– Привет, – узнав Алесю, заулыбался Пыж. – Чай будешь?

– Одежду принесли? – спросила девушка. Она говорила не громко, но и не таясь.

Бек прервал своё созерцание и, молча, протянул ей свой рюкзак.

Алеся скользнула в покосившуюся избу, закрыла за собой скрипучую дверь.

«Вот бы подсмотреть», – подумал Пыж: «Только что в такой темноте увидишь?»

Минут через пять дверь снова заскрипела, открываясь, и на пороге появилась другая Алеся. Была она теперь уже не в лёгком платье, а в стандартном сталкерском прикиде: тёмно‑зелёные штаны, черные берцы, чёрная майка и куртка‑ветровка с капюшоном. Так обычно одевались салаги‑первоходки, что книжек про романтику Зоны начитались.

Бек глянул, ухмыльнулся. Куртка великовата, да и штаны на заднице висят. Размеры Журавлю он называл с запасом. Но, в общем – нормально. Издалека, так и не поймёшь, что девка.

– Уходить надо, – между тем сказала девушка, протягивая ему рюкзак обратно.

– Может, рассвета дождёмся? – подал голос Пыж. – Чего по темноте ноги ломать?

– На рассвете этих, – Алеся махнула головой в сторону группы Сороки. – Убивать придут.

– Кто?

Девушка пожала плечами.

– Вон там, – она ткнула пальцем в ночь. – Сидит наблюдатель с «ночновизором». Плюс две засады на выходах из деревни. Как светать начнёт, они с двух сторон и ударят.

– Значит наврал этот Сорока про хабар, – сказал Пыж. – А прибеднялся, мол, ничего, кроме жмени «Радуги» нет…

Бек не стал обламывать салажёнка. Пусть лепечет. Ишь надулся от собственной важности. Перед девкой рисуется. Не влюбился бы. Хотя кто он Беку, чтобы тот ему сопли вытирал?

Что касаемо засады, то не важно, с чего кто‑то решил упокоить тройку Сороки. Причин конфликта была тьма: от банального гоп‑стопа беспредельщиков, до мутных разборок, где правые и виноватые уже раз десять поменялись местами. Важно – что им в этой ситуации делать?

– Куда же мы пойдем, если, как ты говоришь, с двух выходов из деревни сторожат, да ещё и «ночновизором» пасут? – спросил Бек у Алеси. – Сколько их всего, кстати?

– Семеро, – ответила та. – Две тройки и наблюдатель. В случае, если эти, – она махнула рукой в сторону второго костра. – Не дотерпят до утра или что‑то заподозрят… Короче, если что, наблюдатель повесит над деревней «Горошину». Это будет сигналом к атаке. Одна тройка придержит, другая – с тыла ударит.

«Горошиной» называли артефакт дистанционного действия. Был он чем‑то вроде ракушки, только внутри хранилась не жемчужина, а сгусток света и пламени. И если правильно эту штуку активировать, то она выплёвывала своё содержимое метров на сто, прожигая насквозь любые препятствия, после чего это маленькое солнышко, будто невесомое, начинало медленно планировать к земле и дальше, вглубь, оставляя после себя оплавленную дыру. Пока не остынет и не превратится в матово‑чёрный шарик. Говорят, что однажды крупная «Горошина» прошила пятиэтажку в Припяти. От торца до торца.

Бек нахмурился. Точно – разборки. Тратить девятое или десятое место в списке редких артефактов, чтобы осветить окрестности… Он вдруг поймал себя на мысли, что и он, и Пыж ни на секунду не усомнились словам Алеси о засаде. Криво усмехнулся. Вот будет номер, если девчонке всё причудилось!

– Так как выбираться будем? – повторил он вопрос.

– А Сорока как же? Мы что – даже не предупредим его? – снова вмешался Пыж. Надулся – аж красный от возмущения.

– Иди – предупреждай, – хмыкнул Бек. – Заодно, объясни, откуда ты всё это узнал. А потом – объясни, кто такая Алеся и откуда она взялась. А потом всю дорогу оборачивайся: не пасут ли тебя спасённые? По «горячему» чужому следу идти – милое дело. Дождутся, пока ты хабара наберёшь, а потом и кончат тебя в спину. В знак благодарности.

С каждым новым предложением Пыж всё больше сникал. Когда же Бек закончил, уставился себе под ноги. Пробормотал:

– Так что – вот так и уйдём? Бросим их?

Бек не ответил. Перевёл взгляд на девушку. Ему не хотелось в третий раз задавать один и тот же вопрос.

– И как уходить будем? – спросил вместо него Пыж.

