«Не смей!» – приказал он себе. – «Нашел, когда поддаваться волнению! Это всего лишь вода, что тебе с нее будет?»

Вода…

Река окутала его по грудь. Что-то на ее дне – дне, которого он не мог разглядеть – скользнуло по его ноге, напомнив прикосновение мокрой шелковой ткани. Вивьен прерывисто вздохнул и невольно остановился снова, напрягшись всем телом. Элиза терпеливо ждала его чуть дальше.

«Всего пара шагов», – усмехнулся он собственной трусости. – «Неужели я позволю себе их не преодолеть? Это же всего лишь трава на дне».

И все же, несмотря на эти мысленные увещевания, он не мог заставить сердце биться спокойнее, а дыхание перестать вырываться из груди с лихорадочной частотой.

«Да что со мной?»

Вода казалась спокойной. Для опасения не было никаких причин.

– Не бойся, здесь не глубоко, – подбодрила его Элиза. – Я даже могу здесь стоять.

Пульс отдавался в висках. Вивьен не мог отрешиться от окутывающей его реки – от чернильно-черной движущейся массы, переливающейся таинственными оттенками света, прямо как то странное нечто, что просыпалось внутри него в моменты злобы. Вивьен всегда чувствовал это в себе слишком явно. И вот теперь нечто схожее было готово поглотить его целиком.

«Нет!»

Трава на дне вновь скользнула по ноге, заставив Вивьена громко и резко выдохнуть.

– Элиза, мы можем уйти?

Он и сам не понял, как и когда успел это выпалить. Глаза его невольно зажмурились, тело напряглось, как тетива лука, и замерло на месте, не решаясь сделать ни шагу. Гул сердечных ударов стал невообразимо громким, и Вивьену даже начало мерещиться, что он может различить в нем какой-то неясный вкрадчивый шепот.

– Вивьен? – окликнула его Элиза. Она неслышно приблизилась, ее рука коснулась его плеча, и он вздрогнул от ее прикосновения. – Ты дрожишь?

Он не ответил. Элиза обеспокоенно уставилась на него.

– Вивьен, что с тобой? Тебе плохо?

– Нет…

Но этот ответ был явной ложью: в свете звезд и луны лицо его казалось страшно бледным. Он знал, что Элиза ему не поверила.

– Мне не по себе, – честно ответил он. Элиза набрала в грудь воздух. Похоже, она снова собиралась попытаться уговорить его, но Вивьен упрямо покачал головой. – Пожалуйста, Элиза, мы можем выйти на берег?

– Конечно, – ответила она после небольшой заминки. Ее искренне удивило его поведение. Никогда прежде она не видела его таким. Даже в момент слабости, когда Ренар привел его к ней домой раненого, почти на пороге смерти, он держался стойко и излучал удивительную для своего положения уверенность. Но не теперь.

Услышав согласие, Вивьен резко развернулся и зашагал к берегу, не решаясь оглянуться и посмотреть на Элизу, идущую позади. Оказавшись на твердой земле, он спешно направился на поляну, подальше от воды, чувствуя, что ноги могут вот-вот предать его и подкоситься. Давя в себе бессильную злобу на собственное поведение, Вивьен резко почувствовал себя без одежды глупым и ничтожным. Он отрывистыми движениями начал собирать свои разбросанные по поляне вещи и с несвойственным ему остервенением надевать их, продолжая злиться, когда те упрямились и не желали быстрее скользить по мокрому телу.

Элиза остановилась у самой кромки воды и обеспокоенно посмотрела на него. Она хотела заговорить с ним, но отчего-то сейчас нужные слова не шли к ней. Смутившись, она взошла на поляну, робко подобрала с травы свое платье и оделась. К этому моменту Вивьен уже успел подпоясать сутану. Он замер посреди поляны и показался Элизе каким-то неестественно беспомощным, будто не знающим, куда себя деть.

С трудом подавив собственное смятение, Элиза приблизилась к нему, и встала у него за спиной. Не зная, чем может сейчас помочь, она нежно положила руки ему на плечи и уткнулась лицом в его спину. К своему искреннему удивлению, она почувствовала, что тело его все еще бьет мелкая дрожь.

– Прости, Элиза, – надтреснутым голосом произнес Вивьен, качая головой. Казалось, он не знал, куда провалиться от стыда. – Я понятия не имею, что на меня нашло.

