Тот врач что-то говорил о велиго, редком, практически неизученном вирусе, пожирающем изнутри долгие годы. Но… разве мог именно Фредер заболеть этим? Откуда оно взялось? Почему так поздно выяснили?

Поздно… Нет-нет, нет. Не поздно. Его же можно вылечить?

Алоис вскакивает, игнорируя боль в животе, направляется к двери. Но неожиданно зашедший Коди заставляет его вернуться. Силком. Алоису приходиться сесть обратно. Слезы бессилия катятся по щекам.

— Скажите… он ведь правда… не навсегда? — он рыдает и не может остановиться. Вытирает раз за разом слезы и пытается взять себя в руки, хотя бы для виду. Но… Говорить почти не получается, он задыхается от рыданий, хватая ртом воздух. Больно. Печет, горит, выгорает.

— Он выживет, — Коди шепчет это одними синими губами. Садится рядом и обнимает его, наверняка собираясь успокоить. — Тише, тише, дорогой мой, давай будем сильными, — а сам тоже плачет. — Он… обязат-тельно выживет.

Алоис сидит так продолжительное время, пока рыдания не стихают, а сердце заполняет надежда, что слова Коди — вещие. Фред поправится. Разве может быть по-другому?

«Я не представляю жизни без него. Просто… не представляю», — он ощущает слабость в мышцах, его все еще трясет.

— У Фредди обнаружили велиго, — говорит Коди и редко всхлипывает, утирая красный нос рукавом кардигана. Взгляд у него пугающе пустой. Щеки впали, кожа еще более морщиниста. Коди пошатывается, так же смотрит мимо и продолжает: — За рулем у него случился приступ, так говорил врач. И из-за этого он потерял управление. У него… травмы, сами травмы незначительные, то есть, совместимы с жизнью. Но велиго… врачи говорят, что у Фредди мало шансов, — Коди говорит безэмоционально, изредка запинаясь. — За границей есть инъекции, но одна ампула стоит очень дорого, а Фредди их надо больше пяти.

— Мы найдем деньги, у нас есть сбережения, — оживает Алоис, собираясь встать, но слабость и боль в животе ему этого не позволяют. От резкого движения начинает болеть раненная голова.

— Найдем, — вторит ему Коди. — Я продал свой дом и кондитерскую. Но пока этого недостаточно и на одну ампулу, — голос его становится тише, а покусанные губы дрожат. — Но мы найдем. Есть разные организации. Но… я не понимаю. Это несправедливо. Велиго — настолько редкая болезнь, а заболел ею именно Фредди…

— Он выживет, — увереннее повторяет фразу Коди Алоис. — Выживет.

***

Проходит третья неделя — а толку. Алоис раздавлен. Квартира пуста. Ребенок плачет, Коди помогает с не своим, по сути, внуком. Но говорит, что считает ребенка родным, раз Фредер называл его сыном.

Алоис выжимает все, что можно. Достает деньги, собранные на брачную церемонию и на «медовый месяц», снимает со всех карточек, зарплату, декретные. Пришлось продать украшения, которые дарил ему Фред, а тех подкопилось немало. Алоис без сомнений отправляет в ломбард и браслет, подаренный когда-то Яром. Но вот кольцо обменять на деньги не может, даже понимая, что оно недешевое.

Он ожидал столкнуться со стеной безразличия со стороны людей, но на деле оказалось по-другому: коллеги с работы собрали довольно большую сумму.

Коди еще раньше продал свой дом в центре города и переехал в квартиру сына. Старший омега не пожалел и собственный бизнес. Дело всей своей жизни он променял на жизнь Фреда.

Как на то, банки отказываются давать им кредит. Да и кому? Старому омеге без работы и крыши над головой? Или ему, папе-одиночке с маленьким сыном на руках и без стабильного дохода?

Они собрали все, что могли. А в итоге от нужной суммы это всего третья часть.

Найти другую работу — не вариант. После родов Алоис слаб, поднимать тяжесть нельзя еще длительное время. А кроме низкооплачиваемых подработок, получше ничего нет. Омегам вообще сложно попасть на должность, где будут хорошо платить. Такие занимают зачастую или альфы, или беты. Плюс роль играет образование, а его оконченных трех лет колледжа недостаточно.

