Строго говоря, он в точности следовал тому, что написано в Евангелие: не заботься ни о чем, так как Господь позаботится о тебе[12], не стяжай себе сверх необходимого, бьют по правой щеке, представь левую[13] и так далее. Но в семье уважаемого протестантского пастора – его отца Тедоруса (Доруса) Ван Гога, никто не собирался, включая главу семейства, следовать тому, что написано в Евангелии буквально. Дорус Ван Гог был представителем голландского протестантизма, в котором наслаждение от обретенного благосостояния вполне могло соседствовать с упованием на Божию благодать. «Кто не умеет добиться минимального успеха в бренной жизни, не добьется его и в жизни духа»[14] – «нормальному» человеку это должно быть ясно.

Возможно, это было ясно всем, кроме Винсента. Он хотел жить настоящей жизнью без полумер: «Я – человек одержимый, способный и обреченный на более или менее безрассудные поступки»[15] – и не хотел ни под кого подстраиваться. Да, его беспокоило, что он вынужден постоянно находиться в финансовой зависимости от других людей и более всего от брата Тео. Но беспокоило не на столько, чтобы что-то реально изменить в своей жизни. Он мог отправиться в дальнее путешествие без гроша в кармане, рассчитывая на милость Божию, брался выхаживать безнадежных больных, был скромен в еде, одежде и жилье до самоистязания. Ван Гог не нашел ни одного человека, кто поддержал бы его в этом яростном стремлении к самоотречению и служению людям: «Человек несет в душе своей яркое пламя, но никто не хочет погреться около него: прохожие замечают лишь дымок, уходящий через трубу, и проходят своей дорогой»[16]. Его образ жизни вызывал опасения, побуждал держаться подальше, а то и вообще возникало желание изолировать от приличного общества странного Винсента.

Пастор Дорус очень устал нести финансовое бремя содержания своего взрослого сына: ему в том числе пришлось заплатить круглую сумму, равную его годовому доходу, чтобы Винсента не призвали на военную службу. И теперь он готов был «передать» его на содержание в лечебницу для душевнобольных. Но, чтобы признать человека сумасшедшим, нужно было медицинское заключение врача или свидетельство всех членов семьи. От осмотра Винсент отказался. Поэтому для вынесения неутешительного вердикта был создан семейный совет. Отец Винсента Теодор Ван Гог собрал всю семью: жену Анну Корнелию, младших сыновей Тео и Корнелиса, дочерей Анну, Элизабет и Виллемину.

Как вы думаете, что они решили тогда, в 1880 году? Доподлинно неизвестно, но вполне вероятно, что все единогласно признали старшего брата и сына безумным. Поэтому Винсент Ван Гог бежал в бельгийский Боринаж, где ранее был катехизатором. В город углекопов – потемневших от угольной пыли и обреченных на гибель людей, город, где его постигло одно из самых больших разочарований. От него отвернулись те, ради кого он готов был отдать последнее, готов был страдать – люди, которым он как учитель катехизиса проповедовал слово Божие. Над ним смеялись даже дети, которым он еще недавно пел церковные гимны и рассказывал истории из Евангелие. Ему не верили ни паства, ни руководство миссии, от имени которой он проповедовал, его не хотели слушать.

Первым не выдержал семейного бойкота брат Тео. Он послал брату 50 франков. Гордый Винсент хотел было отказаться, но крайняя нужда не позволила ему сделать это. Душевные терзания Винсента дошли до своего предела. Он изо всех сил хотел делать то, для чего был рожден на этом свете, но не знал, что это: «И я кое на что годен, и я имею право на существование! Я знаю, что могу быть совсем другим человеком! Какую же пользу могу я принести, чему же могу я служить? Во мне есть нечто, но что?»[17]. До этого момента Винсент был продавцом произведений искусства, учителем французского для мальчиков, катехизатором. И в каждой из этих ипостасей потерпел сокрушительную неудачу.

А теперь, пребывая в состоянии эйфории от обретения семьи, Винсент был готов бросить вызов буржуазному обществу и «покинуть свой круг, который и без того давно уже изгнал» его. Одного он не учел: жизнь художника напрямую зависит от его окружения. Если вокруг нет почитателей, а главное, покупателей, то становится просто не на что жить.

– Я буду знать только одно – рисование, а у Христины будет только одна постоянная работа – позирование, – заявлял Ван Гог своему брату Тео, рассчитывая, что тот будет поддерживать материально не только его одного, но и всю его семью. И, пока Тео терпел такое положение вещей, Винсент активно работал.

В этот период Син стала его главной моделью. Особенно проникновенно Винсент передал ее образ в рисунке обнаженной женской фигуры под названием «Скорбь» и парной к ней «Корни». Ван Гог описал их в своем письме Тео: «Несколько корней дерева в песчаной почве. Я старался одушевить этот пейзаж тем же чувством, что и фигуру: такая же конвульсивная и страстная попытка зацепиться корнями за землю, из которой их уже наполовину вырвала буря. С помощью этой белой, худой женской фигуры, равно как посредством черных искривленных и узловатых корней, я хотел выразить мысль о борьбе за жизнь. Вернее, так: я пытался быть верен стоявшей перед моими глазами натуре, не философствуя; поэтому в обоих случаях я почти непроизвольно передал атмосферу этой великой борьбы»[18].

Винсент Ван Гог. Согнутая фигура женщины. Рисунок, карандаш. 1882. Музей Крёллер-Мюллера, Оттерло

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.