Собрав вещи, Картер уже хочет пройти мимо, но останавливается у барной стойки, пока я кромсаю овощи.

– Приди ты на пять минут позже, и я бы получил кое-что больше, – сообщает он.

– Да, охотно верю, – не глядя, киваю я.

– Она почти поцеловала меня.

– Ага, – ещё один равнодушный кивок, и он наконец-то сваливает в свою комнату.

Как только до ушей доносится щелчок дверной ручки, нож влетает в деревянную доску, твёрдо войдя в поверхность. Расставляю ладони по холодной столешнице и закрываю глаза. Как же хочется быть таким же холодным сейчас. Почему я не хочу верить Картеру? Но почему, отчасти, верю? Он провоцирует, и я ведусь. Даже если так, но ведусь. Каждое слово цепляет. Задевает за живое. Оставляет след, как лезвие ножа на коже. Эту отметину не видно снаружи, но она отчетливо чувствуется внутри. Ещё никому не удавалось так легко завести меня, даже Картеру. Но когда дело касается Эммы, я теряю рассудок и путаюсь в чувствах.

Говоря откровенно, нас вряд ли можно было когда-либо назвать друзьями. Картер и я – это две разные планеты. Его безразличие и в какой-то мере беспечность, всегда раздражали меня. Он никогда не подходил к чему-то ответственно, но почему-то всегда делает вид, что является самым важным и значимым. Да, глупо отрицать, что он хороший игрок, но будет слишком громко называть его лучшим. Между нами всегда была немая борьба. Несмотря на то, что мы товарищи по команде, в реальной жизни между нами стена и Эверест разногласий. Там, где нужен серьёзный подход, он предпочитает валять дурака, и в этом его главная беда. Мы всё время воюем. Неважно, за что, будь это должность капитана или девушка, хотя раньше он никогда не зацикливался на одной. И если сейчас Эмма – это лишь повод вставлять мне палки в колёса, то я вовсе не удивлюсь. Но я не позволю ему обвести её вокруг пальца. Она не будет его победой.

Достаю мусорное ведро и сбрасываю туда всё то, что было нарезано. К черту ужин. К черту сон. К черту Картера. И к черту всех. Я хочу глоток свежего воздуха. Он жизненно необходим, чтобы не натворить глупости.

В конце концов, вылетаю из квартиры и здания, в котором должен жить, но уже не хочу. Автомобильный шум проникает в уши, а ветер работает, как отрезвитель. Сколько намотаю кругов, чтобы полностью успокоиться, непонятно. Я уже привык. Какая разница, утром на коньках или вечером пешком? Одно другому не мешает, только позитивное влияние.

Начинаю сомневаться в собственной адекватности, когда улавливаю в воздухе аромат духов Эммы. Но я абсолютно точно в сознании, потому что обладательница моих галлюцинации делает несколько шагов навстречу.

– Можешь подняться, – сообщаю я. – Я не знаю, когда вернусь.

– Я не хочу возвращаться.

– Тогда тебе стоит вспомнить путь домой.

– Я ждала тебя.

– С чего ты решила, что я мог куда-то пойти?

Девушка немного пожимает плечами.

– Надеялась, – говорит она.

– Не все надежды оправдываются.

– Но моя оправдалась. Ты тут.

Вздохнув, Эмма сжимает перед собой несколько учебников в руках, покачнувшись на пятках.

– Дай мне шанс всё объяснить. Это будет по-дурацки. Возможно, ты даже не поверишь, ведь это полный бред, но так у меня будет хотя бы шанс всё сказать. Ты не можешь так думать обо мне.

– Как думать?

– Не в самом лучшем свете.

– Это вообще имеет значение, что я думаю?

Она делает ещё один шаг в мою сторону, я же сую руки в карманы, оставаясь на месте. Мой вопрос остался без ответа.

– Да, у меня есть парень. Но это не то, что ты думаешь. Мы не вместе. Мы вообще не можем быть вместе.

– Интригующее начало. Не можем быть вместе, но вместе. А ещё, возможно, вы живёте вместе, но это тоже не то, что я думаю.

– Мы живём вместе, – тараторит под нос Эмма.

Хочется рассмеяться, и я позволяю себе подобную дурость. Мне действительно смешно, что она говорит. Черт возьми, да я в ударе. Бью прямо в цель. Если скажу сейчас, что Земля всё же стоит на трёх слонах и черепахе, это обернётся моей правотой?

