Вид волка был робким и каким-то растерянным, и мне было странно наблюдать, как этот умный, мощный, а порой и бескомпромиссный зверь переминается с лапы на лапу не решаясь сказать то, что его беспокоит:

— Рир, ты топчешься в моей голове уже достаточно долго, чтобы знать: я не люблю пустой трёп, переходи к делу, а щадить твои чувства или нет, я решу сама.

— Мои дети, Кайла, моя слабость и моя сила. Они растут слишком быстро, и, если в ближайшее время не создать им привязку — одичают. Станут исконными тварями изнанки, дикими волками этого мира.

— Сколько у нас есть времени? — подчеркнула я нашу общность.

— Боюсь, что его совсем нет. Они уже с трудом откликаются на мой зов.

Я вновь сверилась с картой, еще вчера Фальк попросил меня обратить внимание на место прорыва Изнанки и девятый маячок, защитный контур неоднократно нарушали, но ничего подозрительного найти так и не удалось, а оставлять охрану было нецелесообразно, туда мы и отправились в первую очередь, просто на всякий случай.

Принимать спешные решения недальновидная глупость, но похоже выбора у меня особого не было, к тому же Фенрира слышала и понимала лишь я, а значит поделиться своими трудностями ни с кем более он не сможет.

— Как тебе девицы? — с прицелом спросила я, когда мы спешились у активатора контура защиты, бледно-синий камушек неярко мигал в предрассветной мгле и невольно притягивал взоры. Вокруг было множество следов, но преобладали нечеловеческие. — Странноя думала зверей охранная магия отпугивает, — поделилась я вслух мыслями с членами отряда.

— Обычных — да, но не этих. Тут явно потоптались не белочки с кроликами, — хохотнула Эльса. — К тому же чуть поодаль я видела повторяющиеся следы. Мужчина. До тридцати. Не крупный, но опасный.

— Да, я чувствую запах, — согласилась я. — И не оборотень.

Мы рассредоточились по периметру, проверяя контур. Волк медленно ступал по снегу, что поскрипывал при каждом шаге, он был напряжен и сосредоточен, думая, анализируя крохи информации и, наконец, принял решение:

— Мне нравится Ингрид, на счет двух других я не уверен.

— Но похоже большого выбора у нас нет.

— Твоя правда, — вторил моим мыслям Рир.

Я вернулась в начальную точку и услышала конский топот, так скачут лишь в двух случаях: когда очень торопятся и когда хотят, чтобы тебя услышали.

— Отчего не предупредил? — спросила я мысленно Рира.

— Он намеренно громок, а значит не прячет за пазухой нож, — ответил зверь. Он сел рядом с моей ногой, стараясь принять максимально безобидный вид, но получалось откровенно плохо. Огромная, косматая башка была в два раза больше, чем у любого волка, а саблеподобные клыки белизной, могущие поспорить со снегом под ногами, сводили на нет его усилия казаться псом-переростком.

Сигне и Ингрид успели как раз к тому моменту, когда незнакомый мужчина в форме старшего лейтенанта армии Орума спешился со своего солового, а затем, привязав жеребца с рядом с нашими кобылами неспеша приблизился, подняв руки, дабы нам было отлично видно, что тот не вооружён:

— Я бы хотел поговорить со старшим, — заговорил брюнет с южным акцентом. Затем демонстративно медленно достал из-за пазухи пухлый крафтовый конверт и протянулмне, безошибочно определив кто из нас подходит его нуждам, хотя внешне мы ничем не отличались друг от друга, наградные знаки и нашивки на верхней одежде отсутствовали за ненадобностью. — Моё имя Питер Крутт, я старший лейтенант пограничных войск Орума.

Я приняла конверт, не торопясь вскрывать печать. На восковом оттиске чётко выделялась Цесская виверна и я не была уверена, что имею право на то, чтобы распечатывать сие послание. — Для подобного рода почты существует стационарный портал, а также тот, кто имеет право принимать подобную корреспонденцию, — ответила я. Привалившийся теплым боком волк к моему бедру, вывел меня из ступора.

