*** На восьмой день ее нервы не выдержали и Мария Васильевна стала собираться в милицию. Решившись она взяла паспорт квартиранта и отправилась в Калининский РОВД с твердым намерением рассказать все происшедшее кому следует. Дежурство в райотделе начиналось как обычно в восемь ноль-ноль. Борис Кульков явился за пол часа до этого. Тридцати минут было достаточно для того, чтобы принять дежурство от предыдущей смены. Борис состоял с рядах милиции четвертый год и понимал толк в службе. Хорошо физически сложенный, подвижный и сообразительный лейтенант надеялся сделать неплохую карьеру решившись на службу в органах. Как правило он, по графику, заступал на службу помощником дежурного по Калининскому райотделу милиции города Минска. Работа помощника считалась очень беспокойной и ответственной. Никогда нельзя было предусмотреть, что преподнесет очередное дежурство. Количество преступлений и административных нарушений из года в год не уменьшалось. Приняв дежурство сразу же пришлось реагировать на телефонные звонки, выслушивать просителей и выполнять массу других поручений своего начальства. В общении с людьми Кульков был предупредительно вежлив и краток и это нравилось руководству райотдела. На дежурствах Борису приходилось очень часто регистрировать и видеть крушение человеческих судеб, сталкиваться с преступниками или их жертвами. В начале службы он болезненно переживал за все, чему невольным свидетелем являлся, но потом понял, что так дальше жить нельзя. Он стал заставлять себя уходя с работы оставлять свои эмоции и переживания вместе с табельным оружием в оружейной комнате. После года тренировок и насилия над собой, он сумел добиться неплохих психо-физиологических результатов. И в это дежурство Борис оперативно и старательно реагировал на криминогенную обстановку в районе, обеспечивая взаимодействие служб и согласованность действий сотрудников. В половине одиннадцатого к окошечку дежурного подошла, уже начинающая стареть женщина в глазах которой стояли слезы. Окинув ее взглядом Кульков понял, что женщина чем-то сильно взволнована, но, судя по робкому поведению, в милицию до этого никогда не обращалась. Чтобы снять напряжение Борис приветливо улыбнулся и поздоровавшись с женщиной спросил: - Что вас привело к нам? Вы хотите сделать заявление? Женщина на секунду растерялась, но потом нашлась и поспешно сказала: - Да, пожалуй, сделаю заявление. - Представьтесь, пожалуйста,- как можно спокойнее попросил Кульков. - Фуфаева Мария Васильевна,- робко произнесла женщина. - Вы проживаете в Минске постоянно? - спросил Борис стараясь не упустить инициативу. - Да, я живу в Минске. - Назовите свой адрес. - Брилевская улица, дом - двадцать семь. - Мария Васильевна, какое заявление вы хотели бы сделать? - Две недели назад я пустила на квартиру одного пожилого человека и вот восемь дней назад он ушел и не вернулся. - Назовите фамилию, имя и отчество квартиранта. Женщина на мгновение замешкалась, а потом сказала: - Подождите минуточку я только достану паспорт постояльца. Проворно открыв, дрожащими от волнения руками, старомодный ридикюль, она извлекла паспорт и подала его в окошечко. Записав анкетные данные пропавшего постояльца в книгу регистраций, Борис вернул паспорт женщине со словами: - Вам нужно подняться на второй этаж в комнату четырнадцать, где вас внимательно выслушает следователь Шипилов. Женщина поблагодарив Кулькова, взяла паспорт и направилась к лестнице ведущей на второй этаж здания. Лейтенанту запомнилась эта женщина и ее постоялец, некий Сопов Иван Николаевич, потому что его исчезновение вызвало целый ажиотаж милиции всего города. Оказывается этот старичок находился во всесоюзном розыске и в его задержании были очень заинтересованы высокие чины республиканской милиции. На его поиски задействовали большие силы и каждый день в райотделе начинался с докладу самому начальнику об этом самом Сопове Иване Николаевиче.
