— Да. Я согласна, — после недолгого молчания проговорила Джаната. — Пусть у нас сыном будет новая жизнь, полная приключений. Всегда не любила затворничество и скуку. Латан должен быть готов к тяготам, которые могут встретиться на его пути. Он мужчина, воин и защитник. Люди не любят слабаков, они их добивают. Мой сын будет сильным и отважным магом, как его отец. Я так хочу.

В небольшом Мире Ваэрон находилось всего два государства. В одном поселились разного вида народы с магическим даром, и властвовал над ними Совет из пяти самых высокородных и богатых особ. Они называли себя Властителями Державы Думатры и при помощи хорошо вооруженных воинов заставляли местных жителей подчиняться их законам. А в Нергальском королевстве, названном так в честь Бога Нергала покровителя и хранителя этого народа правил в великолепном дворце Король Рунвальд из рода могущественных Колдунов Багтрунов с супругой и наследником. В его обширных владениях поселились простые люди и одаренные особи с двумя ипостасями. Они так же покорно исполняли законы Короля и Магистрата, платя в казну немалые налоги.

Юная леди Огмарина по матери из рода Ливарри жила с отцом в дальнем от столицы поселении, в одном из замков Нергальского королевства и сейчас чувствовала себя самой несчастной девушкой. Она не могла сдержать слез и злилась на себя за эту слабость, но глубокая обида терзала ее душу и рыдания вырывались наружу, как бы она не пыталась их не показывать.

— Варгана, я бы могла тайно использовать магию и приманивать нам еду и деньги тебе за работу, — всхлипывая, говорила своей кормилице и прислуге хрупкая худенькая девочка в старом выношенном платье, — невыносимо остаться тут совсем одной. Сначала мама меня бросила, а теперь ты уходишь.

— Не рви мне сердце дитя. Ты же знаешь, что твой отец всей прислуге приказал покинуть поместье и усадьбу. Лорд Ангаррад не потерпит неповиновения. У всех особей с двумя ипостасями, а особенно в нем живет гордый и беспощадный зверь. Хозяин, играя в азартные игры, мечтает сорвать огромный куш и восстановить былое могущество своих владений, но все больше разоряется, а ваши земли продаются за бесценок и скоро их совсем не останется. Я уже потеряла веру в благой исход дела. Боги отвернулись от него, а вино затуманило разум. Тебе моя девочка, как и всем магам нельзя использовать магические способности для приманивания вещей и продуктов. Это в нашем Мире считается воровством и жестоко карается. Что будет, если все маги начнут так действовать. Королевство разорится. Узилище не место для юной особы твоего положения. Не забывай, что относишься к древнему и знатному роду Ливарри, — немолодая женщина тоже тихо плакала и обнимала за плечи свою девочку. — Я только жду, что леди Теландира скоро вернется за тобой, как и обещала. Моя бедная госпожа. Как ей живется на чужбине. Почему не может вернуться.

— Не плачь и не переживай за Темную Ведьму. Ей там хорошо. Это мне здесь плохо. Я в этом замке, как в узилище. Теперь наш дом больше похож на развалины, а в детстве он мне казался загадочным замком волшебников. Мама предала нас, и все в нашей жизни разрушилось, — девушка понемногу успокаивалась и только горестно вздыхала. — Отец сказал, что мне нужно найти супруга, но я даже представить не могу, что кто — то достойный захочет назвать меня своей избранницей. Я в свои семнадцать лет выгляжу ужасно. У меня нет приличных нарядов для знакомств, а о приданом вообще молчу. На бал к Королю Рунвальду во дворец нас даже в этом году не позвали, но я там и не смогла бы появиться в этих обносках.

— Да, найти хорошего супруга — это был бы для тебя дитя хороший выход из всех бед, но где его отыскать такого прекрасного принца. Попасть в лапы очередного изверга не благо для девицы. Лучше бедность, но свобода. Леди Теландира точно могущественная Темная Ведьма. У тебя ее карие глаза и рыжие волосы. Ты наполовину анимаг и поэтому только к восемнадцати годам, а то и позже твоя красота расцветет всем на зависть. Наша госпожа была обворожительно хороша. Она любит тебя, и я верю, что со временем найдет способ забрать свое дитя отсюда, — кормилица нахмурилась, вспоминая хозяйку. Варгана никогда своей воспитаннице не рассказывала о своей обожаемой леди, а сейчас, когда время пришло расстаться, разоткровенничалась.

