Нордхоф повернулся к Тивертону и хмыкнул.  - Наверное, ты был прав насчет нее, - сказал он.  - Она немного некультурна.

Тивертон фыркнул.  - Она действительно провела свои, гм, созидательные годы среди дикарей.

Кэтрин бросила взгляд на Элизабет, которая вчера сказала почти то же самое, но гораздо более любезно. Ее подруга сделала то, что обычно делала, и захлопала ресницами.

- Ну да. Нордхоф оглядел ее с ног до головы таким самонадеянным взглядом, что Кэтрин захотелось показать ему зубы, как у лошади, которую он принял за нее, но она сумела сохранить свой апломб, в то время как холодное, твердое понимание сформировалось в ее животе. А вместе с ним и бесповоротная решимость.

Она послушно сложила руки чашечкой, улыбнулась обоим мужчинам и включила сюда Прейбла.

- Спасибо вам всем за визит, - сказала она ледяным, но любезным тоном. Однако выражение ее лица было свирепым. - Я очень надеюсь, что вы скоро снова сможете меня навестить.

- Хм, - сказал Нордхофф, услышав едва уловимый намек на то, что аудиенция закончилась. Он двинулся к двери, его сапоги скрипели, как сломанный аккордеон. Тивертон и Прюбл следовали за ним по пятам. Они, все трое, повелительно кивнули ей и поспешно покинули комнату.

Она последовала за ними в фойе, но только потому, что хотела увидеть, как дверь захлопнется за их напыщенными задницами.

Кэтрин не ожидала, что Элизабет последует за ней, но она была рада, что ее подруга была там, когда она поняла, что сделала.

Она только что распустила своих самых достойных поклонников.

Ее единственные достойные поклонники.

Она не могла этого объяснить, кроме того, что ее душа восставала при мысли о том, чтобы жить с кем-то из них, терпеть их глупые разговоры, терпеть их желчные приставания. Она скорее будет просить милостыню на улице, чем так жить.

И она чувствовала то же самое, даже зная, что это вполне возможно.

- О, моя дорогая, - сказала Элизабет, заключая Кэтрин в свои объятия в поздравительном объятии. - Ты была великолепна.

- А. Я была? -  Она не чувствовала себя великолепной. Она чувствовала себя опустошенной. И безнадежной. И избитой.

Элизабет взяла Кэтрин под руку. - Ты все равно не была бы счастлива ни с одним из них.

- А разве нет? - спросила она. Но в этот момент ее взгляд упал на Дункана Маккея, и ее сердце дрогнуло.

Она тоже не будет счастлива с ним, с этим чудовищным человеком, который так мучил ее в детстве. Она понятия не имела, почему он хочет жениться на ней, и была так расстроена этим предложением—и последовавшим за ним поцелуем—что даже не подумала спросить.

Впрочем, это не имело значения. Не совсем.

На данный момент у нее не было другого выбора.

Ее судьба была предрешена заранее. Словно высеченной из камня.

Если она хочет уберечь брата от тюрьмы, а себя-от уличной жизни, то должна выйти замуж за Дункана Маккея.

Да поможет ей бог.

Глава Четвертая

Дункан не совсем понимал нюансы взаимоотношений Кэтрин и ее поклонников—в некотором смысле, казалось, что все они говорили на непонятном и иностранном языке, состоящем из подергивания носа и поджатых губ,—но он понимал и ценил результат. Они исчезли. Все они.

Он потянулся к тарелке и положил себе кусок пирога. Это была странная привычка-торт на завтрак, но он был уверен, что она ему понравится. Хотя на самом деле он предпочел бы ломтик бекона. Ему придется поговорить с Уинстоном о своих предпочтениях.

- Голодны? - голос справа привлек его внимание, и он повернулся к леди Эсмеральде, которая смотрела на него свысока. Что было подвигом, потому что она была довольно маленькой для такой свирепой женщины. На самом деле ей пришлось запрокинуть голову довольно далеко назад, чтобы повлиять на результат превосходства.

- Ну да. - Да, это я, - сказал он, взяв еще один пирог.

- Она фыркнула. - И вы удивляетесь, почему они считают вас дикарем.

- Что вы имеете в виду? - спросил он. Он всего лишь ел пирог.

Леди Эсмеральда помахала ему рукой. - Посмотрите на все эти крошки, которые вы сделали.

