Сбой в системе в результате короткого замыкания, вызванного шалостями сына хозяина дома, вызвал массу неполадок в различных узлах. Исправить все из одного места не представлялось возможным. Протестировав главный компьютер, Анна приняла решение заняться устранением неполадок каждой в отдельности, чтобы затем полностью перезагрузить всю систему.

В течение нескольких часов Анна переходила от одного распределительного передатчика к другому, расположенным в разных помещениях, подключала к ним свой рабочий планшет, исправляя сбившиеся подпрограммы. Между делом Анна нет-нет, да и оглядывала обстановку. Она ни за что не смогла бы определить назначение большинства комнат, в которых побывала. В их семейной квартирке помещения подразделялись на спальню, кухню и уборную, здесь же таких комнат было множество и каждая по площади превышала всю целиком квартирку Анны и Михаила.

В одной из комнат Анна столкнулась с молодой женщиной в красном платье. Такие наряды она тоже видела только по телевизору, как и украшения на шее, запястьях, пальцах и в ушах незнакомки. Но более всего Анну поразила ее прическа: светлая, легкая, воздушная, аккуратно уложенная. Сама Анна свои волосы просто закручивала в пучок и прятала под форменное кепи. Делать с волосами что-то еще не было ни времени, ни надобности. Анна никогда не задумывалась о таких вещах, но сейчас, глядя на незнакомку, испытала чувство, близкое к зависти. Анна всегда считала себя симпатичной, но представив себя рядом с этой блондинкой, начала сильно сомневаться в собственной привлекательности.

Видимо, это была жена Генриха. Спрашивать Анна не решилась, сама же хозяйка дома, скользнув по наладчице холодным равнодушным взглядом, вышла в другую комнату. Ну, раз промолчала, значит, пока Анна не делает ничего предосудительного с точки зрения заказчиков.

Время, отведенное на рабочую смену, уже близилось к концу, но все же Анна решила проверить распределитель электронных команд еще в одной комнате, точно уже последней на сегодня.

Здесь царил настоящий хаос, поначалу Анна даже засомневалась, стоит ли входить сюда сегодня. Похоже, она оказалась в одной из спален, и обитавший здесь член семьи не особо поддерживал порядок. Подушки валялись по всей постели на скомканных простынях, одеяло по большей части спадало на пол, сам пол усеивали элементы одежды и прочие вещи.

Все же решившись, Анна осторожно протиснулась к распределителю в углу и подключила к нему планшет. В этот момент в комнату вбежал вихрастый мальчишка в синих брюках и яркой футболке, на вид немногим младше ее сына.

– Телевизор работает? – спросил он.

– Если только в ручном режиме, – ответила Анна.

– Сойдет.

Мальчишка плюхнулся животом на постель, свесился чуть не целиком с другой ее стороны, но вскоре снова полностью залез обратно, держа в руке пульт.

– Ты ремонтник? – спросил мальчишка.

– Да, наладчик, – кивнула Анна, продолжая исправлять подпрограмму, контролирующую бытовые устройства комнаты.

– А как тебя зовут? – продолжал спрашивать мальчишка.

Анна назвалась.

– А вы, должно быть, Мик? – предположила она.

Говорить ему «ты» Анна не решилась, все-таки, член семьи крупного чиновника, хоть и малолетний и, кажется, довольно прост в общении.

– Ага, – подтвердил мальчишка.

Анна подумала, как будут звать мальчишку, когда он вырастет. Мик Генрихович. Звучит, конечно, странновато, но люди такого круга имеют право на свои причуды. Интересно, как зовут ту блондинку, его маму? Среди окружения Анны и ее семьи имена у людей попроще. Собственно и сами они живут соответствующе своему невысокому статусу. Что ж, надо больше работать, чтобы добиться больших результатов, только упорный и усердный труд способен поднять человека на вершину успеха, такая возможность доступна каждому.

Между тем мальчишка направил пульт на огромный экран, висевший на стене. Экран вспыхнул, одна картинка сменилась другой, затем третьей. Не сразу Анна поняла, что изображения меняются по воле мальчишки, переключающего каналы. Это казалось, по меньшей мере, необычным. Телевизор в их квартирке принимал только один канал, до сего момента казалось, что так и должно быть.