– А кто нас держать станет? – пожала Алеся плечами. – Засада не на нас, а на этих.

Она махнула рукой в сторону второго костра.

Бек помянул про себя шайтана.

Точно! Мы сейчас для тех, кто пасёт тройку Сороки, как кость в горле. Вдруг в разборку влезем! Сейчас у них семеро против троих. Это гораздо лучше, чем семеро против шести. Да эти, из засады, ковровую дорожку перед нами раскатают, лишь бы лишние стволы из этой деревни свалили. И чем раньше – тем лучше.

– Пошли? – подскочил Пыж со своего места и стал собирать пожитки в рюкзак.

– Чай хоть допейте, – насмешливо сказала Алеся. – До рассвета ещё далеко.

Пыж сел на место, взял кружку, осторожно отхлебнул.

Вот уж – флюгер, а не человек, – подумал Бек, глядя на напарника.

Криво усмехнулся.

Однако, как всё удачно получается. И свидетелей не останется, и лишней крови на его руках не будет.

Он вспомнил Клюкву с кавказцами и помрачнел. За горло они его взяли знатно.

Он почти всё им тогда рассказал. И про слепых собак, и про «чернобыльца», и про Алесю. И про странного пацана по имени Лёшка, который, похоже, мог творить аномалии и у которого на теле проступали кровавые раны…

Умолчал только про случай с русской одноклассницей. Когда он закончил, Клюква пошевелил губами, будто пережёвывая его историю, потом сказал:

– Чую, не всё ты нам поведал, голубь сизокрылый, но и этого пока хватит. Придётся тебе, Бек, в Зону вернуться. Негоже девушку там одну оставлять. Тем более – ты слово дал.

Он порылся в бардачке, достал сложенную карту Зоны, бросил соседу:

– Подсвети.

И когда тот выполнил указание, стал молча водить по бумаге пальцем, что‑то прикидывая. Потом заговорил снова:

– Запоминай, повторять не стану. Значит так: если пойдёте на запад – Мартыновичи, если на восток – Рассоха, на юг – Ильинцы. Куда бы вы ни двинули, в одну из этих деревень вы должны обязательно попасть. Там вас будет ждать человек по кличке Баркас. Типа случайная встреча. Твоя задача сделать так, чтобы он пошёл с вами. После этого будешь выполнять все его распоряжения. Всё понятно?

Бек кивнул.

– Повтори, – потребовал Клюква.

Когда сталкер послушно повторил, он продолжил:

– Теперь я тебя немножко попугаю. Значит, если ты начнёшь юлить или попробуешь спрыгнуть, жизнь у тебя настанет – проще повеситься. Всё бабло твоё, что есть на счетах, помножится на ноль, и каждый мент, будет искать с тобой встречи. А вздумаешь в Зоне укрыться, то и там мы тебя достанем и накажем. Веришь?

Бек снова кивнул. Спросил сиплым голосом:

– Как же вы узнаете, в какую сторону мы двинем? Вдруг – ошибётесь, а мне потом «предъява».

– А ты ПДА свой у Соньки из барделя забери, да на руку нацепи, – усмехнулся Клюква. – Вот мы тебя и не потеряем. И бодрее. Я тебе про кнут рассказал, теперь слушай про пряник: сделаешь всё, как надо, тебе биографию перепечатают, где какие долги старые – спишут. И к тому баблу, что имеешь, сможешь нолик пририсовать. А‑то и два. Как тебе перспектива?

Бек криво усмехнулся. Как же, пририсуют они. Распилили уже все денежки между собой. Эти художники только лоб зелёнкой мазать горазды. Чтобы пуля инфекцию не занесла.

– Слов даю, – сказал Клюква и хлопнул его по плечу.

– Давай, рули к КПП, – это он уже водителю.

И снова Беку:

– Подвезём тебя. По‑дружески.

И хохотнул, сволочь такая…

Первое, что сделал Бек, когда они отошли от Южного, это избавился от ПДА. Как бы то ни было, а плясать под дудуку этих уродов он есть не станет. Хоть они и грозятся, а в Зоне – полно мест, где можно схорониться. Уж лучше под её излучением, или чем там она воздействует, лишнюю неделю мозги покоптить. Опасно – да, но пусть так, чем с руки у всяких мерзавцев собачий корм слизывать…

Он, наконец, отвлёкся от своих воспоминаний, огляделся. Рядом сидел Пыж и, прихлёбывая чай, бубнил Алесе что‑то про Гробовщика и Кирова. Усмехнулся. Интересно, сколько с него Дикий Гоша содрал за свои байки?