- Это все тот дракон клыкастый виноват. Вожак серебряной стаи Шадованг. Они поселилась в нашем Мире Ваэрон на Гумбарских горных хребтах. Всеми уважаемая за неимоверное могущество стая находится за большими водами, Океанией. Нам без крыльев туда хода нет. Купцы на кораблях и заглядывать боятся на тот скалистый берег, стороной обходят. Драконы гостей не жалуют. Этот Вожак с воинами прилетел к нашему Королю на переговоры по торговле и на балу во дворце увидел леди Теландиру, твою мать. Самец просто обезумел от любви к ней. Какая женщина сможет отказаться от такого обожания. Он и хорош был собой. Магистр Чилистан твой наставник по магии сказывал, что у них мало самок в стае и поэтому они просто боготворят женщин. Твоя мама сильная Ведьма и могла ему родить здоровое потомство. Поэтому драконище просто выторговал мою хозяйку, а наш Король не стал препятствовать такому действию важных для государства особ. Он тревожился, что драконы сражение между государствами устроят из — за женщины. Поэтому без проблем согласился отпустить леди, не считаясь с мнением твоего отца. Дела Нергальского Королевства всегда важнее счастья одного пусть и высокородного лорда.

— Она его полюбила? Ее не насильно увезли? Конечно, она же дала согласие на разрыв Союза с отцом, раз Главный Храмовник провел ритуал, — Огмарина раньше запрещала себе вести такие разговоры из — за обиды на предательство матери, но теперь ей стало интересно узнать всю правду.

— Ну, да простят меня Боги, но лорд Ангаррад твой родитель никогда не был верным супругом. Он много пил и быстро потерял мужскую силу. Ограничивал семью в расходах и устраивал скандалы ревности, — было понятно, что верная прислужница Варгана боготворила хозяйку, а Лорда осуждала. — Этот Шадованг осыпал Теландиру драгоценностями, восхвалял ее красоту и клялся в любви. Я как женщина очень хорошо понимаю свою леди. Ох, и добрая хозяйка была. Всегда одаривала прислугу на все праздники и никогда не ругала, хоть и темной Ведьмой считалась. Ты тоже сердобольная девочка, вся в мать. Вот я и говорю, что ее сердечко не устояло перед таким напором страстей, и она сдалась. Когда сама испытаешь это великое чувство, что народ любовью кличет, тогда все поймешь и простишь свою мать.

— Драконы большие собственники. Они любят, обожают своих самок, но не позволят им покидать пещеры, а тем более одной путешествовать по Миру, — Огмарина увлеклась беседой и нервно крутила поясок от платья, больше похожий на веревку. — Мы с Магистром изучали этих величественных особей и их магию. Скорее всего, этот Вожак не отпускает свою супругу ко мне. Мама оставила много золота и драгоценностей, но отец все забрал и проиграл в этих своих развратных заведениях. Ты Варгана не волнуйся за меня. Уходи со спокойной душой. Пусть пройдет мой первый оборот, а потом я подумаю, как строить свою дальнейшую жизнь.

— Хорошо. Мне действительно пора уходить, но я пришлю тебе весточку, когда устроюсь на новое место. Вдруг появится возможность повстречаться, — женщина смущенно улыбнулась, поцеловала чело своей девочки и все время, с опаской оглядываясь, направилась к дверям.

— Да, будем надеяться на лучшее. Иди. Долгое прощание, лишние слезы, — заставила себя улыбнуться леди Огмарина. — Мы обязательно еще встретимся.

Девушка долго сидела в своей комнате, молча обдумывая весь разговор с кормилицей пока не почувствовала холод и не встрепенулась, отгоняя тягостные мысли. Сильно хотелось поесть, но она знала, что на кухне и кусочка лепешки не найдешь.

— Не буду смиренно ждать, когда лорд Ангаррад соизволит принести немного еды. Я стала похожа на скелет обтянутый кожей. Приведение, а не девица. Пусть попаду в узилище за нарушения этих глупых законов, там меня хотя бы будут кормить. Ни чем жизнь в доме развратного игрока не отличается от существования узников. Устрою себе сегодня пир. Отец уже и забыл, что у него есть дочь, которую нужно одевать и кормить, — нервный смех леди Огмарины больше походил на легкую истерику, а карие глаза горели болезненной решимостью, что больше походило на легкое и временное безумие.