— Ты не знаешь… — видимо он заметил на моем лице замешательство.

— Чего я не знаю? — прошептал, а Шин Дан только горько усмехнулся и покачал головой.

— Тебе знакомо имя Ким Чон Сок? — Даниэль нажал на край стола, и рядом с диваном прямо из пола поднялся стол.

— Присаживайся! — скомандовал, а я нахмурился, но прошел к дивану и сел, пока мужчина отдавал распоряжения своему секретарю.

Следом Шин Дан расстегнул безрукавку и сел в кресло напротив меня, бросив на стол несколько папок.

Дверь в кабинет открылась, а я застыл взглядом на том, что лежало передо мной. Секретарь положила на гладкую столешницу бутылку и два резных стакана, а я даже не заметил этого, потому что хотел понять, что происходит.

— Взгляни! — Шин Дан кивнул на папки, а затем открыл бутылку виски и разлил его по стаканам.

Я взял первую папку в руки, и поклонился, когда мужчина протянул мне стакан.

— Простите, но я за рулём.

— Мой водитель отвезёт тебя. Пей. Поверь, тебе это понадобится, — сухо и с нажимом настоял Даниэль, потому мне пришлось взять из его руки стакан.

Как только я взглянул на документы внутри, у меня не то что стакан чуть из руки не выпал, я решил, что попал в какой-то чертов спектакль на Каро Сукиль.

— Вы шутите? И вы хотите, чтобы я в это поверил? — я бросил папку на стол, но Даниэль резко и холодно осёк меня:

— Не умеешь читать, парень? Или мне самому тебе процитировать, что там написано? — Шин Дан прошёлся по мне взглядом, полным презрения, а я не мог поверить в то, что был всё это время разменной монетой в играх собственной семьи, даже не будучи её частью.

— Как звали твою мать до замужества с сыном семьи Чон? — он отпил виски и откинулся на спинку кресла.

"Как сделать вдох? Почему мне так плохо и я не могу дышать? Разве здесь нет воздуха? Тогда почему?"

— Мою мать завали Ким Ха Ра, — ответил мертвым голосом и сглотнул.

— Как ты думаешь? Кем твоей, так называемой, матери приходится тварь, которую я посадил пятнадцать лет назад за решетку? — опять спокойно и помешивая спиртное в стакане, задал вопрос Даниэль.

— Это безумие… Она никогда не рассказывала, что у нее есть брат!! — я опустил голову и схватился руками за волосы, пытался смотреть только на свои ботинки, которые я любил больше всего за их необычный тёмно-синий цвет.

Однако срал я сейчас и на ботинки и на всё, что меня окружало, потому что не понимал кто я. Будто потерялся, словно у меня отобрали имя и выбросили на помойку. Забрали сперва то, чем я мог гордиться, как человек, а теперь отобрали и саму идентификацию человечности — мою кровь.

"Кто я?" — орало в голове, пока мужчина напротив меня не встал, не взял в руки мой стакан, и не заставил меня встать, рывком потянув за запястье.

— Пей! — скомандовал Шин Дан, сжимая мою ладонь, в которой уже было спиртное, — Быстро и залпом! Пей, Тиен! И я расскажу тебе кто ты, но мне нужен вменяемый мужчина, а не сопляк, который узнав правду, начнет жевать своё же дерьмо! Мой брат был уверен в тебе! МОЙ брат, дал тебе семью, потому что с самого начала я сказал ему кто ты! Сай потому и растил из тебя того, кем ты стал на сцене — чтобы спасти маленького мальчика внутри тебя. Чтобы дать тебе будущее, когда ты узнаешь правду. А рано или поздно подобное произошло бы.

— Всё тайное становится явным? — хохотнул и выпил залпом то, что сжимал в руке, даже не ощутив вкуса.

— Естественно! Как и всё возвращается назад. Ты унизил — знай, что небо вернёт тебе твой же грех. Сила этого наказания зависит только лишь от одного, Тиен. Она зависит от покаяния. Если человек нагадил, но понимает, что он тварь и кается, расплата будет не столь жестокой. Однако, ЕСЛИ… Это такой человек, как твой настоящий отец, то расплата настигает его в десятикратном размере. Подобное — закон, который понимает лишь тот, кто уже был наказан и не раз.

Шин Дан говорил резко и выделял каждое слово, чтобы вытащить меня из состояния отчаяния, в которое я попал, увидев документы, которые могут разрушить всю мою жизнь.

— Объясните! Просто ответьте на вопрос, почему пострадал Сонбэ? За что такое зверство, если этот человек никому ничего плохого в жизни не сделал? — я сжал стакан в руке и будто выплюнул это.

Поражало другое. Мне действительно стало наплевать на то, что будет со мной. Меня волновал только тот, кто убил моих родных людей. Меня заботило того ко то, как скоро я увижу женщину, которая по сути не хочет меня, но я без нее и не живой вовсе.

"Идиотизм… Но я помню, каждую черту на её лице. Помню каждый взгляд. Как и то, что она отвечала мне, хотя и остановилась. Она смотрела на меня, когда я шел словно живой труп хоронить тех, кто с собой забрал уже не часть. Меня будто разорвало на куски, и к какому из них не потянуться, не сможешь вернуть обратно никак… Однако Тереза смотрела, а я чувствовал силу, которая помогла мне выпрямиться, идти вперёд и смотреть и видеть, когда вокруг сплошная тьма…"

— А ты уверен, что Шин Сай ни разу не предавал, не отбирал жизнь, или просто не способен на подобное? Он не святой, Чон Тиен! Но ты прав, мой брат не заслужил подобного. Мало того, недопустимо, что его женщина и дочь стали платой за то, что творят в этом мире такие, как я. Однако… Ты пришел сюда, чтобы найти ответы и помощь. А значит, готовься, потому что даже у меня на некоторые вопросы нет ответов.

— Вы говорите так, словно… — проследил за тем, как мужчина обошел столик и подойдя к своему столу, опустил экраны на все окна.

— Сядь! — опять скомандовал Даниэль, но я не собирался подчиняться, потому что в кромешной темноте, проектор показал фото очень знакомых мне людей.

— Ки Джун Тэ и Чон Ши Мин? Но ведь они… — начал, но Даниэль покачал головой и картинка стала наполняться несколькими десятками фото, оплетать их как кокон, пока в центре не оказалось фото тех, кто покончил с собой.

— Ки Джун Тэ и Чон Ши Мин вскоре окажутся на свободе. И у меня только одно предположение, кто способен повлиять на это.

— Моя семья не… — но я осекся, когда вспомнил то, что было в папке, и опять омут поглотил меня с головой.

Хотелось унять чувства и успокоиться. Я страстно желал этого. Так невыносимо, что хотелось просто сбежать. Однако внутри я изменился настолько, что перестал узнавать сам себя. Из сдержанного эгоиста, который всегда держал в приоритете только свою карьеру и сцену, Чон Тиен превратился в мстителя, единственным желанием которого теперь было найти того, кто причастен ко всему.

"Я должен отбросить всё! Я обязан забыть о прошлой жизни, раз теперь…" — я посмотрел на папку на столе, а потом на фото, которые проецировались на один из экранов, — "Раз теперь даже не понимаю, кто я, тогда и отвечать за то, что буду делать легче. Потому что спрос будет только с меня!"