Субъект может вступить в брак, выбрать работу, совершить профессиональный выбор по причине собственного комплекса, но, как показывает онтопсихологический анализ, особенно при интерпретации сновидений и при имагогике, его решение зачастую совершается в ответ на испытанное им семантическое воздействие. В данном случае происходит не искажение ума, а своего рода атрофия, вызванная привычкой пациента принимать решения определенным образом. Пациент, выполняя указания семантического поля другого человека, фактически цензурирует и подавляет собственную спонтанность. Отсутствие использования сознательной организмической функции приводит к появлению ригидности, то есть к утрате этой функции.

Как только Я приводится к осознанию, оно самоудостоверяется. Тогда оно испытывает кризис, «почва уходит из-под ног», и позитивное бессознательное оголяется[5]. Организм вновь восстанавливает равновесие, потому что семантическое поле может настаивать лишь до того момента, пока Я верит. Как только Я перестает верить и становится способным провести оценку, семантическое поле автоматически исключается из биоэнергетической самостности организма или внутрипсихического мира при содействии Я. Я – это ключевой аспект функции реальности. Именно оно держит в руках штурвал.

Чтобы осуществить это исключение, необходимо решение. На самом деле может случиться и так, что индивид, даже осознав чуждое семантическое поле, решает оставить его, потому что любит отправителя. Онтотерапевт уточняет и показывает, где нужно предпринять действия, потом он останавливается. В этот момент в игру должна вступить воля индивида. Если индивид принимает решение, семантическое поле аннулируется.

Как правило, семантическое поле вливается в комплекс и начинает действовать лишь тогда, когда внедряется сообразно уму комплекса. Комплекс представляет собой разделенную часть Я, отличную от целостности и автономии организмического, при этом находящуюся в действии и способную констеллировать решения.

Семантическим полем становится любая информация, которая приводит в действие получателя и не опосредуется при этом его сознательным восприятием. Данное взаимодействие, не контролируемое со стороны Я, регулируется констеллирующей силой комплекса, поэтому со стороны получателя так или иначе необходимо наличие объединяющей комплементарности.

Для развертывания в получателе семантическое поле должно синхронизироваться с комплексом. Иными словами, требуется соответствие отбору. Действительно, если человек не находится во власти комплекса, типология которого притягивает к себе определенные виды семантических полей, эти семантические поля не внедряются. Человек испытывает внедрение семантического поля в соответствии с базовой матрицей[6], которая еще в детстве предопределила данный комплекс.

Даже анализ наследственности подтверждает не-оправданность мнения о том, что субъект заболевает, потому что у его родителя были определенные клетки крови и т. п.: человек заболевает той же болезнью, потому что семантическое поле с самого начала преднацеливает новый организм. Это можно подтвердить следующим фактом. Если взять двух детей, родившихся в разных семьях, каждая из которых – с точки зрения медицинского знания – имеет свою патологию наследственности, то эти дети должны заболеть той же болезнью, что и их биологические родители. Однако если поменять этих детей местами в возрасте месяца или года, то поменяется и их патология. Так, ребенок, родившийся в семье, где постоянно мучались от мигрени, и перемещенный в семью туберкулезников, заболеет туберкулезом, а тот, что родился у туберкулезников и был перемещен в семью страдающих от мигрени, переймет головную боль.

Семантическое поле представляет собой висцерально-сенсорное познание. Это также информация, которая структурируется в теле, будучи связующим звеном с интенцией реальности. Данный процесс разворачивается, когда первичная органическая данность осуществляет метаболическую связь со средой. Следовательно, семантическое поле является динамическим осадком, структурированным в виде поведенческой информации, в виде реальности жизненного инстинкта, настоятельно требующего действия. В этом смысле семантическое поле – это универсальная реальность, которая срабатывает исключительно через информационные каналы афферентного синтеза биопсихических организмов. Это точка входа (input), которая образуется внутри получателя в виде доминирующей мотивации, мгновенной или константной.

Оно очень похоже на синаптическую информационную систему, в которой химический медиатор (нейротрансмиттер) передает биологическую информацию лишь на основе ее тематической специфичности.

Более того, будучи координатором реальности, семантическое поле базируется в виде вектора внутри имеющейся в распоряжении энергии. Это приводит к тому, что интенционирующий вектор обуславливает тот или иной квант своей экономией.

Человек не Робинзон. В контексте отдельно взятого человека синхронизируется множество полей, одно из которых доминирует, а остальные варьируются. Все эти поля представляют собой прикладные векторы, которые приобретают специфические черты в ходе исторического процесса.

Масштаб действия координационного поля может не ограничиваться доминированием в каком-либо субъекте, а распространяться на других субъектов без изменения своей первоначальной структуры, то есть воздействовать своей специфической информацией на близлежащие и доступные поля. Всякое координационное поле остается неизменным в своей структуре в момент формирования информационной базы сенсорной действительности, или индивидуального поведения. Всякое координационное поле есть психическая интенциональность, которая и является базовым полем, программирующим индивида.

Научно-перспективный обзор семантического поля[7]

При рассмотрении темы семантических полей с точки зрения онтопсихологии раскрывается представление о базовой коммуникации, которая предваряет не только логико-диалектический смысл взаимоотношений между двумя и более людьми, но также и способность вербализации или осознания в области Я человека.

Психоаналитическое и философское представление с одной стороны и теоретическая физика (теория Эйнштейна о едином поле***) с другой задают предпосылки существования единого измерения, универсального для всех отношений и взаимосвязей.

Леви-Стросс*, переформулируя Фрейда, утверждал: «Необходимо достичь бессознательной структуры, которая лежит в основе любого общественного строя и любого обычая (различные языки или общества являются основными системами, каждая из которых представляет собой проекцию универсальных законов, регулирующих бессознательную деятельность духа на уровне сознательной и социализированной мысли), для достижения валидного принципа интерпретации разных типов общественного строя»[8].

Представители Франкфуртской школы*, в том числе Гадамер*, предположили, что Я и мир сочетаются друг с другом, или, точнее говоря, обладают самобытной, оригинальной схожестью. «Каждое слово вырывается как будто из центра некой тотальности, благодаря которой только оно является словом. Каждое слово заставляет звучать тотальность языка, к которому оно принадлежит, и проявиться тотальность миропонимания, которое является основой этого языка»[9].

Излишне приводить работы, начиная от Канта и до Гуссерля, по данному вопросу; в частности, такие темы, как структуры и процесс, форма и жизнь, наука и история, теория и практика, познание мира и его изменение, – все они отражают стремление объединить кажущиеся противоречия.