– Абу Али! Отпусти его!
– Слушаюсь, учитель! – послышалось над ухом Мицкевича, и лезвие ножа тут же перестало касаться горла.
Вглядевшись в темноту, Ян увидел сгорбленную фигуру Абдул Гафура, восседающего на камне в складках тёплого одеяла, накинутого на плечи.
– Подойди ко мне, урус! – потребовал ахунд. – Садись рядом. Я вижу, ты тоже не спишь. Какие мысли тебя терзают, урус?
– Я, кажется, впервые за долгие годы так много спал, учитель! – ответил Мицкевич. – Уснул ещё засветло, после разговора с вами, и вот только пробудился. Сон больше не лезет в голову.
Ахунд понимающе кивнул, но ничего не сказал. Так они и молчали довольно длительное время, рассматривая далёкие мерцающие звёзды. Как ни странно, неловкости от молчания не было. Только Мицкевич затылком чувствовал внимательный и напряжённый взгляд слуги Абдул Гафура, стоящего сзади наготове, чтобы защищать хозяина. Наконец, почувствовав, что Абу Али создаёт Мицкевичу стеснение, ахунд слегка махнул ладонью в его сторону. Слуга нехотя отошёл на десять шагов и застыл как изваяние, стараясь не мешать ахунду шуршанием камней под ногами.
– Ты догадываешься, почему оказался за многие тысячи фарсангов от дома и зачем понадобился мне, урус?
– Почему я оказался здесь – объяснимо. Меня продали в рабство. Коварный эмир Бухары лишил меня свободы, бросил в зиндан и позволил своим нукерам издеваться надо мной, затем продал вашему послу. А зачем я вам понадобился – ума не приложу, учитель…
Абдул Гафур поправил на плечах одеяло из верблюжьей шерсти, внимательно посмотрел на собеседника и спросил:
– У тебя есть своя семья?
– Нет, я не успел жениться.
– А вот у меня было пять жён. Первые три жены покинули этот мир, родив мне дочерей. Все они, мои дочери, устроены, слава Всевышнему. Четвёртая принесла трёх дочерей. У них уже свои взрослые дети. А вот моя младшая жена Асия родила мне сына. Ему всего двенадцать лет. Он сейчас не здесь – живёт с матерью в Сайду-Шарифе. Мустафа – мой любимец, моя отрада, моё продолжение… Но я не хочу, чтобы он наследовал моё дело…
Ахунд снова надолго замолчал, обдумывая сказанное. Чувствовалось, что он пока не хочет высказывать основную мысль, предпочитая задать новый вопрос Мицкевичу:
– Ты понимаешь, урус, что тебе отсюда нет обратного пути?
– Скажу откровенно, учитель, нет человека, не мечтающего о свободе.
– Одобряю твою откровенность! Но ты должен понимать, что нет ни одной тропы, ни одной дороги, ни одного города и селения за многие сотни фарсангов отсюда, где бы не были мои люди. Любой человек, желающий покинуть Сват без моего позволения, обречён на погибель. Поэтому мы тебя не запираем и не держим на цепи, как раба. Более того, я даю тебе полную свободу передвижения по княжеству, а при выполнении определённых условий – освобождение от рабства и возможность вернуться домой.
– Какие условия, учитель?
– Во-первых, ты должен будешь принять ислам.
Заметив, что тот сделал протестующее движение, ахунд остановил Яна, положив руку на его плечо.
– Я тебя не тороплю с ответом, урус. Подумай…
– А какое второе условие? – спросил Мицкевич.
– Второе условие исходит из первого. Только добровольно принявшему ислам я смогу доверить это дело.
Подпоручик замолчал, не зная, как ответить. Увидев замешательство собеседника, Абдул Гафур, не отнимая руки от его плеча, проговорил мягким голосом:
– Смена религии не является грехом. Если ты решишь сменить христианство и стать мусульманином, то произойдёт лишь отлучение от твоей церкви. Ведь ты добровольно расстаёшься со своими духовными ценностями и меняешь их. В Священном Коране говорится, что в религии нет и не может быть принуждения. Ислам является третьим ниспосланием Всемогущего, в котором мы можем увидеть некоторые отголоски двух других религий: иудаизма и христианства. Поэтому каждый человек – последователь Бога. Бог един, только вера разная. Вот ты знаешь, что мы, пуштуны, являемся потомками одного из Десяти потерянных колен Израиля?25
– Нет, не знаю…
– По легенде, после смерти царя Соломона единое государство народа Израиля распалось на две части. На юге образовалась Иудея, на севере – Израиль. Всевышний наказал северян за то, что они отошли от служения Единому Богу Творцу, вернув в свои храмы золотого тельца. В древние века Северное Израильское государство захватили воины ассирийского царя Саргона Второго. Большая часть населения Израиля была уведена в плен и расселена небольшими группами в различных областях этой огромной державы. Наше колено берёт начало от самого царя Саула26.
