Все новые и новые вопросы возникали в связи с сообщением Будкина.

- Да... Ну, а с пристрелкой? Ведь в ней выявляется все мастерство артиллеристов.

- Об этом артиллерист и говорил, - вспоминал Будкин. - Он доказывал, что на лесистой местности или равнине вообще бывает очень трудно определить координаты цели, и спрашивал, как же в таких случаях обходиться без пристрелки?

Наутро во время занятий по огневой подготовке лейтенант Шикунов, построив взвод у новой "пушки", начал разбирать ее принципы действия и устройство. Глядя в наши напряженные лица, он сказал:

- Итак, перед нами принципиально новая артиллерийская система. У нее даже нет ствола. А этот вот... - он взял двумя пальцами угломер-квадрант и далеко не бодро проговорил, - прицел. Не наша панорама, конечно, но и с ним можно многого добиться. Отмечаться по точке наводки, например...

В субботу мы проводили Будкина на совещание, постояли-подождали немножко, чтобы убедиться, что его не выдворили оттуда, и вернулись в казарму.

Вечером, сидя в классе во время самоподготовки, я не мог сосредоточиться на учебнике. Волновала мысль: какое же сегодня окончательное мнение выскажут артиллеристы? Что нового нам расскажет Будкин?

За эту неделю курсанты уже близко познакомились с новым оружием, на занятиях изучили его боевые свойства и особенности, научились управлять. Оказалось, что совсем не просто поймать точку наводки в узкую щель прицела, зарядить шестнадцать тяжелых громоздких снарядов, выгнать подъемным механизмом огромные направляющие. И все-таки новинка многим пришлась по душе, сам не знаю почему - мы в нее поверили. Может быть, сыграли роль слухи о том, что в первых боевых испытаниях оружие показало себя с хорошей стороны, залпы его пачками сметали врагов и технику противника.

Смущало меня только заявление полковника о пристрелке целей, у которых нельзя определить координаты. Как тут быть? Ну и, конечно, прямая наводка. "Может быть, все-таки можно стрелять из новых систем прямой наводкой. Ну, хотя бы на меньшем, чем у пушки, расстоянии. Надо спросить Комарова".

- Иван, как твое мнение? Комаров как бы ожидал моего вопроса. Сказал коротко.

- Да... По-моему, да... Не зря же их создавали. Наконец явился Будкин. Окинув нас строгим, ничего не выражающим взглядом, он спокойно прошел на свое место. Надо сказать, что став помкомвзвода, Будкин заметно переменился. Нет-нет и начинал важничать. Вот и сейчас напустил на себя строгость, а ведь знает, что ждали его, как бога. Переглянувшись с Иваном, мы склонили головы над тетрадями.

Но вот Будкин встал и, слегка потянувшись, кивнул нам на дверь.

- Выйдем, что ли...

Все-таки не выдержал, конспиратор. Все напускное слетело с него в коридоре. Рассмеявшись, он толкнул нас обоих и воскликнул:

- Эх вы, дубы!.. Тоже мне гвардия. Что могло означать такое восклицание? Мы зашли в "курилку".

- Рассказывай, - сказал Иван. Глаза у него блестели.

- Что рассказывать?.. Опять полковник выступал. Сказал, что данные для стрельбы нужно брать с карты или даже полную подготовку производить. Ну, а потом снова взялся за пристрелку. Начал доказывать, что у новых систем траектория полета снарядов почти одинаковая со 122-миллиметровыми гаубицами и поэтому вместе с ними нужно гаубицу возить и пристрелку из нее делать... Будкин поднял вверх указательный палец. - Это мнение его приняли к сведению и в протокол записали...

- Ну, артиллерист человек старый, его убей - он на своем стоять будет, а другие - те как? - спросил я.

- Не перебивай, - прогудел Иван.

- Другие?.. Сапер схему окопа принес. Говорит, что вполне от осколков должен защищать. С сапером все в порядке...

- А тактик?

- Тактик, как и артиллерист, неопределенно говорил. Нет, мол, достаточного опыта их применения. По-моему, рано или поздно, они тоже с постоянных огневых будут стрелять. И все как у обычных артиллеристов будет. С этим ни я, ни Комаров не согласились. Хотелось верить в необычность нового оружия, и мы верили.

