– Джек, посмотри! Я индейка! – это Алисе наскучили ружья и копья. Она намотала на себя сверкающую ткань с павлинами и воткнула в волосы свой новый гребень. Надевать сари Алиса не умела, и получилось что-то вроде ярко-зеленого узорчатого кокона, из которого высовывалась очень довольная мордашка бабочки.

– Мисс Алиса, как вам не стыдно! Приличная юная леди не будет надевать на себя такую непристойную одежду без пуговиц и шнуровки. И что это за гребень? Покажите. О-о, выбросите немедленно эту гадость! Тут вырезаны голые женщины!

Да, мисс Хикс явно не понравилось индийское прикладное искусство.

– Это апсары, – поправил Джек. – Небесные индийские девы, духи воздуха, если я не путаю. Они не голые, на них пояски. Они не могут ходить в корсетах и кринолинах, в Индии слишком жарко.

– Могли бы потерпеть, бесстыдницы, мы же терпим, – и гувернантка протянула руку за гребнем. Но Алиса спрятала его за спину и нырнула за Джека.

– Ты сказал, что загородил её сундуком! – возмущенно прикрикнул Джек на Смита.

– Я перелезла, – объяснила гувернантка. – И очень вовремя, я вижу. У вас тут просто оргия. Ножи какие-то валяются, а вдруг мисс порежутся! И ружья!

– А вдруг мисс застрелятся, – пробормотал Джек. – Мы уже заканчиваем. Остался всего один ящик, самый маленький. Смит, открывай.

В в последнем ящике, обмотанная плотной тканью, была упакована большая шкатулка из сандалового дерева. В шкатулке было три отделения, каждое – с отдельной крышечкой. В первом отделении перемешалась всякая дамская мелочь: шёлковый шарфик, шелковые вышитые перчатки, довольно аляповатые, веер, тоже сандаловый и одуряющее пахнущий, серебряный браслет дешевого вида, кусок необработанной бирюзы. Во втором отделении лежала небольшая индийская книга. Мегги открыла наугад, там были нарисованы летящие по небу обезьяны*, самая большая – в короне. А внизу на обезьян смотрела красавица во дворце. Дворец был распилен повдоль, чтоб было видно, что там внутри. А может, он такой сделался после землетрясения, Мегги не знала точно.

– Какие изумительные краски! – восхитился Джек. – Так и сияют. Наверное, что-то интересное. Жаль, что не на английском. А здесь что?

В последнем, самом маленьком отделении лежало письмо и пакетик, завернутый в хлопковую бумагу*. Джек развернул его. На белом фоне эффектно блеснуло большое, с половину грецкого ореха, красное стекло.

– Рубин! – сдавленным голосом воскликнул Джек. – Так это правда!

Гувернантка снова упала в обморок. Она прицелилась упасть на Джека, но тот отпрыгнул, и гувернантка промахнулась и с грохотом свалилась на пол. И тут же вскочила – там валялся багнак «тигриные когти», и бедняжка порядком оцарапалась – прямо до крови.

– Смит, окажи леди медицинскую помощь, – приказал Джек.

Смит схватил сопротивляющуюся мисс Хикс за локоть и увёл на кухню, на перевязку.

Девочки, вытянув шеи и не решаясь прикоснуться к драгоценности, любовались ярким камнем. Джек нетерпеливо раскрыл письмо.

«Дорогой и бесконечно обожаемый брат! Если ты читаешь эти строки, то это значит, что месть жрецов настигла меня, я умер, а ты благополучно вступил в права наследования и женился на мисс Беннинг – будучи холостяком, не знаю, поздравить тебя или посочувствовать. В этом красивом ящичке с тремя отделениями – пресловутый рубин на фоне всякой ерунды. О рубине ходили разные слухи, но они лживы, как лживы люди, их измыслившие. Клянусь честью нашего рода, который пресечётся, если вы с бывшей мисс Беннинг срочно не приметесь за дело, что рубин достался мне справедливо.

Его подарил махараджа Анарахмапуры за то, что своим дипломатическим талантом и угрозой британского вмешательства я предотвратил войну между племенами, раскрыл заговор, спас жизнь ему и сотням невинных душ, непременно погибших бы в кровавой смуте. На невинные души махарадже было наплевать, но свою жизнь он ценил довольно высоко, поэтому я получил рубин и еще кое-какие мелочи. Я был доволен – не часто офицеру британской армии удается сделать доброе дело, да еще и заработать на нём.

