А поиграй, говорит мальчик, только осторожно.

А я осторожно, говорит штурвал.

И показывает мальчику картинку.

Красивую.

Как флотилия кораблей в небо улетает.

А мне домой пора, говорит мальчик.

А возьми меня с собой, просит корабль.

А как же, спрашивает мальчик.

А так.

– Ма, а это корабль!

Мама уже и сама видит, что корабль.

И папа уже видит, что корабль.

Ну что ж делать, корабль так корабль, мама на стол накрывает, папа кресло у очага ставит для дорогого гостя.

Сегодня праздник же.

День круговорота.

Гости собрались, в изумлении смотрят на призрачный корабль. Может, расскажет им что про себя…

А корабль им картину показывает.

Красивую…

Нет, не так надо начинать…

Он родился не в свое время.

Он это знал.

Всегда.

– Мир вам.

– Мир вам.

– Слушаю вас.

– А мне бы… что-нибудь о дальних временах.

– Ой, боюсь, нет ничего…

Он знает, что есть.

Он лихорадочно обыскивает хранилище, он ищет…

…вот.

Фотография флотилии, уходящей к далеким звездам.

Он прилетает к постаменту каждый день.

Так-то обычно по земле пешком ходит, но к постаменту надо прилетать.

Потому что они летали.

Они.

Те.

Которые стоят на постаменте.

Летучие корабли.

Он не хочет, чтобы они видели его не летящим.

Они.

Те.

Сегодня он почти поднялся в небо.

Почти.

– А что, наш мир когда-то занимал всю вселенную?

Он смотрит на случайного попутчика, он не верит, что можно быть таким… таким…

…таким недалеким.

А ведь верно.

Они уже не помнят, что когда-то было по-другому, что когда-то их колонии были по всей галактике.

И не только.

Они уже не помнят.

Никто.

Они смотрят на изваяния на постаментах – и не понимают…

…нет, не так надо было начинать, не так…

…это история о величайшей трагедии некогда великого народа, который повелевал целыми галактиками, но потом сжался до крошечной планетки на задворках вселенной. Уже никто не скорбел о потере былых колоний – о них никто не помнил, слишком много поколений сменилось, слишком много веков ушло.

Это история о безумце, который пытался возродить галактическую империю…

…нет, тоже не то.

…да вы хоть понимаете, что будет, если его изберут Верховным?

…все силы будут брошены на освоение давно потерянных территорий, ресурсы планеты будут истощены до предела, планета станет непригодной для жизни…

…исторический день, когда небесная флотилия преодолела высшие слои атмосферы и вырвалась в открытый космос…

Он вел свою стаю.

Он всегда знал, что поведет свою стаю – даже когда понял, что родился не в свое время.

– …а… а где?

Он уже не помнит, кто это спросил. Кажется, летящий справа.

Посмотрел на мертвые земли – справа по курсу, слева по курсу, прямо по курсу – там, где Верховный обещал цветущие края, тянутся только бесплодные пустыни, на которых не было ничего живого.

Никогда.

Крылатые корабли недоуменно смотрят на своего предводителя, не верят, не понимают…

– Легенда, – шепчет кто-то.

– Легенда, – вторят за ним.

– Легенда, легенда, – мелькают сигналы по поредевшей стае.

Вселенная все помнит.

Бережно хранит память о том, что случилось здесь, в черной пустоте.

Воздушный бой, помнит вселенная.

Воздушный бой.

Если бы вселенная могла думать, она бы подумала, почему в этом бою уцелел только один – как раз тот, на которого ополчились все, все, как раз тот, который привел их сюда…

Но вселенная не думает.

Несется через пустоту летучий корабль.

Мчится назад.

Домой.

Туда, где постаменты.

Туда, где мальчик.

Ну еще бы, после стольких веков, после стольких странствий крохотные вьюрки-шнырки встал на задние лапы и посмотрели на звезды.

И там будет мальчик.

Он покажет мальчику постаменты.

Он покажет мальчику фото, как флотилия уходит в темноту космоса, ощеренного звездами.

Мальчик сделает себе крылья.

Мальчик…

…которого нет.

Ну да.

…ресурсы планеты будут истощены до предела, планета станет непригодной для жизни…

…с неба падает звезда.

Не звезда – штурвал.

Все, что осталось от крылатого корабля.

Корабль ждет мальчика.

Мальчика, которого нет.

Смотрит на фото отлетающей флотилии, должен же он кому-то показать это фото, должен же…

Корабль смотрит на фото великих времен.

На фото собственной флотилии.

Пытается найти хоть какое-то отличие.

Не может.

Начинает понимать…

Жуткое зрелище, которое никто не видит. Жуткое зрелище, когда по мертвой пустыне ползет нечто, что было корабельным штурвалом, ковыляет в сторону архива.

Там постамент.

Туда надо лететь.

А не идти.

И, уж тем более, не ковылять.

Но делать нечего, он ковыляет, спотыкается о пустоту.

Поднимает на постаменты гла…

…нет у него никаких глаз.

Смотрит на рисунки на стенах хранилищ, с самого начала смотрит, слева-направо вьюрки-шнырки, потом зверолюди, которые встали на ноги и посмотрели на звезды, потом люди, у них праздник круговорота, вон мальчик бегает, (мальчик!), потом крылатые корабли, построенные умелыми руками, потом живое сознание, подсаженное в корабль, потом флотилии…

…мальчик, которого нет, нашел корабль, которого нет.

А тот показал ему фото, которого нет.

Сегодня все заночевали в Черном Замке. Замок этот совсем не страшный, несмотря на название, очень даже уютный, в спальнях камины, кровати с пологами, шторы на окнах. Все разместились по комнатам, Совиная Башня попросила, чтобы ей как всегда на самом верху. Белый Дворец обустроился на втором этаже, чтобы видеть аллею, а Красный Кирпичный Дом устроился на первом этаже, он не любил забираться слишком высоко. А зря: заберись он повыше, глядишь, разговорился бы с Совиной Башней.

На следующую ночь все спали в комнатах Совиной Башни, Черный Замок с наслаждением отсыпался после прошлой ночи, проведенной на улице. Нет, конечно, замки приучены спать на улице, еще как, но уютнее и спокойнее все-таки спится в теплой постели, когда с головой укроешься одеялом.

– Это точно?

– Совершенно точно.

– Может, ложная тревога?

– Нет-нет… это правда.

Осторожно стучусь в дверь. Дверь открывается.

– Э-э-э… – здрассьте, – говорю в пустоту.

– Здравствуйте, – слышится из пустоты.

Догадываюсь, что это говорит сам Красный Кирпичный Дом.

– Разрешите войти?

– Входите, пожалуйста. Сейчас я разожгу камин и достану баранью лопатку.

Чувствую, как сосет под ложечкой, как по плечам пробегает сладостный озноб, так бывает, когда после долгого пути заходишь в дом, где тебя ждет вожделенное тепло.

– Чем могу быть полезен? – спрашивает дом.

Подбираю фразы, что заблудился и сбился с пути, а тут такая удача, мимо по дороге идет дом, можно переночевать, согреться – тут же понимаю, что Кирпичный Дом так просто не проведешь, он уже видит меня насквозь…