– Ты так смотришь, будто в первый раз телевизор увидела, – сказал Мик, заметив ее взгляд.

Анна смутилась и вновь уткнулась в планшет. Поглядывая украдкой на экран телевизора, она отметила, что и передача идет необычная: какие-то люди в таких же одеждах, что и обитатели дома, что-то выясняют, общаются, словно идет обычная жизнь, вернее, обычная для людей на экране, но не для Анны и ее привычного окружения. Дома она привыкла к ежедневным выпускам новостей или ток-шоу, постоянно прерываемых рекламными роликами, информирующими жителей города о новых товарах, так необходимых в быту: продуктах питания, богатых витаминами, лекарственных препаратах, современной бытовой технике, программном обеспечении. Здесь же ничего подобного. Интересно, как семья Генриха узнает о том, что им нужно? Ведь без своевременной рекламы понять это невозможно.

Любопытство было так велико, что Анна решилась спросить:

– Что смотрите?

– Киношку, – ответил Мик. – Сегодня четвертая серия.

Ясности такой ответ не добавил, но уточнять Анна не стала. Мальчишка достал из тумбочки что-то продолговатое, разорвал обертку и надкусил. Взглянув на Анну, он достал еще один такой же предмет и предложил:

– Хочешь?

– Что это? – спросила женщина.

– Шоколадный батончик. Возьми.

Анна совсем растерялась. Мик был младше ее сына, но она, взрослая женщина, робела перед ним. В этом доме ее основная задача – качественно исполнить заказанную работу в полном объеме и заслужить поощрение от начальства. Если примет подарок, не будет ли это считаться нарушением? А если откажется, не будет ли такой поступок расценен как неуважение и не отразится ли негативом на отзыве заказчика о ней?

– Бери же, – повторил Мик, видя колебания Анны и явно не понимая причины такого поведения.

Его непосредственность и добродушный взгляд подкупили, Анна решилась. Внутри обертки оказался небольшой продолговатый предмет темно-коричневого цвета, запах исходил приятный. Только сейчас Анна почувствовала, насколько проголодалась: шутка ли, всю смену без обеда.

– Попробуй, – подбодрил ее Мик.

Анна машинально подняла руку, чтобы приспустить маску, но остановилась. А дозволен ли правилами такой поступок? Принять решение снова помог Мик.

– Да сними ты эту тряпку, – махнул мальчишка рукой. – Все равно тут никто не видит.

Аргумент был так себе, но все же Анна решилась и осторожно надкусила батончик.

– Спасибо, очень вкусно, – сдержанно поблагодарила она мальчишку.

На самом деле это было не просто вкусно, а изумительно, ничего подобного Анна в жизни не пробовала, даже не подозревала, что на свете может существовать такое лакомство. Или это голод так усиливает эмоции? Пожалуй, стоит оставить остальное, угостит дома сына. Вряд ли еще когда-нибудь представится подобный случай.

– Где ваш отец, Мик? – спросила Анна. – Я должна отчитаться о проделанной работе.

– Идем! – отозвался Мик, сползая с кровати вместе с остатками одеяла. – Я покажу.

Анна последовала за ним, на ходу натянув маску на нос, завернув надкушенный батончик обратно в обертку и опустив его в карман комбинезона.

Мальчишка проводил женщину в одну из комнат. Генрих сидел в кресле возле большого белого ящика, внутри которого трепетали языки пламени. Он держал в руках странный предмет – пачку бумажных листов, скрепленных вместе с одной стороны – и перелистывал страницы. Еще пара таких же предметов лежали рядом на столике, тут же стояли стеклянная кружка непривычной формы без ручки, наполненная темной жидкостью и стеклянная бутылка. Все в этой комнате казалось Анне необычным, даже источник света, спрятанный под темным абажуром на длинной ножке, что стоял у самого кресла. Должно быть, такое сиденье намного удобнее привычного ей пластикового стула, но в их семейной квартирке такая роскошь просто не поместилась бы.