Могу я быть с вами откровенной? Начистоту?

Больше всего на свете я боюсь двух категорий женщин. И их же я люблю больше всего. Они – мое племя, мой клан, моя семья, и тем не менее мне кажется, именно они судят меня больше других. В случае разногласий они демонстрируют наибольшую язвительность, а также чаще всего шлют неприятные электронные письма и публикуют комментарии, вгоняющие меня в тоску.

Кто же они?

Мамы и христиане.

Говорю это как мать и христианка, много времени потратившая на самоанализ, чтобы убедиться, что я первая меняюсь в этом отношении. Не все мы принадлежим к упомянутым группам, но эта противоположность тому, кем мы хотим стать, если стремимся расти как личности и бизнесмены, в достаточной мере пугает и шокирует. В конце концов, понятия «пугающий» и «шокирующий» являются антонимами к среде, которая привлекает деловых женщин к предпринимательской стезе.

Не знаю, как вы, но мне не хочется быть причисленной к группе людей, которые набрасываются друг на друга в случае несогласия. Мне не хочется забивать себе голову тем, что некто может выйти в Интернет и критиковать мой характер, если я рискну высказать свою правду. Я устала читать посты, в которых матери уничижительно отзываются о других матерях из-за их отношения к питанию, сну, вакцинации, медицине, школе и так далее. Тем не менее это и есть та мамская культура, в которой мы сейчас живем.

Меня категорически не устраивает, что кто-то будет судить меня каждый раз, когда я рассказываю о своих методах воспитания. Меня категорически не устраивает, что наша культура осуждает матерей за их решения. Меня категорически не устраивает, что мы боимся демонстрировать отрицательную сторону родительства из страха перед всеобщим осуждением и порицанием. Разве нет места, где мы можем быть предельно честны? Разве нет места, где мы наделены безусловным правом решать, что лучше для наших детей, и действовать без стороннего вмешательства?

Я уверена в существовании такого места, но нам придется его создать. Нам нужно действовать инициативно.

Давайте же мы, матери, перестанем воспитывать чужих детей и займемся собственными. Давайте проявим немного такта и уважения. Перестанем судить да рядить и начнем поддерживать друг друга. Став свидетелем бурной истерики малыша у кассы, вызванной отказом матери купить конфету, протяните ей руку помощи (и бокальчик вина, если у вас завалялся в сумке) вместо того, чтобы закатывать глаза, давая понять: «Мой ребенок никогда так себя не ведет»[9]. В мире и так полно негатива, давайте выбирать хорошее. Говоря конкретнее, предлагаю изменить культуру и любить друг друга, а не сравнивать и осуждать.

Из-за давления существующей мамской культуры я многие годы не решалась озвучить свое нежелание ограничиваться лишь материнскими функциями. Я примеряла на себя роль безмятежно счастливой домохозяйки и притворялась, что она мне по душе, чтобы вписаться в эту культуру. Мне было ужасно стыдно признаваться в том, что я больше не хочу оставаться только мамой и домохозяйкой.

После появления детей вы полностью теряете способность выполнять по одной задаче за раз, и стоит вам утратить бдительность, как вы совершенно забываете, каким человеком были до их рождения. Меня постигла та же участь. Мне пришлось отказаться от всего, что мне нравилось. Свет клином сошелся на детях. Все это казалось таким простым и вместе с тем таким сложным. Я старалась держать все под жестким контролем, добиваться идеального впечатления без единой капельки пота и без смутного ощущения, что чего-то не хватает. А затем пришла материнская вина.

О, материнская вина, как же я тебя ненавижу.

Это то запрятанное глубоко внутри гнетущее ощущение, что вы все делаете неправильно, что вы портите этих крошечных невинных человечков, которых любите всем сердцем, но порой почему-то не можете выносить. Вы прячете истинные чувства (например, желание работать вместо того, чтобы нянчиться с детьми!), возникающие минут через пять общения с девчонками. Вы сравниваете себя с Дженнифер, главой родительского комитета… У нее-то уж точно подобных мыслей не возникает! Она-то уж точно справляется со всем на пять баллов!