– Отлично, просто, мать вашу, отлично, – без веселья, усмехаюсь я. – Что дальше? Ты снимаешь кольцо, чтобы никто не думал лишнего?

– Он – гей, – заявляет она, оставаясь спокойной. – Я встречаюсь с геем, Эйден.

– Да, а я лесбиянка, – саркастически замечаю я, – каждому своё. Никто не без изъяна.

– Я могу доказать. Он сейчас дома с Жаком.

– Ага.

– Поверь мне, – просит Эмма, смотря на меня тем же взглядом, на который я повелся той ночью. – Так было нужно. Между нами было несколько поцелуев, но для его родителей. Пойми. Мы дружим с детства, я не могла не помочь ему. Он не может рассказать родителям.

– Какой сейчас век и к чему ты оправдываешься?

– Я знаю, Эйден. Но не все придерживаются общих ценностей. Он не может быть для них геем, иначе они перестанут платить за учёбу. Они не примут его таким. Оставят без всего, и это будет моя вина.

– И ты решила, что жить на две стороны – это лучшее решение? Открою тебе кое-что интересное: ты не должна. Это не твоя задача и обязанность.

– Я согласилась, как я могу отказаться сейчас?

– Хочешь ещё одну новость?

– Я знаю, что ты скажешь.

– Тогда ты знаешь, что я скажу после этого.

– Ты можешь хотя бы не смотреть на меня так?

– Как?

– Так, словно я сделала что-то плохое, будто я самое низкое создание. Я всего лишь помогаю другу. Я никому не изменяла, и легла в твою кровать будучи свободной.

– Почему ты пришла ко мне?

– Я.. я не знаю.

– Тебе не открыли в первой комнате?

– Открыли, – кивает она.

– И ты дошла до моей.

– Да.

– Для чего? Там был Картер, ты могла попросить его открыть свою.

– У меня нет объяснения.

– Отлично, ты решила морочить мне голову?

– Нет, но я не хочу, чтобы ты так думал обо мне.

– Я ничего не думаю, теперь всё?

– Нет… – тихо говорит она. – Точней, да… да, это всё.

– Тогда увидимся как-нибудь.

Да, действительно, увидимся как-нибудь. Я идиот?

Отклоняюсь в сторону, направляясь вдоль улицы, которую освещают уличные фонари. Это всё ещё моя жизнь или чья-то дебильная шутка? Кажется, что второе, потому что такого ещё не было.

– Эйден, – зовёт Эмма, из-за чего останавливаюсь и поворачиваюсь к ней лицом, задавая немой вопрос. – Нет, это не всё.

– Поймать такси или проводить?

– Я могу пойти с тобой?

– Куда?

– Не знаю, ты же куда-то пошёл.

– Если я пошёл в стрип-клуб или на свидание, ты бы тоже захотела пойти со мной?

Уголки её губ тянутся выше, а в глазах загорается блеск.

– Никогда не была в стрип-клубе, возможно, я вольюсь.

– Вряд ли, на тебе брюки и блузка, из плюсов только каблуки. Девушки туда в таком не ходят.

– Они же срывают с себя одежду, может, у меня тоже есть такие секреты.

Выгнув бровь, не сдерживаю улыбку.

– Они уже без одежды, Эмма.

– Ладно, тогда, я могла бы пойти с тобой на свидание.

– И быть наблюдателем?

– Нет, я была бы той, с кем ты пошёл на свидание.

Улыбка сползает с лица, остаётся лишь покачать головой.

– Я не хожу на свидания с девушками, которые в отношениях.

Возможно, я вообще не хожу на свидания. Разве это уже важно? Просто не было той, которую я хотел бы пригласить. Мне никогда не требовались свидания, всё было без них.

– Формально, я не в отношениях. Я помогаю своему другу, потому что хочу быть ему хорошим другом. Ты разве не сделал бы что-то для своего близкого человека?

– Всё зависит от обстоятельств.

– Его родители старой закалки. Слишком консервативные. Не принимают ничего нового.

– Любовь остаётся любовью. Кем бы ни был другой, ты не можешь любить его из-за пола, религии, мировоззрения или воспитания. Либо принимаешь и понимаешь полностью, либо нет. Родители рано или поздно смирятся и примут выбор, если увидят его счастливым. Им уже не будет важно, кто рядом с ним.

– Не всегда так, Эйден. Для некоторых традиционный брак превыше всего.