К тому же…к городу прибывают ее дочери. И отродье Императора может убивать их сколько угодно- души ее дочерей верны матери, возвращаясь к ней в случае уничтожения тела. Теперь создать им сосуд дело пары часов, а не лет, и рано или поздно Темный не выдержит. Он умрет и Пресветлая, наконец-то выполнит желание.
Она уничтожит всех Темных на земле и…
Та мерзкая, непрекращающаяся потребность на краю ее разума, вечный отчаянный, кричащий голос, полный ненависти и злобы, оставит ее в покое. Она перестанет постоянно думать о победе над всемогущим, неостановимым противником, имея в распоряжении лишь жалких людей. Она будет свободна от бесконечной войны.
Интересно…чего же она желала в начале? Она хотела чего-то…мечты о мире после войны. Там был свет и смех, но…она уже не в силах вспомнить. Может теперь, когда Темные практически уничтожены, она сможет?
Впрочем, это бессмысленные размышления. Главное уничтожить сына Императора.
И прекрасная женщина, сидящая на высоком резном троне из белого дерева, легко улыбнулась. Глаза ее были закрыты, а лицо безмятежно и радостно — впервые за очень долгое время на нем можно было прочитать ноты хрупкого покоя. Она походила на человека многие годы выполнявшего длинную и изматывающую работу и, наконец, видящую ее завершение. Она была практически счастлива.
А потом Пресветлая ощутила нечто странное…рядом с ней кто-то был.
Канцлер? Она оставила самому верному из своих слуг разум…ей хотелось с кем-нибудь поговорить. Иногда. Ее дочери не очень для этого подходили, хоть и были весьма преданы. И, к великому сожалению Пресветлой, малоинициативны — пока не дашь им приказ, они мало на что способны. А канцлер был весьма исполнителен и неплохо разбирался в военном деле, хоть и родился в касте Судей. Впрочем, он был весьма хорош в любом порученном Пресветлой деле, выполняя его со всем возможным старанием. И как раз сейчас занимался захватом последнего Темного города.
Что же он делает здесь?
Пресветлая сосредоточилась и…поняла, что в стоящей рядом фигуре нет подчиненной души. Даже в виде сосуда.
Темный! Но как?!
Женщина заметалась- с тех пор, как у нее появилось столько слуг, ей, иногда, было сложно управлять собственным телом. Точнее находить его в том сонме бесчисленных подчиненных ей душ. Гораздо легче было управлять целыми легионами, чем искать собственное маленькое вместилище. Вот и теперь женщина решила не тратить время и послала команду. К ней хлынули все слуги около Священных покоев и…фигура продолжала спокойно стоять около отчаянно концентрирующейся Пресветлой.
Что происходит?!
Пресветлая сосредоточилась на тех, что были у входа в зал Возвышения и увидела мрачную Темную, около которой лежали расколотые тела ее слуг. Здесь их двое?! Так близко от нее! Как отвратительно, она сейчас умрет от омерзения. А та Темная, что стоит рядом, она может дотронуться до нее! И женщина ничего не почувствует! Пресветлая поняла, что ее сейчас стошнит и…
Канцлер! Убей их!
Послала она команду своему верному слуге, резко бросая его в новый сосуд. Тот за секунду перенастроил тело твари под себя и потерянно огляделся. Канцлер стоял у дверей в зал Возвышения и, с ужасом, увидел там мерзкое отродье Тьмы. Ее кожа имела отвратительный серый цвет, а лоб пятнали крестообразные шрамы- воистину нечистый вид. А потом, он узнал ее.
-Ты, отвратительная отступница от гласа ее — с ненавистью прошипел мужчина — Предавшая путь очищения от скверны. Усомнившаяся в ее правосудии. Как посмела ты перейти под руку нечистой дочери!
И Диати тоже его узнала. Она не могла его не узнать.
Верховный судья, удостоенный имени. Канцлер мрачно сказала женщина- Ты создал обряд очищения…из-за тебя мы лично убивали заподозренных в загрязнении товарищей. И только госпожа проявила милосердие. Она отвела мою безжалостную руку- с застарелой горечью сказала Диати- Воистину, это хороший день. Я защищу своих еще живых друзей, и отомщу за уже ушедших.
