Как только взгляд коснулся того, что на нём было изображено, я получила лёгкую степень реального шокового состояния.

— Это что? — подошла к экрану, на котором отображалось послание, состоящее из единичного кода, который прочесть смог бы только программист.

— Это последнее письмо от Слепого, — ответила наставница, а следом вывела на экран карту материков, с точками из которых предположительно оно могло быть отправлено.

Я сложила руки на груди, и нагнув голову к левому плечу стала вести взглядом по красным мигающим точкам.

— Бомбей? Это шутка такая? Кейптаун? Что это за серверные и откуда они, если у нас нет даже данных на эти точки? — я увеличила нужные регионы и присвистнула.

— Ты же понимаешь, что это делает не один человек, а если один, то он помножен на тысячу, потому что это физические сервера.

— Компьютеры, планшеты и сотовые. Такое проделать с помощью теневого "ip" адреса не возможно, — подхватила за Эн, и услышала её тяжёлый вздох.

— Я не понимаю, что происходит. Впервые не могу понять, откуда мог взяться такой человек. Все, кто прямо угрожал нашей семье, либо до сих пор за решеткой, либо в психиатрических лечебницах. Что сейчас происходит, я вообще не могу взять в толк?

На экране появились фото всех, кто контактировал с агентством Сая, и был замешан в громких делах, связанных с ним.

— Первое дело — Ки Джун Тэ и его дочери Ки Ханны, или Анны О. Как раз с этого всё и началось. Вернее даже не с неё, а с того что происходило ещё десять лет назад.

Я присмотрелась к фото мужчины с девушкой, и припомнила отчёт о том, что агент Шин Сая был приговорен к пятнадцати годам лишения свободы, а его дочь, которая была признана невменяемой, помещена в психиатрическую лечебницу.

— Кто ещё? — я смахнула рукой эти фото, и тут же появились другие.

— Мда-а, Эн, у тебя муж не просто звезда, он…

— Магнит для неприятностей, — убито закончила наставница, а я продолжила.

— И главная неприятность это ты, — бросила на ходу, рассматривая остальных объектов.

— Где-то это похоже на правду, — ответила Эн, и продолжила, — Справа на фото… — я перевела взгляд на два снимка и нахмурилась, — Чон Ши Мин и его сын Чон Хван Ай. Первый приговорен к пожизненному за коррупцию в особо крупных, второй отсидел четыре года за пособничество отцу и отмывание денег через свой ночной клуб.

— Сынок в Штатах? — я присмотрелась к парню, и мне стало не по себе.

"Очень красивый. Прямо как кукла…"

— Да, и по моим данным он не покидает своего особняка в Элее. За ним следят круглосуточно наши люди.

Я смахнула и эти фото, наконец увидев то, которое меня интересовало в первую очередь.

— Вера Старцева, уроженка Российской Федерации, которая…

— Унесла за собой жизни пятерых людей, включая собственных родителей, — перебила Эн и всмотрелась в черты лица поджигательницы.

Лицо осунутое, под глазами глубокие синяки, а взгляд будто блестит изнутри.

"Она напрочь безумна…" — пронеслась мысль в голове, прежде чем, я задала вопрос:

— Что если это не сасэн? Что если это действительно простой человек, и нужно идти от истоков?

— Кроме больного обожателя, я не вижу причин травить стольких артистов.

Я переместила фото поджигательницы и жертв на экране и присмотрелась к ним внимательнее. Двое парней и двое девушек.

— Как возникает это чувство? — задав вопрос, в голове родилась картинка, которую подкрепила своими словами Энджела.

— Чаще всего у всех сасэн диагноз один — сталкинг в следствии сильного сексуального влечения.

— Но это девиантное проявление. На каком этапе оно переходит в навязчивую идею?

— Когда и появляется сексуальное влечение. Если у подростков и людей в возрасте до двадцати пяти это влечение купируется началом интимной жизни в реальном проявлении, то у людей старше образуется зона риска. В неё так же входят люди с патологическими отклонениями.

— Па-то-ло-гия… — прошептала и увеличила другое фото.

"Любовь это тоже патология…" — я присмотрелась к снимку, который я бы вряд ли отнесла в этот список, потому что под ним значилось имя матери Ли Сан Ми — старшей дочери Сая.

Сейчас девочке было уже пятнадцать лет, и она успешно проходила учебу в самой известной школе для артистов. Фактически это была фабрика звёзд, на которой с малых лет учеников готовили к дебюту на сцене.

— Навязчивая идея, — Эн продолжает, а мой взгляд никак не может покинуть фото Кан Ми Ны. — Психоз и все проявления обострений шизофрении.

— Простыми словами… — продолжаю анализ, но мой взгляд сосредоточен на двух женщинах.

Одна уже лишена рассудка и помещена в специальное учреждение, а суды продолжаются до сих пор. Репатриация в таком случае невозможна, потому что два убийства совершены на территории Кореи. Вторая женщина — мать дочери Шин Сая, его первая любовь и первая женщина.

"Я должна встретиться с Верой. Только так я пойму, связана ли её история со сборником хайку в комнате Кан Арым…"

— Эти люди считают объект своим во всех проявлениях. Если объект начинает вести себя не так, как они считают достойным и допустимым, это вызывает обострение заболевания и оно переходит из спящего состояния невинных сексуальных фантазий в реальные действия. Так и появляются больные фанаты.

Энджела продолжала объяснять механизм поведения одержимых, которых я бы отнесла просто к сексуальным расстройствам. Однако в части психиатрии не была столь сведуща, поэтому должна увидеть всё своими глазами. Кроме того, что-то мне подсказывает, что не в фанатах и сасэн дело. Травля это предлог, возможно следствие, но начало это лишь повод, чтобы запутать нас окончательно.

— Это не сасэн, — я стала просматривать все отчёты следствия по делам жертв, и нашла только одно сходство, но оно не касалось Шин Сая, — Я более чем уверена, что этот человек мстит. И делает это очень хитро. Он не болен, Энджела. А если болен… То он безумен настолько, насколько гениален. И его цель нам неизвестна. Слишком рано утверждать, что цель преступника — агентство твоего мужа.

— Маньяк? — сухо спросила Энджи, а я прищурилась и ответила:

— Да. И выбрал он самый сложный, но самый чистый метод — довести жертву до самоубийства.

— Не оставляет следов.

— Именно так.

— Но зачем ему понадобилось взламывать нашу систему безопасности? — в сердцах спросила Эн, а я опешила.

— Что значит взламывать? Энджела, какого черта ты только сейчас об этом говоришь? Ты понимаешь, что он писать нас может?