Крошки? Он ловко смахнул их со своего килта на ковер. Он понятия не имел, почему она вздрогнула. - По моему опыту, пирожные имеют тенденцию создавать крошки, когда их едят.

- Джентльмен старается избегать крошек. Кроме того, джентльмен ничего не пожирает.

- Джентльмен, наверное, не голоден.

- Если вы намерены остаться в Лондоне, вам следует немного набраться лоску.

- А можно будет ? - Он был совершенно уверен, что никогда не слышал в Шотландии слова "лоск", ни разу.

- Это, конечно, могло бы, скажем так, сгладить ситуацию.

Дункан взглянул на Кэтрин, которая разговаривала с Элизабет в холле. Он прикусил губу на мгновение, а затем сделал решительный шаг. - Леди Эсмеральда?

- Да, мой мальчик?

- Возможно, вы могли бы помочь мне стать более ... цивилизованным.

Эсмеральда проследила за его взглядом и улыбнулась. - Может быть, и смогу. - Ее глаза потеплели. - У меня был любовник-шотландец, когда я была моложе, - сказала она. Трудно было себе представить, что она- молодая девушка, но он сделает все, что сможет. И она, казалось, действительно хранила это воспоминание с нежностью.  - И я вижу, как она смотрит на тебя.

Дункан судорожно сглотнул.  - К-как она на меня смотрит? -  Боже мой, он заикался, как школьник. Ему действительно нужно было взять под контроль свои эмоции или, по крайней мере, свои реакции на них. Не годится ему становиться болтливым идиотом.

Леди Эсмеральда наклонилась вперед и похлопала его по колену. Ее рука задержалась чуть дольше, чем следовало бы, учитывая тот факт, что он был без штанов. - Она ослеплена.

Ослепленна? - Кэтрин?

Он снова посмотрел в ее сторону. Теперь она уже не казалась ослепленной. На самом деле, она смотрела на него с самым мрачным выражением лица. Она была похожа на взбунтовавшегося ребенка, которому приказали принять дозу рыбьего жира.

Но Элизабет ...

Элизабет смотрела на него так, словно он повесил Луну. Или, по крайней мере, как будто она хотела поглотить его.

Что, конечно, было пугающей перспективой.

Она выглядела ненасытной.

- Она всегда испытывала определенное, скажем так, восхищение к горцам.

Хороший парень. Неужели Эсмеральда все еще говорит?

- И герцог приказал мне обеспечить хорошие браки для всех девушек.”

Он повернул голову и изумленно уставился на нее. -Всех девушек?

- Их тут четверо. - Ее глаза блеснули. - Энн, конечно, вышла.

- Ну конечно.

- Она не одобряет ничего шотландского. Из-за несчастного поцелуя, случившегося давным-давно, как вы понимаете. - Старуха добавила это ужасающе доверительным тоном.

- Гм, конечно.

- Виктория слишком причудлива для человека вашего склада. Она порхает, как пух одуванчика, и говорит о феях и эльфах. - Нет, нет. Это не сработает. А Мэри еще слишком молода. Но Элизабет ... - она сжала пальцы в кулак и победоносно взмахнула им. - Она идеально подошла бы вам.

- Я действительно прошу прощения. -  Он вынужден был прервать ее. Просто должен был. - Какой герцог приказал нам пожениться?

-Какой? Кейтнесс, конечно. Он их двоюродный брат. Ну, то есть кузин, очень дальний. Мы даже не подозревали об этой связи до тех пор, пока не скончался лэрд Дирло, у которого, как оказалось, были документы, подтверждающие происхождение некой Элизабет длинноногой ... - она сделала паузу, чтобы наклониться и прошептать: - прирожденная дочь Эдуарда, разве вы не знаете ...

- Ну конечно.

- Которая родила наследника Сент-Клера. Конечно, тогда это был не Сент-Клер. Не прошло и столетия с тех пор, как имена были изменены, и, конечно, это было частью всей путаницы.

- Конечно ... конечно. - Он понятия не имел, о чем она говорит, но продолжал кивать.

- Но я отвлеклась. -  Она широко улыбнулась. - У Дирло была еще одна бумага, которая связывала нашу ветвь Сент-Клеров с Синклерами. А точнее, Лахланом Синклером.