Вивьен хмуро поджал губы.

«Что ж, видимо, Лоран не шутил, когда говорил, что Руан без инквизитора не останется», – думал он. – «И, похоже, он настроился воинственно, раз уж назначил казнь. Кого бы он ни передал светским властям, этот еретик должен был нешуточно упорствовать в своих заблуждениях. Лоран никогда не был приверженцем столь строгих мер».

– Что ж, – качнул головой Вивьен, – даже если люди забудут, я хорошо умею освежать память. – Он ободряюще положил руку Элизе на плечо. – Я заставлю их вспомнить, когда и при каких обстоятельствах они последний раз видели Рени, и выясню, куда она могла направиться. Возможно, она прознала о том, что нечто, необходимое ей, находится в каком-нибудь близлежащем городе, и решила отправиться туда, чтобы это приобрести.

Элиза с надеждой посмотрела на него.

– Это… может быть, – неуверенно произнесла она.

– А узнать нечто подобное она могла только у торговцев. – Вивьен улыбнулся. – Стало быть, начну расспросы с них. – Он внушительно кивнул, заглянув в усталые глаза Элизы. – Я найду ее, обещаю тебе, слышишь? Чего бы мне это ни стоило.

Огонек надежды в ее глазах разгорелся ярче прежнего. Она устало уткнулась Вивьену в плечо и снова всхлипнула. Он нежно погладил ее по волосам.

– Я же говорил, что люблю тебя и все, что тебе дорого. Рени мне не чужой человек, Элиза, поэтому я приложу все усилия, чтобы найти ее, пожурить за то, что заставила тебя так волноваться, и вернуть домой – целой и невредимой.

Элиза прерывисто вздохнула.

– Я не представляю, что бы делала без тебя, – отчаянно пробормотала она. – Я уже начала думать, что… – она запнулась, но заставила себя продолжить, – что Рени арестовали и держат в тюрьме. Но этого я никак не могла проверить.

Вивьен покачал головой.

– Послушай, в наше с Ренаром отсутствие все арестанты доставлялись прямиком к Лорану. Даже если Рени – не дай Бог – в тюрьме, я найду способ вызволить ее оттуда, как когда-то вызволил тебя. Лоран вряд ли обратит на это внимание. Раз уж он организовал Sermo Generalis, он совершенно точно все время нашего отсутствия занимался допросом какого-то еретика или нескольких. На фоне них Рени совершенно безобидна.

– Если Рени в тюрьме, как вы минуете стражу? – обеспокоенно спросила Элиза.

– Я инквизитор, – усмехнулся Вивьен. – Меня не станут спрашивать, куда я веду арестованную женщину. Стража не лезет в такие дела. А даже если и полезет, я придумаю, как потом оправдаться перед Лораном.

Элиза прерывисто вздохнула, и Вивьен поспешил сменить направление мысли на менее тревожное.

– А если ее там нет, стало быть, я расспрошу людей и узнаю, куда она могла пойти. Думаю, Ренар тоже поможет мне в поисках. Или хотя бы выгородит меня перед Лораном, пока я буду ими занят. В любом случае, мы ее найдем.

Элиза, казалось, действительно обрела веру в положительный исход. Она кивнула, и в ее общем облике теперь было куда меньше рассеянности.

– Тебе нужно отдохнуть, – качнул головой Вивьен, – ты совсем измотана.

– Я… попытаюсь.

– Вот и хорошо. А поиски предоставь мне.

– Спасибо тебе, – тихо отозвалась Элиза.

Вивьен не стал медлить с исполнением своего обещания и поднялся со скамьи.

– Отдыхай, – настоятельно повторил он. – Все будет хорошо.

Элиза благодарно кивнула. Вивьен хотел поцеловать ее, но подумал, что сейчас не лучший момент. Кивнув на прощание, он решительно направился к двери. Лишь когда та закрылась за ним, Элиза устало взглянула ему вслед и прошептала:

– Я люблю тебя.

На улицах Руана совсем стемнело, когда Вивьен приблизился к зданию тюрьмы. Всю дорогу его не оставляли дурные предчувствия. Пока он говорил с Элизой и убеждал ее в том, что с Рени все в порядке, он искренне верил собственным словам, но понимал, что в первую очередь должен исключить самую плохую возможность.