Убеждена, что корнями эта вина уходит в степень нашей любви к детям. Ничто не пробуждает в нас вину так сильно, как желание быть правильной матерью. У нас только одна попытка, и нет предыдущего опыта. Где можно оступиться?

Такая вина не приводит ни к чему хорошему. Если с ней не бороться, она испортит не только вашу жизнь, но и жизнь ваших детей.

Моя мать была великой женщиной. Мы не были друзьями, пока я росла, ведь она была моим родителем. Она обучала меня основам, направляла, тренировала, даже била по губам, когда я осмеливалась с ней пререкаться – и я не виню ее[10]. В средней школе мне порой казалось, что я ее ненавижу, но в то время меня захлестнула подростковая тревожность, и все мои действия подчинялись неразвитой префронтальной коре, в совокупности оба этих фактора приводили к чудовищным решениям. Моя мать была необходимым отрезвляющим началом, но оценить это я смогла лишь в 25 лет. Она всегда говорила то, что мне нужно было услышать, пусть я и не хотела этого слышать. Истинный дар.

То, чего моя мать иногда меня лишала, и было для меня самым ценным и нужным. У нее была своя жизнь, свои обязанности и интересы, которые не вращались вокруг меня или моих братьев, – и это считалось нормальным. Ни в коем случае моя мать не призналась бы в том, что испытывает чувство вины из-за работы или невозможности потакать всем моим капризам. Но зато сказала бы, что оставалась с нами дома, когда мы были маленькие, и очень этим гордилась. На каждом этапе моего детства мама делала то, что было правильным и для нее, и для всей семьи. Она также считала своей обязанностью научить меня заботиться о самой себе, освоить профессию и нести ответственность за свои поступки.

Работа выполнена.

Мать занималась недвижимостью и очень любила свою работу. Уверена, она с бо́льшим удовольствием показывала дом, чем собирала мне в школу идеально сбалансированный ланч с маленькой записочкой внутри. Абсолютно убеждена, что она предпочитала подписывать договор с клиентом, нежели стирать и раскладывать мою одежду. Поэтому она не собирала ланч и не стирала. К счастью, у нее не было Интернета, провоцирующего мерзкое чувство вины из-за этого. Что важнее, все описанное не делало ее менее хорошей матерью. Я стала лучше благодаря ее подходу к воспитанию, сама научилась готовить обед и стирать одежду. И меня не терзают обиды.

Давайте будем честны. Сегодняшние матери руководствуются иными стандартами, чем наши матери. Ваша мама следила за тем, как вы катались на велосипеде, стоя перед домом, ни на секунду не спуская с вас глаз? Нет, конечно же, она занималась всякими домашними делами и предупреждала, чтобы вы не приходили домой, пока она не позовет. Тем не менее я чувствую необходимость неусыпно следить за тремя дочерьми, пока те находятся на улице. А вдруг что-то случится, и меня обвинят в беспечности? Я прямо-таки вижу комментарии и слышу упреки: «Где была ее мать? Почему не следила за ней?» Такое повторяется при каждом несчастном случае с участием ребенка. Или бросают камни в мать, поскольку та, разумеется, могла бы предотвратить случившееся, если бы была рядом[11]. Да ладно вам, леди.

Современный мир кардинально изменился. Родительство претерпело изменения, и, на мой взгляд, стандарты выросли сверх всякой разумной меры. У меня нет ни времени, ни энергии, ни желания соответствовать всем требованиям, предъявляемым к матерям, и подозреваю, не только у меня. Мы очень любим своих детей и, конечно же, не хотим, чтобы они попали в беду, но мы погребены под лавиной обязанностей, возложенных на нас для того, чтобы освободить жизнь детей от любых сложностей. Мы помешаны на той идее, что жизненные трудности детей почему-то являются нашим упущением, и позволяем этим трудностям сказываться на процессе воспитания.