Сегодня дорога в Северный предел заняла у меня много больше времени, чем во все предыдущие разы: на каждого отбывающего порталом из столицы приходилось до дюжины прибывающих, безусловно такой ажиотаж вызвала именно смерть Правящего, и знать, как кружащее над полем брани воронье, стекалась в Столицу, предвкушая Райту Вайрис* и уповая на своевременное явление Венца истинному правителю.

Их всех гнало желание узреть смерть одного и восхождение другого, упиваясь зрелищем и смакуя подробности. Всего чрез декаду дней на престол взойдет новый правитель, избранный ни народом или парламентом, а Истинной Силой, что ж, тогда эта суматоха прекратится, пыль осядет, и всё встанет на круги своя.

Первое, что я увидела по возвращении в Вестхолл — ростовой портрет почившего Кёнига, через высокую картину был перекинут темно-лиловый экзитат** поблескивающий в неярком свете магических кристаллов. Запах ладана и свежих сосновых веток щекотал ноздри, и я уже было подумала о том, что бравые вояки на поминальном ужине ведут себя приличнее, нежели барышни-пансионерки на уроках вышивки в люневильской*** технике, но тут из столовой раздался громогласный взрыв смеха.

Я подошла поближе, впрочем, не обозначая своего присутствия, саквояж оттягивал руку, да и освежиться после приезда не мешало, но мне хотелось узнать, о чем же таком смешном рассказывает подполковник:

— А он остановился напротив меня и говорит, — видимо продолжил рассказ Фальк, — капитан, а почему ваш килт на два пальца длиннее уставного стандарта. А я ему, Ваше Величество, догадайтесь — и снова грянул гогот. — За Кёнига, да будет о нём светлая память. — Тост поддержал нестройный хор голосов. У каждого свой способ поминать ушедших и думаю этот далеко не самый плохой.

К тому моменту, как я спустилась, столовая была пуста, наскоро поужинав — отправилась в кабинет Фалька, мне нужно было передать ему бумаги и отчеты и несколько пусть не срочных, но важных донесений. От былого веселья подполковника не осталось и следа, он сосредоточенно читал и писал, а увидев меня — радостно поприветствовал, привстав с удобного кресла и предлагая мне сесть на рядом стоящий стул.

— Рассказывай, — потребовал он, когда я отчиталась о проделанном в столице и выдохнула, сама удивляясь тому, как много успела сделать.

— Эээээ, — заблеяла в непонимании я.

— Вулф, не томи, до меня дошли слухи, что у наших неопознанных покойничков и Кёнига есть нечто общее. — Вот как? Как, демоны его побери, Фальк, сидя на границе с Ориумом, в самой восточной точке нашего государства, мог так быстро об этом узнать?

— Старший жрец

— Я ничего не говорила, — удивилась я.

— Ты громко думала. — Мне срочно нужно поработать над умением держать лицо, уж слишком прямолинейными и искренними бывают мои реакции. — В любом случае, эти сведения не так что бы секретные, всё же прощание с Его Величеством — общественное, не закрытое событие, лишь для близких. Кронос написал мне два уна назад, что обеспокоен тем, как выглядел Кёниг в посмертии, боялся не болезнью ли вызваны характерные признаки.

— Сомневаюсь, что это поветрие: иначе оно охватило бы половину дворца. Так точно, подполковник, он был словно медвяная роза

— Ты сказала об этом Бладъёльтеру?

— Клаусу?

— Не придуривайся, тебе не идет. Конечно же Генриху, — щеки в раз стали пунцовыми.

— Сказала, — ответила я, пряча от стыда глаза.

— Ну и славно. Завтра обход твой. Девчонок новых возьмешь. Свободна.

Но спать было рано и я решила навестить Ингрид в лазарете, заодно передать той привет от Бьерна и расспросить про новоприбывших девушек.

Девушка не спала, да и кто бы сомневался, непоседливой по натуре Инни очень сложно было провести в бездействии хотя бы один ун, а счет пошел уже на шестой и она, воспользовавшись тем, что осталась одна — засиделась допоздна, листая какой-то, даже на первый взгляд, древний манускрипт. Когда я вошла Ингрид с облегчением отложила книгу, как будто только и ждала повода прекратить чтение, а спустя мгновение подтвердила мои догадки:

— Слава Небу, еще немного и я бы завыла, словно твой ручной волк, продираться сквозь древний язык, сомнительное развлечение. Рассказывай.

