Макс понял – это его шанс. Быстро достав флеш-накопитель, который всегда возил с собой, очень мощный и совсем маленький, с фалангу мизинца, он быстро скачал всю нужную информацию из компьютера. На флешке оказались и архив Маршалла, и фотографии Олега Артаева, присланные из России, кадры из Далласа и еще много всего, что могло бы понадобиться в самых непредвиденных обстоятельствах. Потом Макс, действуя уже автоматически, раскрутил ноутбук, достал жесткий диск, засунул его во внутренний карман куртки. Туда же отправились паспорт, кредитки, наличные деньги. Все остальные вещи он разбросал по номеру, демонстрируя возможным преследователям вероятность того, что хозяин скоро вернется. Там же остались и оба сотовых телефона с сим-картами на его имя. Тихо открыв дверь, Малин вышел в коридор, спустился по лестнице в холл и незамеченным выскочил на улицу, а через минуту растворился в разноцветной орущей толпе гей-парада.

Париж шумел теплой и солнечной субботой. Расслабленные и нарочито небрежно одетые парижане, расположившись за тесными столиками вдоль бульвара Капуцинов, рассматривали плавно текущие толпы туристов, наводящих свои фотоаппараты и телефоны на столь привычные французам старинные дома и яркие витрины. Неторопливая французская речь терялась в многоголосье китайских, русских, английских фраз, летевших со всех сторон и сплетающихся в единый монотонный гул. Запах кофе струился из каждого кафе, щекотал ноздри и звал присесть за столик между двумя кленами.

Макс зашел в банк и снял со своего счета все оставшиеся деньги – почти тридцать тысяч евро, а тихо урчащий банкомат позволил очистить и весь лимит по золотой кредитной карте, выдав еще девять тысяч. После процедуры с банкоматом, пока еще позволявшей проследить передвижение владельца карты, он прошел метров пятьсот и в ближайшем магазине электроники купил два мобильных телефона и небольшой, но мощный ноутбук в сумке, в которую благополучно упаковал и содержимое карманов. Все. Теперь – недосягаем.

Он прошел к стоянке такси, уселся в машину и попросил отвезти его в 13-й округ, на авеню Иври. Вскоре шумный центр остался позади, а за окном замелькали китайские и вьетнамские надписи, подле маленьких лавочек о чем-то оживленно беседовали невысокие люди в пирамидальных соломенных шляпах, а на перекрестке располагался «Макдоналдс», чье название было сложено из трех иероглифов. Там Малин отпустил такси и углубился в переулки гигантского парижского Чайна-тауна. На пересечении двух маленьких улочек Макс нашел то, что искал: незаметный тихий отель с обшарпанными стенами, низкой двустворчатой дверью и парой обязательных китайских фонариков.

В невзрачном полутемном холле за стойкой сидел очень полный лысый китаец, который, услышав звон колокольчика у входа, не спеша поднял на гостя глаза, в которых мелькнуло секундное удивление, тут же сменившееся выжидательным спокойствием. Гость, заявив хозяину, что хочет снять тихий номер на пару дней, назвался Джошуа Ирвингом и изъявил желание сразу же оплатить номер наличными. Китаец огласил сумму, вдвое превышающую обычную цену в подобных отелях, но Макс молча достал деньги и протянул толстяку, сразу же позабывшему о необходимости посмотреть документы нового постояльца. Через минуту Малин получил ключ, привязанный к деревянному шарику с номером, и поднялся по очень узкой лестнице на третий этаж.

Комната являла собой предел минимализма даже в китайском представлении, но вполне устроила непритязательного Макса, одинаково комфортно чувствующего себя как в роскошном «Рице», так и в палатке в джунглях. Квадратное помещение почти полностью занимала огромная и очень низкая кровать, а точнее, простой матрас, укрепленный в деревянной раме. На стене висело мутное зеркало, вокруг которого располагалось несколько китайских рисунков, а единственное окно выходило на соседнюю улицу.

Жилец прилег на кровать, открыл ноутбук, достал электронные носители и начал в очередной раз просматривать фотографии и документы, пытаясь сложить воедино все те обрывки информации, которые оказались в его распоряжении и вызвали столь неожиданные последствия.