Он с трудом пытался побороть в себе желание упрямо вернуться в воду и нанести по окутавшей его тревоге резкий сокрушительный удар. Однако при одной мысли о новом погружении в эту черную неизведанную глубь по нему прокатывалась новая волна предательской дрожи.

«Да в чем же дело, черт побери?!»

– Не надо, – тихо пробормотала Элиза. – Не надо, не извиняйся, прошу. Если б я знала, что ты… что вода тебя… тревожит, я бы не стала…

– Я и сам этого не знал! – раздраженно отозвался он, сделав шаг прочь от Элизы. Он обернулся и посмотрел на нее, тут же уловив на ее лице печаль. Устало потерев рукой переносицу, он вздохнул, опустился на траву и сел, согнув ноги в коленях. Элиза осторожно опустилась рядом.

– Но ты ведь раньше… бывал на реках? – аккуратно поинтересовалась она.

– Бывал, – вздохнул Вивьен. – Бывал и не раз. Но никогда ночью. Пусть я и не учился плавать, вода прежде не действовала на меня, – он поморщился, – так. Я не понимаю, чем это вызвано, я никогда не тонул.

Элиза мягко улыбнулась.

– Думаешь, чтобы чего-то бояться, обязательно нужно с этим столкнуться?

– У страха должны быть свои причины, – упрямо качнул головой Вивьен. – А я в жизни не сталкивался ни с чем страшным, что было бы связано с водой.

Элиза хмыкнула.

– Может быть, в этой жизни – не сталкивался, – туманно намекнула она. Вивьен взглянул на нее с усталым интересом.

– Думаешь, мог в прошлых?

– А почему нет?

Вивьен пожал плечами.

– А почему нет, – задумчиво повторил он, тут же покачав головой. – Не знаю, Элиза. В любом случае, сейчас я чувствую себя просто глупо. Я не боялся заходить в монастыри, монахи которых могли всей толпой обратиться в ересь после разгула чумы. Не боялся встретить там агрессивных убийц или гору мертвых тел. Не боялся втайне вырезать на западных колоннах шифрованные символы на случай, если нас с Ренаром все же убили бы там. Но при этом я не могу войти в темную реку. – Он презрительно фыркнул. – Это какая-то бессмыслица. Так глупо…

Элиза положила голову ему на плечо.

– Глупо судить себя за страхи, Вивьен, – тоном наставника возразила она. – Все чего-то боятся.

«Но это глупый страх!» – продолжал внутренне упорствовать он, хотя понимал, что снова пользоваться этим аргументом в споре будет еще глупее. Он опустил голову и невесело усмехнулся.

– Ты считаешь, что не имеешь права чего-то бояться? – хмыкнула Элиза, приподнимая бровь. Она перекинула мокрые волосы вперед и отжала их руками.

– Что-то вроде того, – криво ухмыльнулся Вивьен. Элиза ухватилась за его руку. Во взгляде ее снова загорелся игривый огонек.

– Знаешь… я не понимаю, почему, но в твоем исполнении это осуждение собственных страхов звучит так соблазнительно… – Она помедлила. – Мне кажется, оделся ты рановато.

Медленно и неспешно приблизилась холодная сырая зима.

К этому времени Вивьену удалось, чуть ограничив собственные траты, скопить немного денег, на которые он сумел приобрести два теплых плаща. Их он с первыми холодами принес Элизе, заявив, что один из них купил для нее, а второй – для Рени.

– Я подумал, – пожал плечами он, – что они вам даже понравятся на вид. Но все-таки покупал я их, в первую очередь потому, что они теплые. Не знаю, как у вас обстоят дела с теплыми вещами, но так мне спокойнее.

Элиза смотрела на него с изумлением и благодарностью, невольно вспоминая, как позволяла себе внутренне ворчать, реагируя на подарки Гийома де’Кантелё. Среди всех мужчин, кто когда-либо предлагал Элизе свою помощь и поддержку, только Вивьен сумел воплотить самые смелые ее мечты. Она вспоминала, как он поначалу приходил к ней с проверками – настороженно, напряженно, словно искренне думал, что ему придется иметь дело с колдовством. И ведь при этом, заметив некоторые сложности, которые Элиза испытывала с рубкой дров или починкой крыши, он помогал ей совершенно бескорыстно, ничего не требуя взамен.