– Виталий Игоревич? – спросил незнакомец, хотя было понятно, что вопрос задан для проформы.

– Вроде, да-а… – протянул неуверенно Остроумов, будто сам засомневался, он ли это?

А ему уже под нос сунули красную корочку некой государственной спецслужбы, название которой он разглядеть не сумел, и предложили сесть в машину. Прохожих вокруг не наблюдалось, а за спиной нарисовался второй незнакомец, и сопротивляться было явно бесполезно. Остроумов обречённо вздохнул и сел в джип.

Ему сразу объяснили, что отвезут в одно учреждение, где продолжат беседу, но учёному незачем особо беспокоиться:

– Мы вас надолго не задержим.

«Угу, – подумал угрюмо учёный, – ваши методы в нашей стране не меняются, и верить, что быстро вернёшься домой, напрасный труд. Кое-кто возвращался «быстро» домой через много-много лет…».

Но не подчиниться, как законопослушный гражданин, он не мог.

***

Однако с ним действительно очень вежливо обращались, когда он очутился в одном малоприметном здании в центре Москвы. В кабинете, обшитом ещё в советские времена пролаченной жёлтой фанерой, двое сотрудников в штатском без обиняков предложили сесть за стол. Расспросили предварительно о ведущейся Остроумовым работе. Затем старший – седовласый и немного грузный полковник – спросил:

– Вы же не против помочь в деле укрепления обороноспособности нашего государства?

Виталий Игоревич пожал неопределённо плечами:

– Да кто же против!.. Если, конечно, не придётся сразу умереть. Я, знаете ли, не умею стрелять и писать шифровки, в единоборствах не силён.

– Вам это не понадобится, – улыбнулся полковник, но в его голосе было столько металла, что не вызывало у Остроумова мыслей о шутках. – Разве вы не знаете, что в современных войнах часто важнее иные факторы, нежели танки, ракеты и самолёты?

– Наслышан, но я же абсолютно мирный гражданин!

Полковник и его помощник засмеялись над наивностью учёного. Затем первый спросил:

– Насколько быстро уничтожают запасы нефти ваши эти… цианобактерии?

– Их несколько видов, и каждому из них требуется разное время. Но будьте уверены, что если они попадут в нефть, то их уже оттуда не выведешь, пока не сожрут всё! Их масса при этом увеличивается за три-четыре дня в два раза, что в свою очередь, приводит к уничтожению нефти в геометрической прогрессии.

– А это вы вырастили штаммы, которые ещё быстрее поедают нефть?

– Ну, да. Я над этой проблемой работал несколько лет. Надо же вносить какой-то вклад в экологию.

– Отлично! Примерно такого ответа мы ждали от вас, – довольный полковник хлопнул ладонью по столу. – Хотя мы хотели бы взглянуть на эту проблему м-м… Несколько с другой стороны. Но предварительно второй вопрос: правда ли, что в результате извержения вулкана иногда из земных недр выносится на поверхность нефть?

– Да, такое случается. Но взаимосвязь между вулканической деятельностью и происхождением нефти до сих пор спорна, и требует дополнительных исследований.

– Думаем, вы с удовольствием займётесь продолжением таких исследований, и мы вам в них поможем.

– Но-о… Как всё это будет выглядеть? – опешил Остроумов. Ему сразу на ум пришли сталинские «шаражки».

– Вы о руководстве института? Не беспокойтесь – оно уже в курсе. Именно оно отправит вас – по нашей, разумеется, настоятельной просьбе – в далёкую командировку. Так и вашей жене всё преподнесут.

– Как и куда?!

– Образно выражаясь, за тридевять морей. В южной части Тихого океана примерно полгода назад образовался при извержении островок. Вот туда вас и доставят. Полетите спецрейсом во Владивосток.

В ходе дальнейшей беседы «государевы слуги» объяснили, что Остроумову предстоит через уже через неделю дальний поход на научно-исследовательском судне, где он может заняться экспериментами как раз по избранной им тематике. Были, конечно, нюансы, ради которых учёному пришлось подписать бумагу о неразглашении обстоятельств в новой деятельности. Но в целом – сплошной карт-бланш.