Я испытала редкое, несвойственное мне чувство дежавю, но вопреки непроизвольно возникшему желанию поделиться — передумала. Посвящать в столь неоднозначную ситуацию человека, далекого от дворцовых интриг и не имеющего соответственный доступ, пусть правом делиться информацией воспользуется её брат, я же, решила отвлечь девушку, и протянула руку с руной буквально под нос.

— Ох, Кайла, боюсь теперь моему братцу придется сильно постараться, — засмеялась Ингрид. Сцапав мою руку, она кончиками пальцев обводила знак.

— Не придется, — улыбнулась я.

— Как ты? — Я спросила имея в виду её самочувствие, все же ранена она была серьезно, но видимо ей было необходимо участие другого рода:

— Я ничего не чувствую, наверное, я слишком черствая

— Едва ли его можно назвать хорошим отцом, — я попыталась успокоить вдруг нахмурившуюся девушку, вряд ли в сложившихся обстоятельствах она могла испытывать хоть какие-то чувства.

— Он ни разу не принял участия в моей жизни, кроме, пожалуй самого момента зачатия, да заступничества пред ревнивицей Кюной, — ну для многих мужчин и это уже подвиг, подумалось мне, — Генрих мне брат, Роуз — сестра, спасибо и на этом.

— На том и стоимРасскажи мне про девушек, кратко, но, по существу. И кстати, нас четверых поставили на завтрашний обход и тебя ждет сюрприз, если перестанешь куксится.

— Еще больший сюрприз, чем разделение на службе по половому признаку? — хмыкнула заинтересованная Инни.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Куда как больше.

История одной из них была чем-то похожа на жизнь Ингрид, Эльса, была дочерью одной из фрейлин Кюны, графини, которая после слухов о её кратком романе с Кёнигом спешно покинула двор, еще более спешно выскочила замуж за обедневшего, но благородного, и самое главное вовремя подсунутого Правящим мужчину, и хотя прямых доказательств того, что отцом старшей дочери является Асёльм не было, на каждый роток, платка не накинешь. Вопреки слухам семья у Эльсы была хорошей, «отец» любил её как родную, принимал немалое участие в жизни и поспособствовал будущему дочери, оплатив той учебу.

А вот Сигне своих родителей не знала в принципе, воспитывалась в детском доме, но с открытием дара получила стипендию и смогла выучиться, сделав к четверти сента неплохую карьеру, характером обладала тяжелым, как и рукой.

— Ты думаешь почему нас объединили, — продолжила рассказ Ингрид, — за пару унов они успели уже несколько носов сломать.

— Ха, уверена, они мне понравятся, — засмеялась я. — Пойду. Выпей отвар и спи. В шесть на конюшне, — попрощалась я, и забрав один из кристаллов, отправилась к себе, решив последовать собственным, так щедро раздаваемым советам и отправилась на боковую.

Никогда не была из тех, кто безошибочно, с первого взгляда может определить характер человека, интуиция моя, коей пристало вопить об опасности или наоборот, партизаном молчать или благостно поддакивать редко выдавала что-нибудь стоящее. Но сейчас был тот самый, уникальный случай, когда краткая характеристика, которую дала своим знакомцам адъютант Улсон была, что называется, не в бровь, а в глаз.

Девушки поначалу отнеслись ко мне настороженно, да и не ожидала я от них искренней благосклонности, но думаю мне удалось купить их расположение, хоть это вышло и не намеренно. Едва мы минули подвесной мост с моей кобылкой поравнялся Фенрир, лошадь шарахнулась от лающего волка, но опознав в нем старого приятеля, выровняла шаг.

— Я скучал, — оскалился саблезубый зверь. — Вижу ты в порядке, — МакКайла, у менякак бы это лучше выразится, возникла проблемка, и она не становится меньше, скорее растет, — затопили мою голову чужие мысли.