Если да, то как он оставался совершенным после стольких грехов? Если нет, то что же теперь он полагал своей заветной целью? Много лет такой целью была его вера. Но теперь, если брать во внимание историю Жозефины Байль и сопоставлять ее с рассказом Элизы, он даже свою единственную священную книгу оставил в чужих руках.

В руках Вивьена Колера.

«Зачем?» – недоумевал молодой инквизитор, раз за разом вглядываясь в катарские тексты. – «Чего ты хочешь? Чего ждешь? Какую цель преследуешь? Ансель… если бы я только был способен понять!»

Но Вивьен не понимал. И это непонимание мучило его, как, надо думать, мучило оно когда-то и Гийома де’Кантелё.

Невольно видя эту схожесть, Вивьен нервно усмехался сам себе.

«Элиза никогда не пыталась нас сравнивать, а ведь мы чем-то похожи», – думал он. – «Видимо, ей нравятся мужчины с явной тенденцией к тому, чтобы погрязнуть в греховных сомнениях».

Эта мысль отрезвляла его, заставляла собраться с силами. Он знал, что не имеет права показывать кому-либо свои сомнения. Нельзя было забывать об осторожности. Хотя бы о той малой ее части, которая имела место в поведении Вивьена.

А ведь он так редко ее соблюдал!

Встречая Элизу в Руане и видя интерес других мужчин к ней, Вивьен не стеснялся вмешаться. С особенным рвением он делал это, выходя на улицу в простой одежде, а не в сутане инквизитора – словно отсутствие оной развязывало ему руки. Однако и в своем служебном облачении он, улавливая малейшую опасность, готов был проявить участие, которое полагал должным.

В один из таких дней он заметил Элизу в городе с корзиной, заполненной продуктами и какими-то ей одной известными иноземными травами с ярмарки. Вивьен поначалу не хотел демонстрировать всей улице, что они знакомы, однако не сумел удержаться, когда к Элизе с развязным видом приблизился незнакомый мужчина. Вивьен не расслышал, что именно тот ей говорил, однако заметил, с какой опаской она от него отшатнулась и как огляделась по сторонам, словно ища помощи.

Приблизившись, молодой инквизитор сразу заметил, что средь бела дня спонтанный воздыхатель Элизы уже изрядно захмелел.

«Тем лучше».

– Простите, но я должна идти, меня ждут дома, – с напускной вежливостью и взглядом, полным осуждения, произнесла Элиза.

– Что здесь происходит? – строго спросил Вивьен.

Незнакомый мужчина повернулся к нему, во взгляде мелькнула дерзость, тут же сменившаяся досадой, когда он понял, что к нему обращается человек, одетый, как служитель Церкви. Оружия при себе в этот день у Вивьена не было, посему не каждый – кроме тех, кто знал его в лицо – заподозрил бы в нем инквизитора.

– Простая светская беседа, отче, – осклабился захмелевший мужчина, не заметив сияющего взгляда, которым Элиза одарила Вивьена.

– Вот как, – хмыкнул тот. – И о чем же вы беседуете с дамой, которая совершенно явно в этой беседе не заинтересована?

Незнакомец грозно нахмурился.

– При всем уважении, отче, это явно не ваша… – он помедлил, явно пытаясь вспомнить нужное слово. Вивьен склонил голову, великодушно подсказав:

– Епархия?

– Именно, – многозначительно кивнул незнакомец. – Так что доброго вам дня.

Вивьен нарочито досадливо покачал головой.

– Боюсь, наш разговор не окончен, – произнес он, и в голосе его зазвучали металлические нотки. – Моей епархией, по долгу службы, является все, что вызовет у меня хоть малейшее подозрение в вероотступничестве, а вы, месье, позволяя себе определять епархии духовных лиц, вызываете у меня такие подозрения. Может, нам стоит поговорить в другом месте?

Пару мгновений мужчина потратил на то, чтобы осмыслить услышанное, и Вивьен любезно дал ему это время, стараясь не смотреть при этом на Элизу, чтобы сохранить лицо непроницаемым. Наконец поняв, с кем говорит, незнакомец округлил глаза и невольно подался назад, борясь с желанием и вовсе убежать.

– Господин инквизитор… – тихо произнес он, – я… я вовсе не…

– Ваше имя, месье, – требовательно перебил его Вивьен.