***

Домой Виталий Игоревич возвращался в спутанных чувствах. Вроде, боязно отправляться неизвестно куда по чужой воле. Далее своей дачи под Калугой он никуда в жизни практически не ездил. Нет, в советское время были две поездки в «страны соцлагеря». А потом – перестройка, смута в родном государстве, желание всеми силами удержаться в институте при тотальной безработице. Спасибо начальству хотя бы за то, что работы хватало! А вот денег – нет. Поэтому вузовская верхушка, распределявшая известные «потоки», была искренне рада, что Остроумов являлся искренним домоседом и больше занимался отечественной наукой, чем стремился за границы даже области. В таком случае вышестоящему начальству проще представлять с гордым видом результаты его работ за рубежом. Да и Остроумов старался не высовываться, дабы удержаться на работе, занимаясь делом всей своей жизни. Ведь для кого-то со стороны может показаться, что человек занимается сущеё ерундой. Но потом вдруг уже становится очевидным, что это – не ерунда, а дело государственной важности!

«Хорошо отправиться в настоящее морское путешествие за казённый счёт… – размечтался учёный. – Заодно продолжу исследования над моими любимыми бактериями, напишу не одну научную работу. Возможно, опубликую работу в каком-нибудь заграничном журнале. Это же какие перспективы в карьере! Да зачем этим товарищам мои исследования? – задался вдруг вопросом профессор. И тут его осенило: – А если бактерии запустить в стратегические запасы нефти противника… Что тогда? Потенциальный противник окажется поставлен на грань энергетической катастрофы, вражеская страна волей-неволей попадёт в зависимость от поставщиков нефти. М-да, удивительно, как всё бывает запутано в грешном мире».

…Капитан и учёный ещё продолжали неспешный разговор, когда к собеседникам подошёл третий. Это был сорокасемилетний высокопоставленный сотрудник Службы внешней разведки Ким Лагода, слегка смуглый, с короткой стрижкой и небольшими усами.

На этом служаке до мозга костей лежала ответственность за принятие всех решений в важной операции. Для него ничего не существовало, кроме определённого начальством задания, и он чувствовал себя полноправным хозяином на судне, занимая лучшую каюту. Данное обстоятельство слегка задевало Северина, который чувствовал себя таксистом, развозящим пассажиров за деньги. Однако капитан не подавал виду, лишь держался подчёркнуто независимо со «спецслужбистом», как он называл Лагоду в общении с Остроумовым.

Впрочем, Лагода обращался также свысока с остальными – только по служебным обязанностям. Он постоянно вёл переговоры с материком и сохранял вид, будто ему известно нечто, о чём прочие даже не догадываются. Распоряжения им отдавались через двух офицеров, которые непосредственно занимались сохранностью сложной аппаратуры.

– Как настроение? – нарочито весело спросил Лагода. И даже не услышав ответа, сразу доавил: – Ровно в двадцать часов тридцать минут приглашаю всех на срочное совещание в кают-компанию.

Капитан и учёный удивлённо посмотрели на спецслужбиста.

– Да-да, – подтвердил тот. – Планы меняются.

– Быть может, – предложил Северин, – пока попьём кофе?

– С удовольствием! – согласился Остроумов.

Лагода отказался, сославшись на подготовку к завтрашнему дню. А Северин с Остроумовым отправились в кают-компанию.

***

– Попьёшь сей бодрящий напиток, и сразу жизнь прекрасна вопреки всему! – откинулся на спинку диванчика довольный профессор. Он обожал кофе, и дома всегда пил его с корицей.

– Вот вы говорите жизнь… – затеял вновь беседу Северин. – А что скажите насчёт Земли? Сейчас только и говорят, будто она живая.

– Ну, во-первых, надо определиться с дефинициями. Что подразумевать под словом «жизнь»? Существует более сотни определений этого до конца не понятного явления. Мы чаще всего связываем жизнь с белковой формой материи. Однако некоторые коллеги не исключают совершенно иных её форм, для нас пока просто немыслимых! Например, теоретически может существовать кремниевая форма, когда подобия растений в состоянии цвести при космическом морозе или, наоборот, некие живые существа будут спокойно плавать в раскаленной магме!.. Кроме биохимии, существует ещё проблема: в каком образе может быть жизнь? Вспомним «Солярис» Лема – живая и даже мыслящая материя в виде океана, что пока представляется лишь игрой разума. И не забудем, что основным свойством жизни считается способность к росту и размножению. Однако на то способны те же кристаллы! Даже на нашей планете слишком размыта граница между отдельной живой, так сказать, «единицей» и сообществом ей подобных. Глядя на синхронно двигающихся муравьёв, рыб или птиц, начинаешь сомневаться, они являются индивидуальностями или образуют единый организм, которым управляет некая сила? Это похоже на то, как клетка любого организма занимается своим делом, даже не подозревая о действиях совокупности себе подобных в пространстве. Поэтому что может видеть каждый человек-клетка, кроме действий себе подобных рядом, и – главное! – понять о действиях организма в целом, ведомым, возможно, неосознаваемым нами супер-разумом?