***
Этот день для обитателей сарая начался как обычно и ничто не предвещало трагедию. Утром всех сводили на оправку, а потом принесли воду, чтобы они могли умыться. После этого все с аппетитом уплетали объедки оставшиеся от завтрака солдат вермахта. Через час все двенадцать человек вывели из сарая и в сопровождении трех конвоиров повели знакомой тропинкой к лагерю. Уже подходя к лагерным воротам, Архипову стало понятно, что там творится что-то необычное и страшное. Разгадка наступила несколько минут спустя. На площадке перед оврагом, в который сбрасывали трупы умерших и убитых военнопленных было построено большое количество немецких солдат, здесь же был и обер-лейтенант, стоявший в окружении унтер-офицеров. Немного в сторону, около двухсот красноармейцев были окружены плотной цепью солдат. Все происходило за пределами лагеря, но большинство обитателей последнего толпилось у колючей проволоки наблюдая за тем, что творилось на площадке перед оврагом. Изменников, среди которых был и Архипов, построили в шеренгу по двое, прямо напротив группы офицеров и унтер-офицеров. Обер-лейтенант увидев, что все готово, вышел на несколько шагов вперед и начал говорить. - В вверенном мне полевом лагере участились случаи каннибализма и не прекратились попытки к бегству. Сегодня в назидание другим будет казнено несколько десятков заключенных. Если творимые в лагере безобразия не прекратятся, то такие акции мы будем проводить и впредь. Часть военнопленных изъявила желание служить Великой Германии. Я решил дать им возможность на деле показать свою преданность нам, немцам, и фюреру. Архипов понимал сказанное обер-лейтенантом еще до того, как переводчик в штатском переведет его слова на русский язык. Закончив речь, обер-лейтенант дал какое-то указание унтер-офицеру и тот, бегом, направился к солдатам кольцом окружавшим пленных заложников. Вскоре там началось движение и солдаты быстро отбили от основной массы заложников десять человек и погнали их подгоняя прикладами к краю оврага. В трех метрах от обрыва они построили их в одну шеренгу и отступили держа винтовки наизготовку. Унтер-офицер вместе с переводчиком направился тем временем к строю изменников, в котором стоял и Архипов. В одной руке офицер держал обнаженный пистолет, а в другой обыкновенный слесарный молоток. Подойдя к шеренге, он протянул молоток изменнику, который стоял первым на левом фланге и сказал: - Вот тебе оружие, иди и убей десять своих сослуживцев, этим ты докажешь свою преданность фюреру и Германии. Солдат машинально взял из рук унтер-офицера молоток, еще полностью не поняв, чего от него хотят. Когда переводчик перевел ему слова офицера, тот просто оцепенел от неожиданности.- Ну, иди смелее или трусишь? спросил его унтер-офицер. Солдат молча вышел из строя и на плохо слушавшихся ногах направился к шеренге заложников. Он остановился перед крайним военнопленным , поднял молоток, но, видимо, посмотрев в глаза своей жертвы, опустить его на голову обреченного не смог. Бросив молоток на землю, он присел на корточки и закрыл свое лицо руками. Унтер-офицер сделал едва заметный жест пистолетом и два солдата охраны подхватили несчастного и поволокли его к обрыву. В метре от края они остановились и поставили свою жертву на колени, а шедший сзади унтер-офицер вскинул пистолет. Выстрел прозвучал сухо, как удар кнута. Голова пленного дернулась пробитая пулей и солдаты столкнули тело с обрыва в овраг. А унтер-офицер уже направлялся за следующим кандидатом в палачи-добровольцы. Волосы на голове Сергея Архипова зашевелились, когда он понял, что и его ждет такое же испытание. Только теперь он осознал все коварство оберлейтенанта, который додумался до такого варварской, иезуитской проверки. Вторым с молотком в руках к шеренге направился высокий белобрысый военнопленный, который стоял до этого в строю рядом с Архиповым. Этот пересилив себя бил молотком по лицам своих бывших сослуживцев, уродуя их, но не всех убивая. Удары молотка сбивали с ног обреченных заложников, но они полуживые и искалеченные корчились и извивались на земле от нечеловеческой боли. Белобрысого унтерофицер похлопал по плечу и подтолкнул на свое место в строю, а сам вместе с солдатами стал добивать изувеченных военнопленных выстрелами в голову. И вновь солдаты проворно отбили десять человек для уничтожения и подгоняя их прикладами построили в шеренгу там, где только одно мгновение назад стояли их предшественники.