Единственная легкодоступная «профессия» — в борделе. Но если бы Алоис и смог переступить через себя, то проблема тут в другом. В физическом состоянии тела и не зажившем шраме после операции. Его туда попросту не приняли бы. Зачем им бракованный работник, когда омег в этой отрасли — здоровее и красивее — хватает с лихвой?

Они с Коди обращаются в разные фонды, организации. Пока — безуспешно. На сбор средств тоже нужно время. А времени у них нет, деньги нужны срочно. А где взять оставшуюся сумму — они понятия не имеют.

***

Алоис качает в коляске уснувшего ребенка. Теперь сын для него — единственная отдушина, искра радости среди кромешной безысходности. Он переводит взгляд с маленького личика Фредди на сидящего рядом Коди.

Старший омега внешне спокоен, но дышит шумно и прерывисто. Читает — или нет — журнал, в ожидании, когда врач освободится и сообщит им результаты аназилов. Расскажет про шансы Фредера на жизнь.

Алоис с утра выпил успокоительных и теперь чувствует себя переваренным овощем. Пришлось и Коди накормить таблетками. Фредер — его единственный сын и единственный родственник.

Трель звонка и вибрация заставляют спохватиться, чтобы побыстрее выключить звук: Фредди спит.

— Присмотрите, пожалуйста, я сейчас, — шепотом. Алоис кивает на ребенка, а Коди как-то заторможено кладет руку на бортик коляски и заглядывает внутрь.

На экране номер папы. Алоис отходит подальше в коридор и перезванивает. Он еще сначала сказал родителям о произошедшем. Те приезжали навестить его и внука на прошлой неделе. Хотели бы чаще — да и у них работа, все некогда.

— Сынок, мы тут собрали немного… Уточни, на какой адрес тебе прислать, а то у нас только прошлый, э-э, тот, где ты жил раньше, — слышится папин голос. — Если что, мы и корову можем продать. Старшую, все равно через год, э-э, будет яловая. И теленка тоже.

— Не нужно, пап, мы тут найдем как-нибудь, вам деньги нужнее, — отнекивается Алоис, а внутрь прокрадывается волнительная радость. Он понимает, что родители не могли собрать много, но и эта сумма — уже что-то.

— Что ты, милый, э-э, мы откладывали на ремонт, вот и пригодились. А ремонт подождет, этот дом сто лет простоит и не развалится. Если ты не справляешься с маленьким, то говори, я приеду, а за хозяйством присмотрит, э-э, Саймон.

— Спасибо, — Алоис утирает выступившие на глаза слезы. Если бы папа был сейчас рядом с ним, он бы обнял его крепко-крепко. — Не надо приезжать, я справляюсь, мне помогает Коди.

Он говорит адрес, обещая себе, что потом вернет эти деньги родителям. Они копили не один год, чтобы отремонтировать старый дом и перестроить веранду. Неудобно принимать от них заработанные кровью и потом средства. Однако не время для совести. Сейчас главное — любыми способами достать нужную сумму.

Когда Алоис возвращается, Коди выглядит ожившим. Нянчится с малышом, тихо поет ему что-то — видимо, Фредди проснулся и его пришлось убаюкивать. Алоис собирается сесть, но в этот момент дверь кабинета приоткрывается и оттуда выглядывает старый альфа в очках.

— П-проходите, — произносит врач и поправляет при этом очки.

Как только они заходят в кабинет, альфа берет в руки папку, что-то сверяет и продолжает:

— Го-говорю сразу, результат не-неутешительный, — он качает головой и хмурится при этом. — П-понимаете, велиго — редкая болезнь и появилась она относительно не-недавно. П-потому эффективного лечения, к-как такового, нет.

Алоис сглатывает, чувствуя, как от волнения слабеют мышцы и начинает подташнивать. Он переводит взгляд на ребенка в коляске, после на замершего на месте Коди.

— Велиго вплоть д-до последней стадии не-нелегко обнаружить, — говорит врач. — Симптомы самые обычные. С-с-слабость, головные боли, недомогание, уязвимость иммунитета перед в-вирусными заболеваниями. И только в конце боли в области пораженных органов. Бо-больной жаловался вам на это?

— Да, — говорит Алоис одновременно с «нет» от Коди. Омега смотрит на него с долей удивления, но больше ничего не говорит. — Скажите… а эти ампулы, они вылечат его?