Алексей Юрьевич нервно сглотнул и затравленно посмотрел на новое здание сельской школы. «Ну, зачем, зачем я стал учителем?!» – пульсировала в голове паническая мысль. Тут же пронеслись дикие воспоминания о практике в городской школе, причем в гимназии с отобранными учениками. М-да… Отобранными. Если их отбирали в колонии для несовершеннолетних садистов – маньяков…В первый же день он умудрился сесть за учительский стол, точнее под него, так как стул был умышленно сломан. Никто не засмеялся.

   Десятиклассники сидели с непроницаемыми лицами, как потом выяснилось – они просто учились управлять своими эмоциями, так как будущая профессия «начальника» это непременно требует. Последующее громоподобное ржание в туалете – не в счет. Алексей Юрьевич порвал штаны, ушиб копчик, но тоже не проронил ни слова. Пришлось, конечно, позаимствовать стул у учеников, предварительно тщательно его осмотрев. А в середине урока упала доска. Прямо-таки взяла и рухнула, когда он выводил на ней словарное слово «аккомпанемент». Еще чуть-чуть, и она бы его накрыла, но практикант, видимо, под действием адреналина, смог с ней справиться без каких-либо последствий для жизни. И снова все эти действия сопровождало гробовое молчание. Будто он попал в школу без учеников, ну, или слепоглухонемых. Пришлось отправиться к директору, которая встретила его равнодушным: «Вы кто – учитель, или нет?». Через неделю он уже был похож на параноика, который всегда сам открывает и закрывает класс, но, тем не менее, перед каждым уроком проверяет свой стул, стол, доску, пол и потолок. Да, и окно. Но были ведь еще и общественные места! Особенно туалет и столовая. Словом, когда пришла пора получать диплом, Алексей Юрьевич весь день боролся с искушением сжечь его. Родители разочарованно посмотрели на дрожащие руки сына и в его испуганные глаза. А они так хотели, чтобы он пошел по их стопам! Но, ему, все равно, некуда было деваться, и он пошел по ним, заметно хромая. «Езжай в деревню. Там дети поскромнее и учителя больше уважают», – посоветовала мудрая мать. Правда, с некоторым сомнением в голосе. А отец быстро скрылся в другой комнате, снова подозревая жену в измене. Ну не мог у него – сильного и властного человека, родиться такой размазня! Неудачник! Кретин! В соседней комнате что-то грохнуло. Мать и сын переглянулись. «Как ты говоришь, называется эта деревня?», – переспросил Алеша и отправился собирать вещи.

   Алексей Юрьевич стоял и потел, глядя, как открываются двери школы, и оттуда высыпается толпа учеников. Для него это зрелище было подобно извержению вулкана. Он стоял, а на глазах наворачивались слезы. Новоиспеченный учитель отвернулся и посмотрел в сторону озера, величественно блестевшего вдали. «Может, сразу утопиться?» – сверкнула в голове отчаянная мысль.

   На нем был новенький, как говориться, с иголочки, костюм-тройка, и даже галстук. Алеша был далеко не уродом. Нет. Темные волосы, умные глаза, среднее телосложение. Правда, не очень высокий, но и не карлик. Только, как все говорили – не умел себя подать. Он спокойно общался с младшим обслуживающим персоналом – дворниками, кухарками, они даже любили его за отсутствие заносчивости и высокомерия. Там и в помине не было  – Я УЧИТЕЛЬ – СЛУШАЙТЕ МЕНЯ. Но, что касается коллег и учеников, определенного насмешливого склада, то сопротивления с его стороны они не встречали абсолютно никакого. Что их, собственно, и раззадоривало. С чего все началось, и кто был в этом виноват, видимо, так и останется тайной, ибо ни он, ни его родители так и не смогли ответить на этот вопрос.

   Алеша подходил к школе, все сильнее и сильнее сжимая дрожащими пальцами ручку портфеля. На его пути возникла лужа. В то же мгновение в поле зрения появился ученик на велосипеде. Учитель только и успел, что поднять портфель, через секунду он уже с ног до головы был в грязи. Всё. Теперь можно было просто развернуться и бежать, бежать без оглядки, прикрывая лицо, чтобы никому не удалось запомнить его. Но Алексей Юрьевич обреченно рассмеялся. Он подумал, что хуже уже ничего не может быть, и опустил портфель. И тут-то он понял, что сильно ошибся. Перед ним стояла высокая молодая женщина с пуленепробиваемым лицом. Он и не представлял, что в природе встречаются такие выражения лиц. Кто видит такое, то в последнюю очередь думает о красоте и молодости его обладательницы. Алеша мог бы смутиться, что предстал в таком ужасном виде перед симпатичной девушкой, но он испугался, как будто его, маленького мальчика, привели в кабинет к директрисе после убийства одноклассника.

– Вы… Вы директор? – с трудом произнес Алексей Юрьевич – все что угодно, только не молчать.

   Неожиданно женщина метнула свирепый взгляд в сторону, и учитель, проследив за ним, увидел велосипедиста, который был, кажется, в еще большем ужасе, чем он.

   Тот отпрыгнул от транспорта, будто доказывая этим, что он здесь не причем и нечленораздельно проговорил:

– Марьстаниславна, я не специально! Я не заметил! Я не…

– Куров, отвези велосипед Михаилу Константиновичу, а сам отправляйся в мой класс, – четко выговорила она.

   Тот все еще умоляюще смотрел на нее.

– Немедленно!

   Ученика как ветром сдуло. Застывшие маленькие и не очень зрители продолжали смотреть на Алешу и «Марьстаниславну», до тех пор, пока женщина не обратила их внимания на звонок.

– Вы к директору? – наконец, спросила она нашего героя, продолжая бесстрастно его рассматривать.

– А… Наверное… – он внутренне сжался. – Я новый учитель.

   На секунду в ее глазах мелькнуло недоумение, которое затем сменилось непониманием:

– Простите, что?

   Алеша совсем опустил портфель и попытался счистить брызги с ворота пиджака. Сейчас, меньше всего он хотел наблюдать за ее реакцией.

– Новый учитель. Филолог. Алексей Юрьевич, – пробубнил он, продолжая сосредоточенно размазывать грязь.

– На вашем месте, я бы сейчас не стала это трогать, – произнесла она тоном очень недовольной начальницы.

   Он покорно опустил руки.

– Подождите, когда все засохнет, а потом почистите щеткой. Я могу одолжить, – продолжила она все тем же тоном.

– Да, конечно, – ответил Алеша, словно бы ему отдали приказ, но потом, сообразив, что это был акт помощи, смущенно добавил, – спасибо.

– Еще не за что. Идемте за мной.

   «О, Боже мой! Мне конец», – думал он, глядя на полную достоинства спину своей провожатой.

– Директора сейчас нет. Впрочем, ее уже давно нет. На длительном больничном. Так что фактически за нее завуч Антон Валерьевич.

   Дети, носившиеся по коридорам, при виде «Марьстаниславны» тут же замедляли скорость, как опытные водители перед постом ДПС.

– А я подумал, что вы тут главная, – вырвалось у Алеши.

– Нет, я просто учитель физики.

– А…

   Она заглянула в учительскую. За столами, составленными вместе, разместились три женщины. Одна пожилая и две – достаточно молодых. Но за тридцать.