А Даган, судя по всему, тяготел именно к рутине. Хотя, возможно, это опять-таки проистекало из его неполного понимания специфики торгового ремесла. Несколько раз он глумливо отзывался о деятельности деда, который в конце жизни решил заняться контрабандой – дескать, только человек без амбиций и гордости может опуститься до такого уровня. Илуш мог бы рассказать князю, что как раз амбиций-то у деда было хоть отбавляй. Что на рискованных контрабандных операциях можно заработать гораздо большие деньги, чем официально – на том же огромном «Шторме». При том, что суда контрабандистов были, как правило, раз в десять-двадцать меньше. Конечно, это было опаснее – официальные торговцы всегда находились под защитой военного флота Сферы и флотов входящих в ее состав государств, имея при этом регулярный фрахт и страхуясь в крупнейших страховых конторах. Но официальному торговцу и в голову не придет взять двадцать тонн ктильского порошка и доставить его на Фомальгаут-9. Потому что за такой поступок он лишится не только лицензии, но и головы – власти Фомальгаута за ввоз ктильского порошка казнили без суда и следствия. Не очень цивилизованно, но уж таковы были их законы. Между тем спрос на него был громаден, и двадцать тонн – именно та партия, что была переброшена на Фомальгаут-9 Даганом Вторым в третьей контрабандной операции. Чистая прибыль от одной этой сделки впятеро перекрывала доход нынешней экспедиции за два первых месяца.
Вся прелесть подобных комбинаций заключалась в том, что детали были неважны. Вместо ктильского порошка можно подставить яйцо птицы Бодо, вместо Фомальгаута-9 – Клариссу-2 (пятая махинация Дагана Второго на контрабандном поприще). Главное – схема. Доставить нечто запретное в определенное место, где продать в десятки, а то и в сотни раз дороже, чем приобрел. Безусловно, рискованно. Но в случае удачи результат превзойдет все ожидания. В этом вся соль, вся прелесть работы контрабандиста. Это прекрасно понимал – и наслаждался этим – Даган II. Эти же чувства до сих пор помнил – и испытывал по ним нечто, похожее на ностальгию – старший торговый советник Илуш. Но уже Даган Третий смотрел на контрабандистов свысока, хоть и понимал, что сорвать подобный куш, занимаясь официальной торговлей, никогда не сможет. Он предпочитал действовать наверняка. Что уж говорить о нынешнем князе? Ему никогда не понять романтики незаконных операций. Ведь он только-только начал постигать азы законных. Конечно, не боги горшки обжигают, но сколько времени пройдет, прежде чем он станет хотя бы вполовину так хорош, как его отец?
Советник Илуш тяжело вздохнул. Эти мысли не облекались в его мозгу в какую-то отчетливую форму – они всегда присутствовали там. Исподволь, не выставляясь напоказ, а потому не мешали ему механически выполнить работу.
Что до капитана, то его мысли были куда проще и четче. Он отчаянно боролся с зевотой, не желая демонстрировать даже этот минимум слабости во время пребывания на ответственном посту. И в сотый раз проклинал чудака, который ввел эту традицию. Но в любом случае капитан, как и Илуш, выполнял свою работу. Ту, что была ему положена по званию и должности.
Один Даган вдруг почувствовал себя неприкаянным. Быть начальником хорошо, но только когда от тебя что-то по-настоящему зависит. А князь, будучи хоть и молодым, но неглупым человеком, понимал, что он здесь – фигура номинальная. Уйди он с площадки, и, по большому счету, ничего не изменится. Илуш будет все так же переводить взгляд с контейнеров на гроссбух и обратно, капитан Хаддад – безмолвно пялится на конвейерную ленту. Тоска, порази ее комета! Какая внезапная, всепоглощающая тоска! Семнадцатилетнему юнцу, неожиданно удостоившемуся права командовать одной из крупнейших торговых экспедиций, никогда и в голову не могло прийти, что человеком его положения может овладеть такая тоска.