Канцлер на эти слова только усмехнулся.
Судьи самая чистая и преданная свету ее каста. Нечистые среди нас не достойны существовать, и только уничтожая ростки грязи лично, мы доказываем свою преданность. И сейчас я, Верховный, проведу для тебя обряд очищения, нечистая предательница руки Канцлера вытянулись, принимая форму лезвий и он бросился вперед.
Диати сконцентрировалась и, подчиняясь ее воле, в воздух взлетели многочисленные осколки и части отколовшихся камней, стремительно изменяясь и становясь похожими на наконечники острейших стрел. Такова была способность второго члена клана Ноны.
И, подчиняясь ее воле, стрелы стремительно понеслись вперед, вонзаясь в Канцлера, и, заставляя его резко развернуться. Его руки приняли форму щита, и он с усилием отбил несущиеся на него лезвия. Те, беспомощно звякая, упали на пол.
Если это все, что ты можешь, то твое предательство еще более бессмысленно, чем я считал издевательски сказал мужчина в теле монстра.
Диати промолчала, но лежащие на полу наконечники, внезапно, задрожали и снова устремились к увернувшемуся Канцлеру.
Она не остановятся, пока не достигнут цели сказала Диати и начала создавать новые снаряды.
Пресветлая наблюдала за сражением своего слуги через его глаза и все лучше понимала, что он… бесполезен! Лезвия этой Темной твари были неразрушимы и безжалостно уничтожали тело слуги, которое начало стремительно разваливаться на части. Если ему не доставить еще, он проиграет! Но где они? Та тварь не могла уничтожить их все — их были миллионы!
Пресветлая устремила свой разум на вход в Священные покои и приказала находящимся там слугам прибыть к ней. А потом приказала еще раз. И еще раз.
Они…ее не слушались?!
Пресветлая сосредоточилась и увидела.
На лестнице стояла маленькая неряшливая фигурка с мерзким уродливым ртом. Казалось, тот разрезан до половины щек и покрыт каменистыми трещинами. Фигурка стояла у дверей покоев и…пела.
Перед ней стояли многочисленные слуги, зачарованно смотрящие на поющую фигуру. И Пресветлая не могла сдвинуть их с места, как бы не пыталась. Она не подчинялись ей. Они хотели продолжать слушать. А фигура продолжала петь:
Душа на бабочку похожа.
Ей тело — кокон до поры.
Настанет миг и станет вхожа
В иные, вечные, миры.
Душа пытается лететь
И от земного оторватся
Ей хочется найти покой
И там на веки и остаться
Но не найти покоя ей
Безумный мир не отпускает
И рвется бедная душа
Но иногда… она летает
И вот приходит этот миг
Безумство отступает
Взмывает ввысь моя душа
И там она витает
Пресветлая услышала эту песню и узнала. Эти слова, этот голос… да она знала ее. Та мерзкая церковница, которая осмелилась изменять слова в ее молитвах. Которая посмела утверждать, что ее молитвы лишь забирают, а не дают, что создают пустоту, в то время как наглая выскочка хотела «дать людям свет». Какая бессмыслица. Люди становились чисты, когда их очищали от грязи. Нельзя было вложить в них что-то, чтобы они очистились. Пресветлая тогда посчитала, что, если эта выскочка хотела что-то вкладывать, нужно дать ей возможность. И отправила в место, где из нее сделали бы самый отвратительный вид Темных- вроде как они превосходно умели помещать мерзких паразитов в своих несчастных жертв. Да, Пресветлая была воистину милосердна, лично выполняя желания всяких мелких церковниц. Тогда она посчитала, что проблема решена, быстро забыв о странном случае.
И совершенно не ожидала увидеть ту выскочку здесь. Контролирующую ее, как думала Пресветлая, абсолютно верных слуг. Все-таки они все были бесполезны. Но ничего. Эта выскочка долго не продержится, и тогда…ей конец.
А пока. Сидящая на троне женщина нахмурилась и медленно открыла глаза.
Она, наконец, нашла свое тело. Похоже ей снова придется делать все самой.
-О, вы проснулись? — с легкой заинтересованностью спросили рядом с Пресветлой.
