***

В первую неделю после убийства вахтера, Николай Федорович не решался беспокоить родственников Митрофанова, понимая какое горе на них обрушилось. Мошкин в эти дни проявил невиданную активность - все безрезультатно, никакой существенной зацепки обнаружить не удалось. Он сам лично побеседовал со всеми работниками кладбища, но и здесь его ожидало разочарование. Особые виды Мошкин возлагал на разговор с родственниками убитого Митрофанова. Для этого, он сегодня с утра направился в дом, где проживал до последнего дня с женой и дочерью Егор Митрофанов. Дома удалось застать только дочь, а ее мать после перенесенного сердечного приступа находилась в больнице. Наташа, а именно так звали дочь вахтера, оказалась открытой, общительной девушкой, которая охотно ответила на многочисленные вопросы следователя. Она проявила довольно большую осведомленность по вопросам, которые касались взаимоотношений в семье. По ее ответам чувствовалось, что большинство вопросов обсуждались в ее присутствии на семейном совете. Бесспорно, Наташа была равноправным членом этого совета и знала если не все, то близко к этому. Поговорив с ней и утолив свое "любопытство" практически по всем вопросам, Николай Федорович понял, что расспрашивать жену погибшего просто нет надобности. Вспоминая об отце Наташа не могла сдержать слез, время от времени смахивая их кончиками пальцев. Мошкин понял, что она откровенничает с ним не только для того, чтобы он быстрее покарал убийцу, но в большей степени, для того, чтобы он отложил встречу с матерью на более позднее время. Наташа жалела свою мать и Мошкин сердцем понимая ее пообещал, что разговор с Анастасией Петровной состоится после ее полного выздоровления. Наташа услышав такое обещание из уст следователя не смогла сдержаться и разрыдалась закрыв лицо руками. Николаю Федоровичу было жаль эту добрую девушку на которую вдруг свалилось такое несчастье. Глядя на ее вздрагивающие от рыданий плечи Мошкин до боли в душе понял, что его следовательская работа крайне нужна людям. Вернуть погибшего отца этой несчастной девушке уже никто нес может, а вот найти преступника и отдать его в руки правосудия - его святая обязанность. Егору Митрофанову уже все равно - найдут убийцу или нет. Но вот этой сломленной горем девушке, ее больной матери поимка и наказание преступника в какой-то степени помогут не потерять веру в справедливость. Добро должно восторжествовать, а зло должно быть наказано, для этого стоит жить и работать. Мошкин ушел не сразу, а подождав пока девушка успокоится и возьмет себя в руки. Прощаясь с ней он сказал несколько ободряющих слов хотя понимал, что утешение человека в подобных случаях - никому не посильное дело. Только время лечит такие раны, а рубцы от них в сердцах близких людей остаются на всю жизнь,. Уже уходя Николай Федорович пообещал Наташе обязательно найти убийцу ее отца. Девушка проводила Мошкина до самой калитки. Попрощавшись Николай Федорович направился к машине. Андрей открыв капот "Волги" что-то сосредоточенно ковырял отверткой в моторе. Остановившись он стал наблюдать за действиями водителя. Увидев следователя тот закрыл капот и вытерев руки ветошью уселся в кабину. Опустившись на переднее сиденье Николай Федорович на мгновение задумавшись произнес: - Поехали, Андрюша, в управление. Шофер по выражению лица и интонации своего начальника понял, что тот не в духе. - Слушаюсь, товарищ полковник,- по уставному ответил он и запустил двигатель. Выбравшись на Московский проспект машина сразу попала в плотный поток транспорта и несколько замедлила свой бег. Николай Федорович все еще никак не мог успокоится и желая отвлечься спросил: - Андрей, что с машиной? - Ничего серьезного,- сразу нашелся водитель и с некоторым удивлением посмотрел на своего шефа. Обычно Мошкин пребывая в пасмурном настроении с водителем не разговаривая и Андрей зная эту причуду начальника не задавал ему никаких вопросов. Николай Федорович понял удивление шофера и продолжил: - Что, уже поломку исправил? - Да, там и дело было пустяковое. Пришлось отрегулировать жиклер холостого хода, а это дело одной минуты. До самого управления полковник не задавал Андрею больше ни одного вопроса. Выйдя из машины, которую водитель подал к центральному входу, Мошкин направился к себе в кабинет. Ответив на приветствие дежурного офицера он поднялся на второй этаж. Кабинет, за время отсутствия хозяина, хорошо проветрился. Николай Федорович усевшись в свое кресло стал анализировать и сопоставлять известные ему факты.