Как ни странно, вопрос этот заставил мужчину побледнеть. Миг спустя Вивьен понял, почему.

– Симон-Пьер, – тихо отозвался тот.

– Занимательно, – осклабился Вивьен, – что человек с именем, в точности повторяющим имя первоверховного апостола возомнил, будто может определять епархию верного слуги Божьего. Даже ваше имя укрепляет меня в мысли о вашем пагубном вольнодумстве, не говоря уже об опасении, с которым вы его произнесли.

– Я… я… я и не думал…

– И в вашем случае это было бы лучшим исходом – не думать. – Вивьен ожег вмиг протрезвевшего мужчину взглядом. – Ступайте с миром, месье Симон-Пьер. Я надеюсь, что увижу вас на ближайшей воскресной мессе, – с многозначительным упором на последних словах произнес он.

Энергично закивав, Симон-Пьер поспешил ретироваться, напрочь забыв об Элизе. Вивьен проводил его взглядом, и лишь после этого взглянул на девушку. Та благодарно улыбнулась ему, не скрывая некоторого злорадства: она с искренним весельем наблюдала за тем, как недавний наглый смельчак трусливо убегает, поджав хвост, после пары реплик в его адрес.

Строгость из глаз Вивьена при взгляде на Элизу не исчезла. Он отметил, что на шее у нее, позвякивая, висят ее любимые амулеты, а запястье охватывают подаренные им в день их знакомства четки.

Он вздохнул.

– Скажи, ты, что, нарочно умудряешься попасть в такие истории? А если бы меня не оказалось рядом? – тихо спросил Вивьен, направляясь вдоль улицы и увлекая Элизу за собой. Она пошла следом, держась чуть позади и не равняясь с ним.

– Я просто шла домой, – невинно произнесла она. – Ты ведь не думаешь, что мне хоть как-то польстило его внимание?

– Не думаю, – Вивьен нахмурился.

Они завернули за угол дома, оказавшись на не столь людной улице. Вивьен остановился и посмотрел на Элизу наставническим взглядом. Она виновато улыбнулась.

– Вивьен, я всего лишь вышла за покупками. Мне это иногда требуется, понимаешь? Я не стремилась привлекать ничье внимание.

– Его привлекает твоя внешность, – скользнув по ней оценивающим взглядом, покачал головой он. – Элиза, ты прекрасна, от тебя трудно оторвать глаза, но это иногда выходит боком. Когда-нибудь это может сыграть злую шутку, а я этого очень – очень – не хочу. Прошу тебя, будь аккуратнее. И хотя бы амулеты на время выхода в город снимай. Этот выскочка к тебе привязался из-за внешности, и мне легко было его отогнать, а если кто-то из-за этих амулетов обвинит тебя в идолопоклонничестве или ведовстве, ситуация будет сложнее.

Элиза заговорщицки улыбнулась.

– Тогда тебе придется сделать вид, что арестовываешь меня? – спросила она. Вивьен хмыкнул.

– Может, даже придется для вида арестовать.

– Уже придумал, как допрашивать будешь?

Оглядевшись по сторонам, чтобы избежать взглядов случайных свидетелей, Вивьен склонился к ней и прошептал на ухо:

– Самым что ни на есть пристрастным образом.

Переговоры тянулись долго. Англия и Франция застыли – уставшие, измотанные и напряженные – в ожидании хоть какого-то исхода. Однако к маю 1360 года Эдуард III со своими министрами явился во французскую деревню Бретиньи на встречу с дофином Карлом V для подписания мирного договора. Этот договор все еще был тяжел для Франции, однако не содержал в себе таких же унизительных условий, как Лондонский мир.

Согласно новому договору, Франция обязалась выплатить три миллиона экю за освобождение из английского плена короля Иоанна, лишаясь при этом примерно трети своих территорий на юго-западе страны. Англия же в свою очередь – словно скрипнув зубами от необходимости умерить пыл своей жадности – обязалась больше не демонстрировать своих притязаний на французский трон и не претендовать на власть над нормандским регионом.

Некоторое время люди боялись свободно вздохнуть: казалось, война может снова начать алчно выпивать все соки из противоборствующих королевств. Однако по всему выходило, что между Англией и Францией, наконец, воцарился мир.