«Если она там, я просто освобожу ее, как освободил когда-то Элизу. Рени не хватятся, она не представляет угрозы. Перед завтрашним Sermo Generalis ее исчезновение из тюрьмы просто померкнет, а я… я придумаю, как выгородить Рени перед Лораном. Пусть назначит мне наказание, если сочтет нужным, пусть даже хоть снова отправляет в допросную, я с этим разберусь. Первым делом, если Рени в камере, важно увести ее оттуда. Остальное потом».

Вивьен не хотел думать о том, что будет после, хотя и понимал, что придется просить Элизу забрать сестру и на время уехать подальше от города. По крайней мере, пока все не уляжется.

«Мы переживем это», – думал он, стараясь унять бешено колотящееся сердце. – «Мы обязательно это переживем».

Он без труда прошел мимо стражников. Те обменялись с ним парой приветственных фраз, Вивьен буркнул ответы, не задумываясь, и целеустремленно направился туда, где томились заключенные. Обыкновенно узников держали в камерах по несколько человек для экономии места – только во время разгара чумного пламени и пару лет после заключенные, ввиду своего малого количества, могли «довольствоваться» нахождением в камере в одиночестве. Поначалу даже считалось, что подобные меры могут сдержать распространение болезни, если она проникнет в эти стены, однако чума – если она проникала в город – была неумолима и выкашивала население без разбора, не щадя ни старых, ни молодых, ни женщин, ни мужчин, ни еретиков, ни праведников.

Со временем, когда страна начала понемногу оправляться от чумы, узников – грязных, искусанных вшами и блохами, пропахших собственным потом и резким запахом отхожих горшков, которые менялись с незавидной редкостью – снова начали размещать по несколько человек.

Каждый раз, когда Вивьен приходил сюда, это место повергало его в уныние. Будь его воля, он никогда не ходил бы по этим коридорам, но, будучи инквизитором, он не мог себе этого позволить. Во время каждого своего появления здесь Вивьен будто чувствовал, что его ноги затягивает какое-то болото, и они начинают двигаться медленно, нехотя и с ощутимым трудом. После того, как ему самому пришлось провести неделю в этих застенках, неприятное чувство только окрепло. Однако сейчас он шел быстро и с болезненным, перепуганным энтузиазмом осматривал мрачные клетки одну за другой.

Поначалу Вивьен подумывал спросить о Рени у стражников, однако не стал этого делать. Вместо того он взял один из факелов с подвеса на стене и стремительно двинулся по темному коридору. Сердце бешено стучало в груди, и его стук, казалось, отражался от стен. Вивьен был уверен, что его волнение сейчас может уловить каждый заключенный, однако некоторые из них – измученные тюремной жизнью – даже не проснулись, когда он приблизился к их клетке с факелом в попытке найти среди них рыжеволосую девушку.

Дверь за дверью, камера за камерой, решетка за решеткой…

Не находя Рени, Вивьен каждый раз вздыхал с облегчением. Ему даже стало казаться, что сама идея обнаружить ее здесь – абсурд. Наверняка она просто отправилась в другой город, иначе и быть не могло.

«Рени с ее удивительно развитым предчувствием просто не могла оказаться здесь, это немыслимо!» – думал Вивьен, вспоминая рассказ Элизы о том, как ее сестра, повинуясь сиюминутному порыву, решила собрать вещи для побега из Кантелё. И все же, даже вера в умение Рени предчувствовать опасность и вовремя от нее сбегать не заставила Вивьена уйти прочь из этого мрачного коридора.

Кто-то из томившихся в темнице людей издавал слабые стоны, и им вторили другие узники, однако звуки, отразившись призрачным гулом от сводов стен, быстро тонули во мраке, как только факел удалялся и снова погружал тюрьму в темноту. В некоторых камерах держали только женщин, однако ни в одной из заключенных невозможно было даже близко признать Рени. Оставалось миновать лишь несколько дверей.

«Еще немного и поиск можно будет продолжать в другом месте. Нужно лишь убедиться, что Рени здесь нет. Господи, пожалуйста, пусть ее здесь не окажется! Пусть она просто отправится в другой город за покупками… пусть она…»