«Итак, похоже, что я наткнулся на какую-то тайную и давнюю организацию, которая стоит за убийством Кеннеди, многомиллиардным воровством денег Международного валютного фонда и атакой террористов на здания ВТЦ. А может, и не террористов? А может, и не организация, а какой-то один злой гений?

Но я – думал Макс, – знаю, во-первых, лицо их Контролера, присутствовавшего на всех трех акциях; во-вторых, они связаны с ФБР и, возможно, администрацией Белого дома; в-третьих, я пока исчез из поля их зрения, но они точно будут меня искать. И, скорее всего, искать будут уже не ФБР или спецслужбы, которые меня прохлопали в Вашингтоне, а сама Организация. И самое главное: они пока не понимают, что я уже знаю Контролера и имею доказательства, которые связывают между собой все три события.

А что делать дальше? Надо здесь на время затаиться и попытаться найти какие-нибудь нити, ведущие к Организации, или хотя бы получить больше информации, которая поможет систематизировать их действия за последние сорок лет. Не может быть, чтобы они больше нигде не засветились!»

День медленно превращался в вечер, цветные блики от рекламы, мигающей на соседней крыше, заползали в окно и играли на светлых стенах. Макс откинулся на подушку и провалился в легкую дремоту, мягкую и почти неосязаемую, как летние облака.

Громкий женский крик и перекрывающая его визгливая мужская ругань на китайском заставили Малина подскочить с кровати. И тут же раздался удар в дверь номера. Гулкий, но не сильный. Как будто кого-то толкнули. И снова женский крик.

Макс моментально сбросил остатки сна, тело напряглось и превратилось в натянутую струну. Неужели нашли? Он беззвучно подкрался к двери и глянул в глазок. Дверь номера напротив была распахнута, в проеме стоял в одних трусах молодой китаец странного женственного вида, а прямо возле комнаты Макса высокая черноволосая китаянка вырывалась из рук еще одного своего соотечественника, державшего ее за плечи. Через секунду китаец, схвативший девушку, сильно встряхнул ее и что-то закричал, она презрительно посмотрела на него и бросила несколько фраз. После чего он оттолкнул ее и ударил по лицу с такой силой, что девушка упала, ударившись головой о дверь, ведущую в комнату Малина.

И тут Макс не выдержал. Резким движением распахнул тонкую деревянную дверь, перепрыгнул через лежащую на полу китаянку и нанес сильный прямой удар в лицо ближайшему противнику. Тот повалился мягко и беззвучно. Второй китаец, стоявший в дверном проеме, выскочил в коридор и, приняв боевую стойку, начал медленно приближаться. Этот голый молодой человек, чьи глаза, как заметил Макс, были разукрашены женской косметикой, вызвал у Малина невольную улыбку. Но неожиданно китаец изогнулся, подпрыгнул и сильно ударил Макса в подбородок. И это решило его судьбу. Малин отпрянул и, развернувшись в прыжке, мощным ударом ноги припечатал противника к стене. Уширо маваши[17] сработал безотказно. Агрессивный азиат медленно сполз и распластался на полу рядом с напарником.

– Эй! Вы же его не убили? – мягкий, отдающий чуть в хрипотцу женский голос заставил Малина обернуться.

Девушка поднялась, прижавшись к дверному проему, и пыталась вытереть кровь, сочившуюся из разбитой губы. Ей это не удалось, и кровь оставила несколько ярких линий на смуглой щеке.

– Нет. С ними все будет хорошо. Через полчаса оба придут в себя. Ну, у второго, возможно, сотрясение. Не больше. Как вы? – спокойно отозвался Макс, не отрывая взгляда от девушки. Несмотря на всю необычность ситуации, он невольно залюбовался этой странной китаянкой. Лет двадцати пяти, высокая и тонкая фигура, редко встречающаяся у ее соотечественников; черные длинные волосы обрамляли строгое, с четко выраженными скулами лицо; необыкновенно широкие, напоминающие миндаль глаза, тонкий и ровный нос идеально гармонировали с чуть изогнутыми в легкой усмешке губами.