— Это не дипломатическая почта и не официальное письмо, а моему начальству вовсе не обязательно знать, что именно я здесь делаю, прочтите, чрезвычайно надеюсь на ваше содействие. И еще Я потерял очень близкого мне человека в разломе, мною движет лишь надежда. Это всё, что у меня осталось, — и я как-то сразу и безоговорочно поверила мужчине, а вскрыв на месте конверт поняла, что не ошиблась в своих суждениях.

Несколько строк, заверенных печатью Цесса Орума Себастьяна Виверна, подтверждали искренность намерений, я всё равно собиралась показать его и Фальку, и, если удастся — Генриху, но пока, ничего другого мне не оставалось, трудно отказать, когда правитель союзного государства просит содействия.

— Что вы хотите узнать? — спросила я мужчину, пряча письмо в сдельную сумку.

— Всё то, что вы можете мне рассказать.

Немного грустного Питта

*Райту Вайрис (ritu vires) — лат. Ритуал Выбора Силы.

**Экзитат — скорбная закладка, чаще из шёлковой ткани темно-лилового цвета. В зависимости от благосостояния она украшалась камнями или бисером. Сжигалась на одиннадцатый день после введения траура, хранение ленты после захоронения тела нежелательно по причине предрассудков.

***Люневильская техника вышивания — симбиоз из вышивки нитью, бусинами и лентами. Невероятно красиво, но очень сложно.

​‌

Глава 20.

Повадки серого грубы — это поверхностный и недалекий взгляд. Волки всегда однолюбы. Псам же все равно — обожают всех подряд.

И я рассказала.

Обтекая подводные камни подобно воде в ручье, я поведала ему сжатую историю произошедшего, скомкав рассказ о подозрительной активности в сторожке, избегая имени подозреваемого и характер творимых экспериментов и умалчивая о поседевших телах с особым тщанием. Старший лейтенант Крутт дураком безусловно не был, он отлично понимал, что некоторую информацию я утаила, но он был искренне благодарен и за те крохи, что без утайки высыпала пред ним.

Он попросил координаты почтового портала, дабы заблаговременно предупреждать о своём визите, а еще всего пару мгновений наедине, и чуткие слухом волчицы после моего кивка, рассредоточились, оставляя нам требуемую иллюзию приватности:

— Скажите, Вулф, — на грани слышимости обратился ко мне мужчина, — меня интересует lapis draco*. Он активен? Фламакор* не иссяк? — А я еще удивлялась своей податливости и словоохотливости, дурочка доверчивая.

— Я думаю, наш разговор окончен, — прервала я поток вопросов. Резкая головная боль определенного (уже знакомого мне) характера прервалась полыхнувшим в солнечном сплетении ледяным пламенем, оплетая мою фигуру защитным коконом против ментального воздействия. — Из уважения к вашей потере, хотя ваше дальнейшее поведение и заставляет сомневаться в правдивости сказанного ранее, наш отряд не будет сопровождать вас до границы с Орумом. Но, поверьте, мне на слово, от того на сколь скоро вы покинете Вестхолл будет зависеть тон нашего дальнейшего сотрудничества. И никакие высокопоставленные друзья и депеши писанные их рукой не спасут вас в следующий раз от депортации и ноты протеста.

— Я прошу прощения, — ничуть не смутился мужчина. Не поймай я его на воздействии, не погнушался бы и дальше, расспрашивать меня о волчьей святыне. — Благодарю за содействие.

Резво вскочив на лошадь, мужчина, не оглядываясь, покинул поляну. Из-под копыт породистого жеребца, клочками выбивался перемешанный с дерном и опадом снег:

— Проследить бы за ним, — обратилась я к Риру. — Не хотелось бы пустословить.

— И то верно, — мысленно ответил Фенрир и неспешно потрусил за всадником. Спустя пару мгновений я услышала знакомый вой, к нему, низкому и протяжному, спустя пару квази присоединились еще три, хриплых, срывающихся, словно голоса подростков в период становления.

— Что ему было нужно? — спросила Ингрид. Она вернулась первой, хотя возращение двух других было делом пары таймов. Она пристально смотрела вслед Риру, задумчиво дергая себя за кончик косы.

— О, старший лейтенант вдоволь испытал на мне родовые артефакты, — засмеялась я.