– А какое отношение эта легенда имеет к исламу? – удивлённо спросил Мицкевич.
– Этим я хотел тебе показать, что народ, долгие годы поклоняющийся религии магов, нашёл единственно правильный путь в вере. Этот путь нельзя назвать лёгким…
Почти до первых петухов проговорили Абдул Гафур и Ян Мицкевич. Ахунд был хорошим рассказчиком. Его надтреснутый, но проникновенный голос уводил собеседника в глубину веков, заставляя образно представлять происходившие события тех времён.
Согласно легенде, в 570 году великому персидскому шаху Хосрову Первому приснилось землетрясение, которое до основания разрушило его дворец. Мудрецы, призванные разгадать сон, сообщили шаху, чтобы он опасался Аравии.
– Ну какая беда могла прийти из Аравии? – спросил тогда надменно Хосров Первый. – Там живут лишь дикие кочевники, которые при всём желании никогда не смогли бы выставить против меня войско.
Сон, так умело разгаданный мудрецами, был вскоре забыт.
– А ведь зря! – воскликнул ахунд. – Пятьсот семидесятый год – это год рождения пророка Мухаммада, саллаллаху алейхи ва саллям27.
В шестьсот десятом году в Мекке посланник Аллаха впервые выступил со своей проповедью. Через двенадцать лет Пророк, да будет доволен им Аллах, и его последователи совершили хиджру в Медину, откуда Мухаммад разослал письма царям, князьям и султанам различных частей света с предложением принять ислам. Кто-то из оных посмеялся над незадачливым арабом, как, например, император Византии, кто-то не обратил на письмо особого внимания, а кто-то, наоборот, подошёл к нему со всей ответственностью, как-то: правители Южного Йемена и Омана, поспешившие исполнить волю Мухаммада.
Получив такое послание, последний сасанидский шах Хосров Второй, завоевавший до этого у Римской империи Армению, Каппадокию, Палестину и Египет, со злостью разорвал его на множество кусков, не читая. Вскоре на столько же частей распалась и его империя.
Всевышний одних людей наделяет ораторским искусством, тогда как другим предназначает меч и умение в совершенстве им пользоваться. Только Аллах знает, закрепилась бы или нет новая вера, если бы не Халид ибн ал-Валид. Этот человек, как и сам Мухаммад, был родом из Мекки, из племени Курейш. Вначале он являлся противником Мухаммада и в шестьсот двадцатом году году нанёс урон мусульманам в битве возле Ухуда, позже принял ислам и стал главным полководцем Пророка, получив прозвище Меч Аллаха. Халид провёл сорок три битвы, ни одну из которых не проиграл.
– Арабы, – продолжил Абдул Гафур, – появились на нынешних пуштунских территориях в шестьсот шестьдесят четвертом году при праведном халифе Омаре. Их войском командовал Халид ибн аль-Валид. Меч Аллаха встретился с вождями иудейских племён, которых на переговорах представлял потомок Афгана – Киш. Впоследствии Киш принял ислам и взял себе мусульманское имя Абдул Ибн-Рашид, под которым прославился как поборник новой веры. Мало того, Абдул Ибн-Рашид связал себя узами брака с дочерью знаменитого полководца.
Мицкевич слушал ахунда, почти не прерывая и лишь изредка дополняя его рассказ междометьями. В действительности он слушал вполуха, а сам прокручивал в голове предложение Абдул Гафура принять ислам. Подпоручик осознавал, что попал в двусмысленное положение: с одной стороны, он, как католик, не должен предавать свою веру; с другой – Мицкевич является офицером Генерального штаба, который должен быть готов ко всему, пусть даже к смене веры, если заставят обстоятельства. Тем более что его далёкие предки являлись мусульманами и лишь прадед мурза Ахмат взял польскую фамилию и принял католическую веру, женившись на дочери обедневшего шляхтича. И Ян, как агент разведки Русской императорской армии, ради достижения цели, обязан будет перевоплотиться хоть в бродягу без роду и племени, хоть в нищего на паперти, хоть в высокопоставленного аристократа или изворотливого купца… Да мало ли кем заставит притвориться изменчивое колесо Фортуны! Вот и сейчас волею судьбы он стал рабом ахунда княжества Сват. Это было бы в действительности так, не находись за его спиной великая Российская империя. Осознание себя винтиком мощной государственной машины делало подпоручика не рабом, а форпостом Родины в далёкой стране.
