"Какого, мать его, хера?!" — на входе у двух стеллажей со всякой пёстрой дребеденью стоял Чон Тиен.

— Ты что здесь делаешь? — выпрямилась и холодно спросила.

— Я хотел бы узнать от тебя тоже самое?! — Чон Тиен грубо отпихнул меня от женщины, и я опешила от того, как моментально изменилось его выражение лица.

Мужчина превратился в мальчишку, который в полусогнутом состоянии трижды поклонился бабульке и так мило улыбался, словно она его родная бабушка.

— Чосомнида аджума́… Мьянео. Кригу агашши… — он посмотрел на меня, а потом махнул рукой как на ненормальную, и продолжил, — Гвинчагеессо мъян! *(Прошу простить, тетушка. Извините! К тому же госпожа… Одним словом, простите за беспокойство!)

Женщина просияла так, словно перед ней стоял мессия, или апостол. Взгляд изменился, глаза заблестели, а я впала в шок от того, что она взяла меня за руку и кивнула, мол: "Всё в порядке. Я понимаю, что вы больны!"

Я высвободила ладонь из захвата женщины и, поклонившись, покинула помещение.

— Черт бы тебя побрал, Чон Тиен!

— А ты оказывается красивая… — прозвучало за спиной, и я замерла с занесённый над ручкой дверцы рукой.

"Дьявол! Маска…"

— Я бы даже сказал слишком, для женщины, которая выполняет мужскую работу.

— Не нужно лить мне сладкий мед в уши, Тиен-ши, — я вернула маску обратно на лицо и повернулась, — Меня больше интересует, что ты здесь делаешь?

Чон Тиен накинул капюшон обратно на голову, и надевая солнцезащитные очки, с ухмылкой сказал:

— Приехал поваляться на песке и порыбачить на побережье Восточного моря. А что? Мне это запрещено?

— Где твоя охрана? — я присмотрелась к обстановке и заметила корыто Тиена, припаркованным у другой обочины.

Это была та самая машина, которую я видела вчера у агентства. Более того на мужчине была та же одежда что и вчера — черное удлиненное пальто с капюшоном, водолазка красного цвета и тёмно-синие джинсы.

— Ты давно в городе. И приехал сюда без охраны, Чон Тиен. Значит, сделал это в тайне от всех. Зачем? — я сложила руки на груди, на что Тиен сменил маску простодушного дурачка в один момент, и холодно произнес:

— Тон поубавь, госпожа телохранитель! Я что, обязан отвечать на твои вопросы, зачем и почему делаю что-то и приезжаю куда-то?

Я повернула голову, проследив за тем, как ученики стали выходить из здания школы всё большими группами. А потом произнесла:

— Не играй со мной! — повернулась обратно и прошлась взглядом по Тиену вновь.

— А то что? Пристрелишь? Наденешь наручники и прикуешь к чему-то? Ответь лучше на вопрос, что ты здесь делаешь, когда должна быть в Сеуле рядом с Сонбэ?

— Хорошо. Вижу, что разговор зашёл в тупик. Значит пора прощаться! — я открыла дверцу машины, но успела только одну ногу в салон опустить.

— Погоди! Зачем ты искала старый дом Сонбэ?

— Ты знаешь, где это? — резко повернулась, на что Тиен кивнул.

— Да, это совсем недалеко отсюда. Я покажу, если ты расскажешь мне всё, что знаешь, Тереза. Всё! Я хочу знать что происходит с моей семьёй.

Тиен схватился рукой за ручку дверцы, накрыв мою ладонь своей. Этот жест и движение вызвали дрожь по всему телу. Мужское прикосновение в исполнении Тиена оказалось совершенно другим. Бережным и спокойным, но с тем явно демонстрировало решительность.

Опустив взгляд на наши руки, понимаю, что мы как пришибленные смотрим на это вдвоем.

— Прикосновения имеют огромное значение, Тереза. А тебя я трогал слишком много раз, чтобы ты могла начать мне доверять, — прозвучало над головой ровным, уверенным баритоном.

— То есть… — поднимаю взгляд и смотрю на себя, в отражении солнцезащитных очков, — Вы просто так ни к кому не прикасаетесь? И это должно значить, что я могу тебе доверять? Ты понимаешь, какую чушь несёшь?

— Ты не понимаешь этого, потому что не знакома с нашей культурой, Тереза. Люди просто так не трогают друг друга.

— Ты мне решил мозги запудрить, красавчик?

— А тебе можно запудрить мозги?

— Флиртуешь с распущенной американской свободолюбивой бабой? А твое воспитание тебе это позволяет?

От неожиданности я даже немного охренела. Ведь Тиен схватил мою руку сильнее и потянул на себя.

— Ты хочешь проверить, что позволяет моё воспитание? — его губы двигались, а я не могла понять, почему не действую.

"Почему я позволила подобное?"

— Ты хочешь инвалидом остаться, красавчик? — язвительно спросила и вывернула ладонь из его руки, но не ожидала, что Тиен притянет обратно уже за талию.

— Давай, крошка. Так ведь у вас красивых женщин называют? Ломай? Что первым подставить?

— Это видимо клиника! — я увернулась, и на этот раз Тиен отлетел в корпус машины.

Отряхивая руки от лапищ правильного воспитанного мальчика, меня так и распирало желание проехаться по его смазливой мордашке. Да дороговато такое удовольствие обойдётся. А жаль!

— Значит, Дже был прав… — Чон Тиен выпрямился и потирая подбородок, осмотрел меня с ног и до головы, бросив на корейском, — Чан погпунг…*(Холодная буря) Ёльджёнг…*(Страсть)

— Arrivederci ma bello!*(Прощай, красавчик!) — бросила на итальянском, издеваясь, и села в машину, но не успела завести мотор, как рядом, на пассажирское сидение, уселся Тиен.

— Non scappare, la mia bambina! Ho qualcosa di interessante per te *(Не сбегай, крошка! У меня есть для тебя кое-что интересное.)

— Sei arrogante! *(А ты наглый!)

— Così nato! *(Таким родился!) — бросил в ответ Тиен и отвернул ворот пальто, доставая оттуда обычный бумажный пакет, — Взгляни!

Я взяла с его рук свёрток, а Тиен тем временем вышел из машины, и пошел в сторону магазина.

— Доверие и прикосновения, значит? — раскрыла конверт, смотря в зеркало заднего вида, на фигуру наглого сноба, — Итальянский знаем не хуже английского? А ты не так прост, красавчик, блин!

Однако не успела выпустить пар, как захотелось выругаться ещё громче. В свертке оказалась куча снимков, и все они прямо иллюстрировали то, чего я боялась больше всего. Это агентство нажило столько врагов, что мне уже начало казаться, что это не развлекательный бизнес, а закрытый черный рынок, где каждый мишень.

— Дьявол! — стянула маску с лица, и сжала снимки в руках.