*** Допрос молодого партизана Архипов решил начать с небольшой разъяснительной беседы. Он подошел к пленнику привязанному к дереву и поднял за волосы его опущенную на грудь голову. Лицо партизана было белым как снег, в широко открытых глазах стоял страх. Архипов этот животный страх был знаком - он часто видел его в глазах своих жертв. Парень переживший своих товарищей понимал, что пришел и его черед. Он. видевший в мельчайших подробностях страшную смерть своих однополчан, не был уверен в том, что сможет все вынести и не рассказать об отряде. - Ну что, красноперый, давай и мы с тобой поговорим по душам. Тебя как зовут, Алеша? Пленный сделал усилие, словно проглотил стоявший в горле ком и осипшим голосом произнес: - Да, Алеша. - Так вот, Алеша, думай, тебе надеюсь понятна ситуация в которую ты попал. Твои товарищи оказались неуступчивыми и поэтому с ними обошлись так жестоко. Сам видел как вызывающе нагло они себя вели, а ведь именно это и явилось причиной их гибели. Достаточно было рассказать все об этом отряде и мы тебя отпустили их на все четыре стороны, клянусь тебе в этом. Ты видишь как нам важно найти ваш отряд. Поверь мне, как это сделать мы узнаем от тебя. Только сделать это можно двумя путями: первый, ты сейчас же расскажешь нам все без утайки и обмана - за это я гарантирую тебе жизнь и свободу; второй, я начну тебя сейчас резать на куски, вытягивать из тебя жилы, по капле выпускать кровь, но добьюсь своего. Ты был свидетелем страшной гибели твоих товарищей и должен понимать, что я не бросаю слов на ветер. Поэтому, Алеша, прошу тебя подумать получше и выбрать путь, который в равной степени устраивал и тебя и меня. Даю тебе на раздумье минуту, но не надейся отмолчаться или обмануть меня - пощады не будет. Архипов отпустил волосы партизана и тотчас голова пленного опустилась на грудь. Тело бородатого отвязали от дерева и два диверсанта поволокли его за ноги в глубь леса. Алексей не видел этого так как был просто парализован ужасным водоворотом событий обрушившихся на него за последние два часа. Когда минута, данная для раздумья, истекла Архипов вынув кинжал из ножен решительно шагнул к партизану. Вновь подняв голову пленного за волосы, та чтобы видеть лицо. Сергей злобно сузив глаза спросил: - Ну что, Алеша, будешь говорить? На вопрос Архипова партизан не ответил, он был мертвенно бледен, на лбу и под глазами блестели выступившие капельки пота. - Последний раз спрашиваю - будешь говорить или нет? - угрожающе переспросил Архипов и приставил лезвие кинжала к горлу Алексея. - Буду,- чуть слышно произнес тот дрожащим голосом. Сергей не ожидал что паренек так вот сразу расколется и согласится сотрудничать. - Молодец,- похвалил он Алексея и не давая опомнится стал задавать конкретные вопросы об отряде. По себе Архипов знал как легко стать предателем. Самое трудное произнести вот это первое и главное слово "буду", а дальше пойдет как по маслу. Человек сломавшийся морально старается выложить все до мельчайших подробностей как бы доказывая тем самым свою преданность новому хозяину. И если допрос повести правильно, то предатель начнет не просто рассказывать, а будет стараться подтвердить, доказать сказанное приводя убедительные факты. Убедившись в том, что Алексей действительно говорит все без утайки, Архипов приказал освободить его от пут. Пленнику дали закурить и он продолжал давать показания потирая онемевшие от веревок запястья рук. Вскоре и Вильгельм Шеель принял активное участие в расспросах Алексея с уточнением сведений на карте двухверстке. Со слов партизана выяснилось, что у отряда было две базы: одна, зимняя - располагалась в глухом лесном урочище, километрах в шестидесяти от деревни; вторая, летняя - всего в двадцати верстах. На это последней и находились партизаны с самого начала чернотропа. Алексей не только показал месторасположение баз, но и во всех подробностях нарисовал схемы подхода к ним. Кроме того он указал расположение постов и направлений откуда предпочтительнее нанести внезапный удар. Обсудив подробности Шеель и АРхипов решили подтянуть всю группу к лагерю партизан до вечера, а ночью на рассвете попытаться захватить его.