— Чью? — смотрю ей глаза, а сам молюсь, чтобы ошибка стала моей.
— Своего мужчины.
Её голос прозвучал, как приговор смертнику. Жёстко, отрывисто и с силой, так как звучат слова человека, который не сомневался в своем решении. От этого моё убеждение в том, что я больной идиот только усилились.
Всё потому, что я — не ведающий и не знающий что есть любовь на самом деле. Не понимающий её смысла, и уж точно ни разу не ощутивший подобного чувства никогда — пожелал… Страстно и со всей силой захотел, чтобы нашлась женщина, которая поступила бы точно так же ради меня.
Эгоизм? Да. Страшное осознание, что желаешь подобного дикого и больного чувства? Да. Понимание того, что хочешь такого человека — готового убить за тебя? Тысячу раз да, потому что в эту самую минуту уверен — это и есть любовь. Для меня она будет только такой. И я хочу получить такого человека. Женщину ради которой и сам стану способен на всё, лишь бы она была рядом и стала МОЕЙ частью.
— Мне пора, — произнес и заметил, как Тереза закрыла глаза, прежде опустив взгляд.
— Иди. Ты знаешь, где выход, — на этот раз холод в её голосе не оставил того неприятного послевкусия.
Напротив, идиот Чон Тиен понял — она не умеет по другому. Тереза такая, и такой останется. А значит, не я причина этого холода.
Тереза и есть холод.
Холод, который сковал меня настолько, что я не понял, как попал домой. Не заметил даже того, что меня вообще что-то болит. В голове, как на повторе прокручивались её слова. Я пытался осознать, что передо мной стоял человек, который убил, однако не мог поверить в это до конца.
Всему виной её вкус. Бред о том, что у каждой женщины есть вкус, я всегда воспринимал именно как бред.
"Вкус… Она же не такпокки или лапша, чтобы чувствовать вкус?!" — сжал полотенце в руке и встал над кроватью, в которой через месяц-второй будет лежать другая женщина. Хотя я могу спокойно отправить Амину́ в её комнату, в другую часть дома, но факт останется таковым — безвольная и пустая кукла станет моей женой.
Что я могу вложить в понятие "жена", если ещё вчера не думал об этом совсем? Для меня были важны мои парни, агентство и семья. Для меня на первом месте всегда была работа. У нас не было времени на личное совсем. Постоянные съёмки, беспрерывные репетиции, поддержание имиджа, участие в рекламе и мероприятиях, записи новых песен, клипов и альбомов.
Это целый, мать его, отдельный мир, в котором у меня не было ни сил, ни времени думать о бабах.
Сажусь на кровать и вспоминаю, а сколько у меня вообще было реально женщин? Не девок на один раз, чтобы с ума не сойти, а действительно девушек, с которыми я бы захотел продолжения, развития отношений?
Ноль… Таких просто не было. Возможно, парочку знакомых подруг, я бы и выбрал для отношений… Однако в них не было того, что мне дала Тереза за те несколько минут, что я целовал её. Горло словно пылало огнем, таким горячим стало дыхание рядом с ней.
"Если я продолжу прокручивать в голове момент простого поцелуя, то рехнусь совсем! Тем более она вынудила меня сама!"
За окном явно уже за полдень, а я продолжаю заниматься самокопанием из-за женщины, когда вокруг творится такой бардак.
Встал с кровати, прошел два метра и понял, что внутри пусто. Я потерян. У меня словно часть тела отобрали не только после смерти Шина, но и вообще… У меня нагло украли жизнь.
"Браво, Чон Тиен! Ты неудачник! Стоишь, как прибитый к полу и не знаешь, чем себя занять…" — я вошёл в гардеробную, и надев простой спортивный костюм, решил пройтись в саду.
Хотя такую территорию у нашего особняка назвать садом трудновато. Проходя по дому молился, чтобы не встретить Амину́, которая жила в женской половине. Не хотел видеть и братьев. Не мог говорить ни с кем, а в голове творился нереальный бедлам и раздрай.
Раз за разом картина того, как мы чуть не погибли в той библиотеке, сменялась лицом Терезы.
— Да твою ж!!! — пнул камень у пруда и сжал челюсть, с досадой закрыв глаза.
Я слишком остро реагировал на эту ненормальную…
"Крошка…" — прокрутил и протянул своим голосом в мыслях, а на языке заиграл вкус Терезы, сковавший холодом в одночасье.
— Вижу ты не в настроении, Тиен-ши? — прозвучало за спиной.
— Пока ты не появилась, оно было сносным, — ответил сухим тоном, даже не повернувшись.
— Ничего. У нас впереди много времени, чтобы исправить это, — Амина́ встала рядом со мной, и сложив руки на груди, тоже всмотрелась в водное зеркало, которое простиралось перед нами.
— Давай поговорим?
— И ты даже не станешь раздеваться передо мной? А я так надеялся, — хмыкнул, прищуриваясь и ловя взглядом, круги на воде.
— Нет. Но… Я не хочу, чтобы мы начинали нашу жизнь вот так, — тихо прошептала девушка, опять начиная свои игры.
— Чего ты хочешь? — я всё-таки посмотрел на неё, и мой взгляд уловил, как Амина́ поежилась от моего тона, но повернула лицо и ответила:
— Тебя. И ты будешь моим, Чон Тиен. Хочешь этого или нет, но нас поженят, и ты это знаешь. Потому я хочу, чтобы ты хотя бы попробовал…
— Что… попробовал? — задал вопрос шепотом, всматриваясь в глаза Амины́, которые играли со мной.
"Омма хорошо ей мозг промыла. Очевидно, что на этот разговор по-душам, Амину́ надоумила именно мать."
Ветер разгонял воздух между нами резкими порывами, а я смотрел на девушку, которую мне выбрали. Не я… Не моё тело и душа. За меня сделали всё.
Всё, кроме того, кем я стал до этого момента.
— Нет, — холодно бросил, и обернулся, но Амина́ схватила меня под локоть и повернула обратно.
Всего какой-то секунды ей хватило, чтобы привстать и прикоснуться к моим губам своими. Всего какой-то секунды мне хватило, чтобы день вокруг обратился в вечер, а холодный воздух Сеула, стал морским бризом Пусана.
Я смотрел и видел неприступный, сильный, бурлящий горный ручей перед собой в глубоком взгляде настолько синих глаз, что они были подобны небу. Романтично? О, да! Очень, учитывая, что я наивный дурак, который не знает, что такое настоящее чувство.
Однако в этот момент, я ответил на поцелуй чужой куклы, потому что целовал не её. В груди так рвало желание убить вкус Терезы, что я как больной и одержимый накинулся на Амину́, совершенно не соображая, что вытворяю. Ведь ответив, прижав её к себе и жадно впиваясь в губы девушки, я давал пустую надежду пустышке. Вот он каламбур моего существования!
Я айдол, артист и связанный контрактом человек, оказался выброшен из собственной жизни, которую хотел. Выброшен в объятия пустышки, выбранной не мной.
