело, Бартоломью остановился.

— Пусть мертвые тебя не беспокоят, — сказал Генри мягко. — Тяжелый Джо где-то внизу, он жив, хоть в нем и сидит кусок проволоки. Думаю, что настроение у него паршивое. Уйдем через черный ход. Ты можешь стоять.

Бартоломью слабо кивнул.

— Мистер Колумбия, — сказал он глухо, — вытащил что-то из своего кармана…

— Конечно, конечно. Мы обговорим это позже. А теперь поработай ногами.

На улице Генри помог Бартоломью встать на ноги. Из темноты послышался какой-то звук. Скрипнула невидимая дверь. В открытый проем неуклюже протиснулась высокая широкая фигура, одна рука ее была прижата к плечу. Человек постоял, потянулся к выключателю на стене.

— Так и замри, Джо, — тихо сказал Генри.

Саджо обнажил зубы в невеселой улыбке. У него были большие темные глаза, бесформенный нос, квадратный, черный от щетины подбородок.

— Энрико, крошка, — проревел он. — Я где-то слышал, что ты стар, уже сжег свой порох и ни на что не годишься. Мне следовало бы знать лучше…

— Слухами земля полнится, Джо, не расстраивайся. Повернись и войди в дом. Сделай это без глупостей.

Саджо отступил в тень. Толстым языком он облизал казавшиеся черными губы.

— Чего ты ждешь, Энрико? Возможно, я никогда больше не окажусь у тебя на макушке.

Он выпрямился. Чувствовалось, что немного расслабился.

— Ты не хочешь убивать меня, и, может быть, пара моих ребят тебя выследят…

Генри нажал на спусковой крючок. Проволока впилась в дерево. Голова Саджо инстинктивно дернулась, глаза расширились, но он не двинулся с места.

— Лучше иди, Саджо, — сказал Генри.

Неожиданно Саджо улыбнулся и кивнул.

— О'кэй, Энрико, крошка. — Он повернулся, остановился, оглянулся назад.

— Словно в старые времена, да, Энрико? Как-нибудь увидимся, — он быстро ушел, как уходит человек, внезапно вспомнивший о важном деле.

В широком холле Административного Здания Порта Генри подвел Бартоломью к стойке для проверки. Знакомое, изуродованное шрамами лицо нахмурилось при виде Бартоломью.

— Привет «Дегвелло». А что случилось с Младшим?

— Он упал, — ответил Генри. — С ним все будет в порядке.

Криволицый склонился вперед, принюхался и скосил глаза на Генри.

— Розовая водичка, правда? Он все выложил?

— Они перестарались. Он спал во время допроса.

— Какие-то шустрые ребята перехитрили сами себя, — криволицый пропечатал бумаги и махнул рукой в сторону дальнего угла холла.

— Идите напрямик. Осталось тридцать минут до того, как запустят красную ракету. А вы ловко все устроили с лишним членом экипажа. Он поднялся на борт полчаса назад.

Генри внимательно посмотрел на говорившего.

— Он был один?

— Ты что хочешь затолкать в свой Боло целый взвод? Там и троим будет тесно.

— Ага. Спасибо за все.

— Удачи, на твоем месте я бы все-таки отделался от этого мечтателя.

— Не могу. Он владелец катера.

Генри прошел через турникет, провел Бартоломью через холл к высокой стеклянной стене, за которой находилась площадка для кораблей, и где стояла спущенная с «Дегвелло» массивная бронированная машина, казавшаяся карликом на фоне сияющих силуэтов переделанных грузовых кораблей, древних катеров сопровождения, помятых лайнеров. Бартоломью качало, дыхание его было тяжелым и шумным.

— Как твоя голова, Барт? — спросил Генри.

— Отвратительно. Ноги, как свинец. Я не помню…

— Забудь об этом. Попробуй продержаться на ногах, пока мы не поднимемся на борт. Там ты поспишь.

— Думаю, я вел себя, как дурак.

— У тебя было много помощников.

На востоке небо слегка окрасилось в серый цвет. Заработал энергоблок, запах озона и выхлопных газов повис над кораблями. Люди бегали взад и вперед, отбрасывая на гудроновое покрытие по три тени каждый. Рассветный воздух был наполнен ожиданием.

В поле зрения появилась тележка, она объезжала побитый космосом корабль. Генри окликнул водителя. Завизжали изношенные шины, и тележка остановилась.

— Мне нужен Декон. Поможете?

Усталого вида человек в белом комбинезоне посмотрел на Генри без особого выражения.

— Птички мои, вы всю ночь пьете, а потом вдруг вспоминаете, что у вас нет разрешения на полет. Если бы это зависело от меня, я бы сказал: «Идите к черту…»

— Конечно, — Генри сунул ему жетон в десять кредиток. — Извините, что побеспокоил. Я думал еще кое о чем.

Он показал на Боло, стоявшего в сотне футов от них.

— О'кэй. Так как это всего-навсего машина, думаю, мне хватит времени…

Водитель поставил тележку в нужное положение, приладил шланги. Генри опустил Бартоломью на землю, подошел к панели, находящейся сбоку тяжелой машины. Вокруг нее были следы от инструментов, она открылась, как только Генри к ней прикоснулся. Внутри лежали куски разбитого замка. Кнопка с надписью «Порт: „Открыто“ была нажата. Генри нажал кнопку „Закрыто“, услышал, как вверху щелкнул механизм.

Рабочий запустил насос. Его поначалу тихое гудение переросло в мощный рев. Прошло несколько минут. Бартоломью растянулся на спине и засопел. Генри поднял его на ноги и стал ходить с ним, пока Лэрри не смог стоять сам.

Водитель заглушил насос, отсоединил шланги, собрал их и, запустив свой двигатель, поехал прочь.

Генри помог Бартоломью взобраться на машину.

— Я заболею, — сказал юноша.

— Давай поднимемся на борт, там ты мне все расскажешь.

Генри открыл люк, и они оба забрались внутрь. В воздухе все еще стоял слабый запах циана. Бартоломью прикрыл рот.