***
Кроме дела Архипова-Смирнова в расследовании у Мошкина находилось еще два и это способствовало безболезненному переключению следователя на них. Николай Федорович работал как всегда увлеченно и эта увлеченность вытесняла неприятные воспоминания на второй план. Проходили день за днем и постепенно текущие дела, ежедневная суета, семейные заботы стали незаметно затушевывать душевную боль. Может так бы все и сошло на нет, но однажды, месяца полторадва спустя, Николай Федорович повстречал в приемной генерала следователя Долгова. Поздоровавшись Мошкин хотел уже задать вопрос о Сопове, но майор упреждая его сказал: - Товарищ полковник, мне есть что сообщить по интересующего вас делу. Если не будете против, то после разговора с Говоровым, я зайду к вам. Вы будете у себя в кабинете? Николай Федорович улыбнувшись сказал: - Да, первую половину дня я проведу в кабинете, так что заходите: рад буду вас видеть. На том они и расстались. Николай Федорович вернулся к себе в кабинет и засел за изучение поступивших от экспертов документов по одному из расследуемых дел. Это занятие его настолько увлекло, что он перестал обращать внимание на желание закурить, которое надоедливо сверлило мозг. Стук в дверь, а вслед за этим и появившийся в кабинете Долгов, оторвали полковника от разложенных на столе бумаг. Взяв со стола сигареты и зажигалку, Николай Федорович вышел навстречу майору. - Александр Григорьевич, проходите присаживайтесь в одно из этих кресел,- и он указал рукой в сторону небольшого столика, в центре которого стоял графин зеленого стекла, наполовину заполненный водой. Долгов поблагодарил Мошкина за приглашение и уселся в кресло стоящее слева от столика. Николай Федорович опустился в кресло напротив и положив сигареты на столик предложил: - Угощайтесь, вы курите? - Спасибо, но я еле-еле сумел порвать с этим зельем. - Да, для этого нужна большая сила воли, а я вот никак не могу бросить, так что с вашего позволения я закурю. - Пожалуйста, курите,- согласился Долгов немного смутившись. Николай Федорович закурил и положив зажигалку прямо перед собой, спросил: - Александр Григорьевич, расскажите как обстоит дело с поимкой Архипова-Сопова. Майор ослабил узел галстука и только после этого заговорил. - Когда я принимал это дело из ваших рук, мне казалось, что самую трудную работу вы уже проделали, а мне остается наиболее простая, заключительная часть - изловить преступника. Но, видимо, я недооценил Архипова. Несмотря на то, что объявлен всесоюзный розыск и на ноги поставлены многие сотни человек, задержать его не удалось. - Неужели до сих пор не напали на след Сопова? - с волнением в голосе спросил Мошкин. - След Архипова мы обнаружили, но сам он неожиданно и странно исчез. - Расскажите поподробнее,- попросил Николай Федорович, явно заинтересовавшись последними словами майора. - Приблизительно через месяц-полтора после исчезновения Архипов из Воронежа, его след обнаружили в Минске. Собственно все произошло до банального просто. В одно из отделений милиции города Минска явилась женщина и сделала заявление о том, что ее квартирант пропал. Выяснилось, что квартирантом был именно Сопов Иван. - А ошибки быть не могло? - спросил Мошкин. - Нет, он оставил на квартире все свои документы, деньги, а сам исчез. - Как исчез? - удивился Николай Федорович. - А вот так: взяв у хозяйки квартиры рюкзак, сапоги и фуфайку на прокат, Сопов уехал куда-то в деревню близ Минска. - Не установили куда именно? - не удержался от вопроса полковник. - Ведется соответствующая поисковая работа, но пока безрезультатно. Хозяйке квартиры Сопов не сказал ничего конкретного, правда обещал вернуться дня через два-три. Женщина прождав восемь дней посчитала необходимым сообщить об исчезновении в органы правопорядка. Республиканское управление безопасности и милиция приложили все усилия для поимки и ареста Сопова, но он словно в воду канул. Все это время ведется его активный поиск, но результатов пока нет никаких. По характеру оставленных вещей на квартире можно с уверенностью сказать, что Сопов собирался туда вернуться. - На чем основывается эта уверенность? - Кроме вещей и документов он оставил солидную сумму денег, а кроме того двенадцать золотых монет царской чеканки. Все говорит о том, что он хотел вернуться, но что-то ему помешало. - А может он перешел на нелегальное положение или сменил документы? - предположил Николай Федорович. - Допустим, что это так, но тогда зачем ему надо было оставлять документы, деньги, монеты? Трудно найти этому объяснение, но мы просчитываем все возможные варианты. Поиск Сопова не прекращается ни на минуту. Вот все, что я знаю и могу вам доложить по нашему общему делу. Николай Федорович задал еще несколько вопросов, но ничего дополнительного для себя не выяснил. Побеседовав еще, следователи расстались, пообещав друг другу, что будут и в дальнейшем обмениваться информацией по Архипову-Сопову. После этой встречи, приблизительно год спустя, Мошкин встретил Долгова еще раз. Это произошло в антракте спектакля: "Обрученные страхом", которым открыл свой очередной сезон Воронежский драматический театр. За чашкой кофе в буфете они сумели обменяться парой фраз. Ничего утешительного по делу Архипова-Сопова, они друг другу сообщить не могли. И было им совершенно неясно: то ли он искусно скрывается от правосудия, то ли сгинул где-то при невыясненных обстоятельствах. Так и не суждено Николаю Федоровичу посмотреть в глаза этого жуткого убийцы. Утешая себя Мошкин понял, что судьба просто поберегла его больное сердце не дав встретится с Архиповым наяву.