***
Не откладывая своих намерений в долгий ящик Александр Михайлович тут же составил текст поздравительной телеграммы Егору Митрофанову. Он получился большим и содержательным. Вернувшаяся из кухни Светлана нашла что у него все получилось очень даже неплохо. Отложив содержание будущей телеграммы в сторону она сказала: - Оставь пока все бумаги и пошли на кухню - ужин уже готов. - Пошли,- сразу согласился он и только теперь почувствовал как сильно проголодался. Ужин был по-крестьянски обильным и сытным. Покончив с жирными наваристыми щами, Александр Михайлович придвинул к себе поближе тарелку с котлетами. - В холодильнике есть свежеприготовленная горчица - не желаешь? - вспомнив о приправе, вдруг спросила жена. - Спасибо, что напомнила, а горчица действительно не помешает. Где он там у тебя? Светлана достала из холодильника стеклянную баночку из-под майонеза и поставила ее на стол перед мужем. Открыв капроновую крышку, он попробовал горчицу. - Ну, как она? - не удержалась от вопроса супруга. - Замечательная вещь, молодец, что приготовила ее,- похвалил он жену и густо намазал горчицей ломтик хлеба. Остаток ужина прошел при обоюдном молчании. Выпив напоследок стакан киселя, Александр Михайлович встал из-за стола, поблагодарил жену и ушел в свою комнату. Светлана осталась на кухне, а он, выкурив сигарету, принялся просматривать газеты. Из большого вороха он выбрал еженедельник "Аргументы и факты", который любил и который читал без пропусков, от первой до последней строчки. Поудобнее расположившись в кресле, Александр Михайлович углубился в чтение. Светлана, покончив с делами на кухне, тихо вошла в комнату и опустившись в кресло у письменного стола, спросила: - Саша, что там новенького в газетах пишут? Муж с неохотой оторвался от еженедельника. - А что тут нового напишешь - стараются нас успокоить, мол прилавки магазинов скоро будут ломиться от изобилия продуктов и промышленных товаров. - Что-то мне с трудом в это верится,- сразу отозвалась она на слова мужа. - Я тоже сомневаюсь в том, что подобное произойдет в ближайшем году. Разве можно насытить осатаневших людей, которые просто не знают как им избавится от "деревянных" рублей. Для всеобщего изобилия потребуется лет десять, если не больше. - Неужели придется так долго ждать! - всплеснув руками удивилась Светлана. - А ты что, думала товары появятся завтра? - Нет, не завтра, но и не через десять лет. Саша, правительство обещает нам завершить формирование рынка в течении года. - Не будь наивной, как девочка, обещая народу скоропостижные блага они прежде всего пытаются его успокоить. Я вот в журнале "Эхо планеты" прочитал о том, как Пиночет делал "перестройку" в Чили. Так вот у него на это ушло семнадцать лет, а ты хочешь за один год. Такие вещи быстро не делаются, а тем более у нас в России. - Чем же мы хуже чилийцев? - Да не хуже мы, а бестолковее. Там рыночные отношения внутренне мобилизуют каждого, а это способствует повышению деловой активности граждан. Они начинают производительнее работать, зачастую даже на двух работах и в конце концов выходят из кризиса. Русский человек - это особый человек. Встречающиеся трудности и невзгоды делают его совершенно другим. Вначале они его как бы парализуют и только потом, если он не берется за вилы, он берется за работу. Пока русский мужик раскачается - уйдет драгоценное время, да и работать лучше он добровольно вряд ли будет ли придется. Дай бог, хоть нашим внукам увидеть все то, что наобещали нам наши политики. - Ну, ты меня успокоил,- устало произнесла жена и поднялась из кресла. - Ты что, уже уходишь? - Да, пойду спать, я что-то устала за день. А ты решил сидеть до полуночи? - Нет, вот только просмотрю газеты и тоже пойду отдыхать, мне завтра с утра пораньше нужно быть во второй бригаде. - Что за срочные дела? - Семена ячменя не проходят по засоренности. Мне из контрольносеменной инспекции пришла бумага - нужно их подработать и довести до первого класса посевного стандарта. Вот завтра и буду организовывать работу. - А что же будет делать твой агроном-семеновод? - Он будет отдыхать. Я его неделю назад отпустил в отпуск, так что надеяться не на кого - придется все делать самому. Удовлетворенная ответом супруга молча удалилась в спальню, оставив мужа с его газетами.
