Я устроился за столом, распечатал банку с огурцами и с аппетитом захрустел. Как вдруг, словно ком застрял в горле. Перед глазами все помутнело. В голове всплывало все больше мыслей о моих родных, судьба которых мне была неизвестна. Все самое худшее, что могло с ними произойти, было перед моими глазами, в моей голове. Я никак не мог с этим смириться, одна только мысль о том, что их уже больше нет, не могла уложиться в моей голове, и разъедала сознание изнутри. Следом за этим хлынули и воспоминания об утраченных мною друзьях. Это было невозможно представить, что их уже нет. Казалось, что они все сидят у себя дома и ждут, пока мы все начнем ходить друг другу в гости. Но это было не так. Все внутри меня сжалось, и я просто зарыдал, зарыдал как маленький ребенок, роняя слезы над столом.

Прошло много времени, прежде чем я пересилил себя и смог хоть как-то успокоиться. Я ушел из кухни и прошел в зальную комнату. Ее окна смотрели точно на наш участок. Наблюдая за своим домом одним глазом из-за шторки, я думал о том, что же будет дальше, как мне добраться до дома? Но не давала мне покоя и другая вещь, страх которой въелся мне в самое сердце и не покидал меня с тех пор, как я проснулся.

Я вернулся на кухню, дрожащими пальцами слегка отодвинул шторы западного окна в сторону и увидел его, тот самый красный кирпичный дом слева, который я видел на выходе из леса и в котором я провел свою последнюю ночь. Надеюсь, что не последнюю.

Целый день я провел взаперти. Любое мое движение, казалось, пробудит весь дом и всю округу. Через каждые пять минут я бегал от одного окна к другому и глазами рыскал по округе, впиваясь взглядом в каждые кусты. С ужасом я ожидал, когда солнце опустится за горизонт. И от этого сердце сжималось еще больше, с такой силой, что ее было не сравнить с той, с которой я сжимал занозистую ручку топора.

Так секунды прошли за секундами, минуты за минутами, часы за часами, а следом за ними ушло и солнце. Я наблюдал, как оно скрывалось от меня, двигалось в сторону и попутно опустилось за черту горизонта. Как этот оранжевый диск, спрятался и дал свободу своей ночной сменщице. Следом за ним уходили и остатки моей смелости. Ночь в полном одиночестве, в кромешной тьме – вот что меня ожидало.

С детства я боялся темноты. И это чувство не покинуло меня до сих пор. Я всегда восхищался своим другом Пашей, который относился к ней не то с презрением, не то с равнодушием. Никогда не мог понять, почему он ее не боялся: неужели он был бесстрашным или уже у него была просто плохая фантазия. Как говорят: темноты не боятся те, у кого нет воображения. Жаль, что я его так и не спросил насчет этого. Но даже сейчас, я знаю, что и ему было бы страшно.

Тяжелые настенные часы показывали половину одиннадцатого, когда я отошел от окна и всем весом рухнул на диван у телевизора. Положил ногу на ногу и стянул носок с больной стопы. На темный ковер, одна за другой упали несколько красных капель и мгновенно впитались в него, оставив влажные пятна. С двух краев, большими пальцами я надавил на рану. По размерам в нее можно было продеть спичечную головку. Вместе со струйкой крови из порванной кожи показалось что-то черное и тонкое. Я отпустил рану и схватил кончик «иголки», пока она снова не скрылась между костяшек. Потянул ее на себя, и следом за ней из увечья полилась темная как вишневое варенье кровь. Несколькими крупными каплями она пролилась на ковер, после чего остановилась. На испачканной ладони осталась лежать крошечная черная щепка. Видимо, в ночи я наступил на кусок сломанной ветки или пня и оставил небольшую его часть в себе. Я настолько погрузился в мысли, что не замечал ноющей боли в ноге целый день.

