Алоис молчит, все думая о схожести ситуаций. Да, Яр не настолько жесток, чтобы убивать… но что, если с годами альфа превратился бы в подобие Шона? Это действительно хорошо, что Алоис сейчас тут, а не рядом с ним.

— Я уехал жить в дедушкин дом и долго не мог отойти от «отношений». Да, я добился развода и заново учился общаться с людьми. Целых семь лет не мог подпустить к себе альф, было страшно, что снова станут бить и относиться, как к вещи. Я начал ходить к психиатру и там познакомился с еще одним пациентом. С Мартином, — омега улыбается. — Он был лучшим человеком в этом мире. Он показал мне, что такое нормальные отношения. Да, мы стали парой и у нас родился Фредди. Но на двенадцатый сынишкин день рождения на пороге нашего дома появился Шон. С пистолетом.

Алоис затаивает дыхание. Он ощущает не зажившую боль Коди, как собственную, и в порыве кладет свою ладонь поверх его в знак поддержки.

— Все хорошо, дорогой, — улыбается ему омега, но взгляда не подводит. — Десять лет прошло. Мне уже лучше, — он заметно сглатывает, но продолжает улыбаться. — Да, Шон убил Мартина. Точнее, целился он не в меня даже, а в Фредди. Мартин защитил сына, а дальше… на шум прибежали соседи, они и вызвали полицию. Мартин… до последнего вздоха улыбался и обнимал нас, но «скорой» он не дождался. Он показал мне, что значит любить, — в глазах Коди на миг блеснули слезы. — И я никогда его не забуду, — он прикладывает свободную руку к сердцу. — А Шона… да, его снова посадили.

— А вы не боитесь, что его выпустят и он найдет вас?

Алоис всерьез беспокоится, чувствуя ком горечи в горле. Ему жаль Коди, до слез жаль. Теперь ему стыдно за укор в его сторону, мол, почему тот растил Фреда в одиночку. Алоис не имел права осуждать, не зная, что Коди пережил на самом деле.

— О, нет, не найдет… Шона убили после года срока, по неосторожности. Слишком борзый был, вот его и стукнули, — вздыхает Коди, в несколько глотков допивая чай. — О… Видел в прошлый раз у тебя синяки были на шее и у глаза, но спрашивать не стал. Кто тебя так?

— У меня… похожая ситуация, — сознается Алоис, поражаясь собственной смелости. Раньше он ни разу не признавал отношения с Яром неудачными. — Мой, то есть, Яр тоже контролировал меня и запрещал заводить знакомства и друзей, тоже ревновал, мне казалось, что это нормально. Иногда, — Алоис сглатывает неприятное ощущение в горле. Ему сложно говорить, но он продолжает: — Иногда он не только обзывал, но и поднимал руку. Я думал, что он… поменяется.

— Дорогой, никто не имеет права ограничивать тебя, и тем более, вмешиваться в твое личное пространство. Запомни, если человек жесток, если бьет тебя, он не поменяется. Если он считает тебя вещью, помыкает тобой, он не поменяется, — Коди делает акцент на «не». — Это глупость, что человека можно перевоспитать. Пока ему удобно жить так, он ничего предпринимать не будет. Поверь, дорогой, ты такой не один. Ты молодец, что вовремя разорвал это, другие отходят годами, — улыбается ему омега, а Алоису становится стыдно от понимания, что Коди думает о нем лучше, чем он является на самом деле.

— …Скоро Фредер вернется, — прокашлявшись, сменяет тему Алоис.

— Ох, Фредди, он до сих пор водится с той компанией, — вздыхает Коди, оглядываясь на настенные часы. — Они ребята неплохие, но во времена старшей школы Фредди чуть не погиб из-за общих с ними увлечений, ты же знаешь эту историю?

Алоис кивает, вспоминая, как Фред рассказывал, что в семнадцать лет попал в аварию на мотоцикле. Тогда альфа чудом остался жив, ведь травмы были серьезные. С тех пор он больше не садился за руль мотоцикла, а машину водит очень осторожно.

«Я люблю скорость, но папа мне дороже», — сказал тогда Фредер, а Алоис отчего-то запомнил.

Фред не только участвовал в гонках, но и занимался паркуром с той же компанией из еще троих альф — своими друзьями. Сейчас сложно представить, что спокойный альфа был в молодости любителем экстрима.