- Как это у обычных? - вспыхнул Иван. - Новые системы совсем особые!

- Я вам говорю, что специалист сказал.

- А еще кто выступал?

- А еще, - Будкин снова заулыбался, - наш взводный.

- Не может быть! С чем же он?

- О нашем расчете. Как освоили в эти дни установку. Как отрабатывали действия номеров расчета. Очень толково говорил.

- Какой молодец! - мы радостно засмеялись. У нас было еще много вопросов, но Мишка нетерпеливо махнул рукой и снова принял прежний, командирский вид.

- Ну, а теперь главное! В заключение выступил начальник училища. Необходимо немедленно отказаться от многих старых взглядов и привычек, сказал он. - В трудный и ответственный час Родина доверила нам новое оружие и мы должны им овладеть. Навыки выработаются на практике!

Будкин сделал паузу, как бы подготавливая то, чем нас совсем собирался поразить.

- В самое ближайшее время мы станем гвардией! Теперь будет такая! Все, кто будет воевать на новых системах, станут гвардейцами. Вот такие-то дела! Будкин подскочил и ухватился за наши шеи. - Ну, чего молчите?! Гвардией, как во времена Суворова и Кутузова. Да, еще Советской!

- Вот это да!

Ну, что можно было еще сказать?

- Пока никому ни слова. Жать на учебу и только, - строго сказал Будкин.

С трудом приняв непринужденный вид, мы возвратились в класс.

Положение на фронтах становилось все хуже. Немцы заняли Ржев и выходили к Волоколамску. Там шли упорные бои.

Согласно плану эвакуации, училище - эшелон за эшелоном - отправляло на восток свое имущество. В конце концов очередь дошла и до постелей. Пришлось спать на голых металлических сетках. Это было не страшно. "Шинель на себя шинель под себя". В изголовье каска и противогаз. Карабины и самозарядки в пирамиде. Уже несколько дней мы находились в полной готовности к выступлению на фронт.

Однажды ночью сквозь сон я услышал команду: "боевая тревога". Вскочил с койки. Команда доносилась из соседней казармы, а у нас было пока все тихо. Я растолкал соседей. Столпившись у окна, мы жадно смотрели, как забегали по училищному двору наши товарищи из соседнего дивизиона. Вскоре заревели моторы. Дивизион выступал на фронт. Мы провожали их взглядами, пока за училищными воротами не скрылось последнее орудие.

- А когда же нам! - ворча, мы снова укладывались на свои сетки.

...Враг прорвался на волоколамском направлении. Для ликвидации создавшегося тяжелого положения в бой вводились курсантские части. Подразделения двух старейших в стране училищ - имени Верховного Совета и Первого Московского артиллерийского, - с хода вступив в бой, разгромили крупную немецкую колонну.

Комаров, в который раз, читал вслух письмо от приятеля из фронтового дивизиона. Сейчас тот воевал разведчиком курсантской батареи.

"...Так что, Иван, бьем фашистов в хвост и в гриву, как и мечтали в училище. В первый же день атаковали большую колонну у деревни Лотошино и наголову ее разбили. Только наша батарея подбила пять танков, да автоматчиков положили десятков с семь... Но знай, что на деле это гораздо труднее, чем думалось. У немцев танков навалом, и они во что бы то ни стало рвутся сбить нас с Ламы и выйти к Москве. Но из этого ничего не выйдет. Кремлевцы (так называют курсантов училища имени Верховного Совета) стоят насмерть и все время контратакуют. Мы их поддерживаем и, как можем, стараемся выдавать немцам сполна. Сегодня опять отразили три атаки и тоже подбили два бронетранспортера и два танка... Пока сейчас тихо, вот и пишу тебе письмо. Извини, что оно в черных пятнах. Это от картошки. Ее здесь полно и мы печем картофелины на угольях..."

- Семь танков и два бронетранспортера. Мать честная! Поесть бы там этой картошки! - Комаров посмотрел на окружавших его соседей. - А тут!.. И чего только сапоги рвем!

Действительно, в то время, как наши товарищи отчаянно сражались под Волоколамском, в училище мы занимались строевой подготовкой. Стучал барабан на плацу, звучали команды. Курсанты, стремительно печатая шаг. рубили асфальт. Маршировали по-боевому: в шинелях и касках, с карабинами, автоматами и самозарядками.