В тумбочке под настенным зеркалом я нашел йод и вылил половину баночки на рану. Словно разъедая мясо на своем пути, коричневая жидкость стекла прямо в порез и заставила сгорать ступню изнутри. Я схватился за ногу и начал дуть прямо в рану убеждал себя, что это поможет. Казалось, в эту же секунду из прорези просочится огненная струя и опалит края раны. Из большого шкафа-купе я взял серую футболку. Расправил ее и увидел на ней старых героев из фильма про огромный затонувший лайнер. Затем порезал ее ножницами и обмотал вокруг ступни, облив йодом ткань на месте раны.

Я подошел к окну и еще раз взглянул на дом Матвея. Красные кирпичные стены, зашторенные окна скрывали за собой неизвестное мне настоящее. Волнующие воспоминания поднялись с глубины мыслей, заполненных страхом, словно сосуды и окунули меня пучины памяти.

Глава вторая.

За сутки до этого.

Я стянул с лица маску для сна и перевернулся на бок. Потянулся к телефону и посмотрел на время. Большие белые цифры показывали половину десятого. Шмыгнул носом и протер глаза. Затем достал наушники и надел их. Свой день я всегда старался начать с прослушивания хорошей музыки, дабы дать себе настрой на весь день. Обычно под мое музыкальное предпочтение попадала музыка из фильмов. Ты просто лежишь и слушаешь, а тем временем у тебя в голове разворачиваются красочные воспоминания, и ты с наслаждением вспоминаешь время, проведенное у экрана.

Пролежав еще минут двадцать, я поднялся с кровати и пошел на первый этаж. Дома никого. Далее прошел на кухню, достал созревшие бананы, яблоки и сделал протеиновый коктейль. Сел у ноутбука и под чтение новостей начал поглощать свое блюдо.

– Дома же никого нет. Тогда почему я сижу в тишине? – спросил себя я. Затем поднялся в комнату и подключил аудиоколонки к телефону. – Вот сейчас будет жарко.

И вот уже веселая музыка из фильмов играет на весь дом и жизнь, словно начинает играть новыми красками. Тело уже само подыгрывает такту музыки и каждое мое движение это уже танцевальный жест. Солнечная погода за окном и ясное небо, будто сами диктуют тебе прекрасное настроение на весь день.

Я вытащил старый матрац во двор и бросил его на зеленую траву во дворе. Поставил его так, чтобы лучи попадали на все тело, и прилег, закрыв лицо панамой. Под голову положил подушку и скрестил руки за ней. Кожа быстро почувствовала жар и кровь взбурлила. Вены на руках набухли и потемнели. За головой, на земле лежал телефон, из динамиков которого продолжала играть музыка. Вскоре такая поза мне надоела, и я вернулся уже с книгой, лег на бок и принялся читать Шерлока Холмса. За год я собрал свою мини-библиотеку и посчитал долгом осилить ее к прочтению за отпуск.

Шла последняя неделя июня. Наступила долгожданная и любимая многими суббота. До моего отпуска оставалось всего пару дней. Конечно, неофициально мой отдых начался еще тогда, когда закончились уроки в школах и все усилия были брошены на документацию. Но это я работой и не считал вовсе, поэтому для меня отпуск длился уже целый месяц.

Время от времени я встречал своих учеников на улицах поселка. Однако происходило это настолько редко, что я уже и начал забывать некоторых из них. Но кто-то из них не забывал меня и время от времени писал мне в социальных сетях и интересовался моими делами.

Не могу сказать, что я сильно скучал по урокам в школе, однако некоторых ребят было бы приятно повидать. К сожалению, горечь правды в том, что ты никогда не будешь скучать по всем, а также с радостью видеть их на своих уроках. Храни Господь хороших учеников, что дают учителям приятный стимул работать в школах.

Я позавтракал гречневой кашей и отправился играть на компьютере. Закончив и с этим через пару часов, я выполнил все свои обязанности в огороде под палящим солнцем и вернулся в дом. За окном послышались знакомые кошачьи крики. Я выглянул в распахнутое окно и увидел под собой черного, блестящего на солнце кота, ходящего кругами и трущегося боком о стену.

– Сеня! – крикнул я. – Вернулся, значит.

Тот в ответ лишь еще больше разорался и устремил взор своих желтых глаз прямо на меня. Я спустился на первый этаж и вынес ему обед.

– Кушай-кушай, – умилялся я своему маленькому другу.