— Ох, с тех пор мне страшно, что с ним что-то случится, — продолжает Коди, попутно вставая и переставляя пустую чашку. — Больше у меня никого нет, всю жизнь я посвятил ему. Я хотел чтобы он вырос хорошим человеком, не терпящим насилия над слабыми. Но-о, — усмешка, — перестарался. Фредди у меня слишком мягкий, ему не хватает твердости в характере.

— Это лучше, чем если бы он был тираном, — Алоис тоже поднимается.

— Конечно, дорогой, — Коди поворачивается к нему. — И да, ты можешь поговорить со мной, когда захочется. Приезжай ко мне в кондитерскую, заодно покушаешь наш фирменный торт.

— Но я не ем сладкое, — говорит он, неловко переминаясь с ноги на ногу. В животе, как на то, урчит: одного чая мало. В последнее время Алоис почти не ел — не хотелось. Теперь же резко проснулся аппетит.

— Не вижу проблем, испечем тебе пирог с мясом. Ты любишь мясо?

Алоис собирается отказаться, но в животе урчит с удвоенной силой и старший омега начинает смеяться. Он тоже не сдерживает хохота, впервые за неделю отпустив себя.

— Это секрет, но… это Фредди попросил меня с тобой поговорить, — омега выразительно поднимает брови, намекая, что об этом стоит умолчать. — Он сказал пару слов о том, что у него не получается привести тебя в норму. Но только т-с-с, — Коди прикладывает палец к губам. — Давай сохраним в тайне, хорошо?

Алоис не сдерживает удивленное мычание, чуть не подавившись остатками чая — давно холодного. Он собирается что-то сказать, но стук входной двери сбивает с толку. В дверном проеме кухни появляется Фредер, просовывая вперед себя пакеты с продуктами.

— О, Фредди! — восклицает почти не наигранно Коди.

Алоис смотрит на альфу и на душе от чего-то теплеет. Фредер же отвечает на приветствие папы (тоже притворяясь, будто удивлен его тут увидеть), а сам выслеживает состояние Алоиса. Этот внимательный взгляд сложно не заметить.

«Спасибо», — мысленно благодарит он, обоих сразу. Алоис не знает, дойдут ли до него слова Коди, или этого запала хватит на день. Он не знает, проснется ли завтра с легкостью, или те же извечные мысли будут душить его, а стены чужой, кстати, гостиной давить на больное. Алоис не может предугадать будущее, но теперь у него появляется надежда, что он выкарабкается.

Яр — психически нездоровый человек. Яр — негативный опыт. И он забудется, как забываются события давности в несколько лет.

«Это будет непросто. Но, кажется, возможно», — размышляет Алоис, помогая Фредеру и Коди раскладывать продукты. Те разговаривают между собой, создавая атмосферу непринужденности и уюта. Алоис замечает лучи солнца, заглядывающие на пол через окно, замечает чайник, который вот-вот засвистит противно-тонким писком. Замечает теплые улыбки и приятные голоса. И понимает, что именно такую семью он бы хотел себе.

Он гладит живот и обещает еще нерожденному сыну, что воспитает его так же, как воспитал Коди Фредера. Теперь ему не страшно, что сын будет расти без отца. Коди же справился без поддержки альфы-мужа, — и Алоис справится. Этот ребенок обязательно вырастет добрым и честным человеком, вежливым и не терпящим насилия в любом его проявлении.

Алоис впервые за долгое время искренне улыбается, продолжая поглаживать плоский еще живот и только после замечает взгляды Коди и Фреда. Они по-доброму ему улыбаются, а омега произносит:

— Когда планируешь в больницу на первую проверку? По-моему, давно пора. И витаминки прикупить, какие доктор скажет. А-а, если боишься, то я поеду с тобой.

Алоис кивает в ответ, думая, что он не заслужил такого обращения. Но он не говорит этого, стараясь отвлечься и насладиться спокойной атмосферой.

Увидев перед собой коробку, он переменяется в лице.

— Это тебе, того, подарок, — произносит Фредер и смотрит искрящимися глазами. — Ты сегодня сам согласился, так что…

Алоис припоминает, как на автомате ответил на неуслышанный вопрос. Хочется отвернуться, чтобы Фред не подумал лишнего, увидев его краснеющие щеки. Алоису стыдно за свою невнимательность, а не за полученную коробку с непонятным содержимым.