Оставив в покое Илуша, он подошел было к капитану, но тот был настолько занят борьбой с зевотой, что не удостоил князя даже толикой внимания. Похоже, Хаддад был вообще на пределе – эта вынужденная имитация работы давалась ему куда труднее самой бурной деятельности. Костяшки пальцев, которые он сцепил за спиной в замок, побелели, глаза затянуло поволокой. Даган вздохнул и отвернулся в сторону ворот причального сектора.
Там по-прежнему толпились зеваки, разглядывая диковинное судно. Но была и определенная перемена. Охранник уже не сидел со скучающим видом – теперь он стоял навытяжку, воплощенное подобострастие. Даган удивился – перед стражем не было кого-нибудь из начальства или высоких чинов, к которым, по мнению князя, единственно и следовало относиться подобным образом. В проходе стояли три фигуры, с ног до головы закутанные в серые – то ли поношенные, то ли очень запыленные – плащи с капюшонами. Если между ними и охранником происходила какая-то беседа, то Даган не мог расслышать ни звука. Ему вообще показалось, что эти трое должны быть безмолвны – не люди, а полутени, полупризраки. Тем не менее охранник, слегка склонив перед ними голову, слушал с почтительным вниманием. Время от времени его рот открывался – видимо, для односложных ответов. Которые, впрочем, князь тоже не слышал.
После недолгих переговоров, не занявших и пяти минут, трое в плащах беспрепятственно прошли в ворота и плывущим шагом направились к «Шторму». Это было вопиющим нарушением всех правил и инструкций, известных Дагану. Проникать на территорию арендованного причального сектора можно было только с разрешения арендатора. Исключение делалось лишь для полиции Сферы – даже планетарные силы безопасности не имели на это права. Таможня – и та досматривала грузы за пределами причальной стенки. Так кто же, демоны космоса, эти трое, сумевшие с такой легкостью пройти мимо охранника?!
Князь негромко выругался. Он не мог понять, что происходит. Не то, чтобы троица была ему неприятна – в любой другой ситуации с высоты своего положения он бы просто проигнорировал их. Ведь пришельцы не были похожи не то, что на высокопоставленных чиновников – они даже на захудалых торгашей местного пошиба не тянули. Они вообще не выглядели людьми, с которыми стоит вести какие-то дела.
Окончательно сбил князя с толку капитан Хаддад. Услышав вырвавшееся у Дагана ругательство, тот обернулся, чтобы посмотреть, что происходит – и, к удивлению юного владетеля, поспешил навстречу незваным гостям. Совсем не для того, чтобы пинками прогнать их туда, откуда они пришли. Напротив – капитан каждому сердечно пожал руку и даже склонил голову в поклоне. Не очень низко, но не заметить этого жеста было невозможно.
Князь уже не ругался. Он до предела вытаращил глаза и, скорее для себя, чем надеясь быть услышанным, произнес:
– Это что еще за новости?!
Однако Илуш его услыхал. Он поднял глаза от гроссбуха, чтобы посмотреть, что же так удивило и возмутило Дагана. Поднял на секунду, но, увидев капитана и обласканную им троицу, быстро щелкнул пультом в сторону разгрузочного шлюза. Поток контейнеров остановил свой бег, и Илуш, закрыв гроссбух, сунул его под мышку.
– Капуцины, – уважительным тоном пояснил он, поймав удивленный взгляд князя.
Дагану это не говорило абсолютно ни о чем. С таким же успехом Илуш мог выдать какой-нибудь бессвязный набор звуков.
– Местная знать? – предположение князя могло показаться забавным, учитывая непритязательный вид пришельцев, но мало ли, с чем можно столкнуться на бесчисленных мирах Сферы? Внешность обманчива; Даган готов был даже допустить, что ему придется отказаться от предубеждения, возникшего при первом взгляде на людей в капюшонах.
– Нет, – Илуш отрицательно качнул головой и растянул губы в иронической улыбке. Было заметно, что предположение князя развеселило его. – Совсем не знать. И уж вовсе не местная.
Веселое настроение советника князю пришлось не по вкусу. Было похоже, что Илуш насмехается над ним. Однако решив, что «похоже» – несколько не то определение, после которого можно начинать гневаться, Даган сдержался и сделал еще одну попытку угадать:
– Бродячие торговцы?