Но мою радость омрачил первый министр махараджи, глава заговора. Перед казнью, увидев у меня рубин, он прохрипел: «Я удовлетворён. Мой бывший повелитель очень зло отблагодарил тебя, глупый англичанин. Он подарил тебе самую опасную вещь в мире. Я рад. Сегодня я умру, но не пройдёт и трёх недель, как ты, мой погубитель, последуешь за мной. Гнев жрецов Вишну ужасен. До встречи, англичанин!»

Я сопоставил его слова и неясные слухи о священном рубине, который разыскивают жрецы разрушенного сто лет назад храма, и решил, что это не простая болтовня умирающего. Поэтому я принял меры. Никто не знает, где рубин. Продай его за любую цену или храни в банке, там защита получше, чем в моем (теперь твоем) замшелом Стенхоупхилле. Сегодня истекли предсказанные жрецом три недели. Видимо, я умер. Я этого не одобряю, но теперь уже ничего не могу поделать.

Передай привет миссис Софии. Я не очень хотел на ней жениться, но несправедливо, чтобы она пострадала от моей смерти, поэтому я подсунул её тебе в завещании.

Твой неизменно любящий и нежный брат Роберт, ныне, увы, покойный».

– Невероятно, – сказал Джек, закончив чтение. – Я всё угадал – и жреца, и храм, и месть. Тот писатель, мистер Коллинз, может спокойно сочинять роман, в нём всё будет правдой. Я возьму рубин с собой – в Блексвомпе есть сейф, а здесь нет. Немного странный выбор слов: брат пишет «рубин достался мне справедливо». Я бы написал «рубин достался мне честно». О боже, мисс Хикс, что с вами?

– М-м-м! – негодующе замычала гувернантка. – М-м-м!

– Я сделал перевязку, – очень довольный, объяснил денщик Смит. – Мисс поранила щёчку об ту индийскую железяку. Я перевязал. И рот тоже, на всякий случай. Теперь она не будет нам мешать своей болтовнёй.

– Ты с ума сошел! – воскликнул Джек. – Ты перевязал всё лицо, кроме глаз и носа!

– Она бы истекло кровью, – посмеиваясь, пояснил Смит. – Я понимаю в медицине. Кто перевязывал вас, когда вы подставились под пулю в той деревне под Лакхнау?

– Мисс Хикс, пойдите погуляйте в саду, а то этот изверг еще что-нибудь с вами сделает, – сказал Джек. – Смит, проводи даму до сада и сразу назад. Ты нам понадобишься прибирать всё это в кладовые.

Мегги и Алиса хихикали, спрятавшись за шёлковый экран с обезьянками, извлеченный из второго ящика.

– Интересно, слышала ли она, как я читал письмо? – озабоченно сказал Джек. – А то ведь разболтает всему графству. Ладно, девочки, давайте подведем итоги, что кому дарить. Мегги выбрала кинжал и нож-чакру. Алиса – гребень и шёлковую ткань с павлинами. Мистер Беннинг получит прекрасный «Холланд и Холланд». Миссис Беннинг – шаль. София – тоже шаль… может, еще что-то?

– Добавь вон ту резную шкатулку из кости динотерия, она такая хорошенькая, – посоветовала Алиса. – И положи туда что-нибудь. Не пустую же дарить.

– Согласен. А что Луизе? Шалей больше нет.

– Она музыканша, так подари ей вон ту трубку и скажи, что это редкостная индийская флейта.

– Это же отломанная деталь от бамбукового кресла! Лучше я дам ей отрез шёлка. О-о, я забыл про тётушку Маргарет!

Все на минуту замолкли, соображая, что может порадовать тётушку Маргарет и не привести к катастрофе.

– Больше всего она обрадуется ружью, – сказала Мегги. – Но, наверное, это неразумно. Она может подстрелить почтальона – почему-то она считает его Оливером Кромвелем и не одобряет его политики.

– Маленький барабанчик индийских жрецов, – придумала Алиса. – Она будет барабанить день и ночь, и будет совершенно счастлива.

– Вот именно, день и ночь, – поморщился Джек. – Нет, барабанчик мы подарим Бобби. Он еще не умеет барабанить.

– Я знаю! – и Мегги открыла первое отделение сандаловой шкатулки – не то, где книга, и не то, где рубин, а где всякая всячина. – Перчатки! Смотрите, какие они интересные: по обшлагу отделка цветными стёклышками и бисером. На запястье на каждой перчатке – зеленые стеклянные листики и между ними – красный стеклянный бутон, сверху синие стеклянные незабудки, и всё обшито серебряной нитью и розовым бисером. Никогда не видела, чтобы перчатки так разукрашивали. Тётушке понравится, она любит всё, что блестит. И они маленькие, как раз её размер. София в них не влезет.