— Приглашай следующего пациента, я хочу увидеть, как ты лечишь.

От этого заявления, а точнее — приказа, я застыла, едва не раскрыв рот. Да кто он такой, чтобы, во-первых, мне приказывать, а во-вторых — наблюдать за лечением? Это личное, очень личное, даже если я просто пациента за руку держу — я же еще и расспрашиваю обо всём. Многим сложно даже мне, целительнице, рассказывать какие-то личные подробности, а тут ещё и посторонний торчать будет.

Я прошла к двери и широко её распахнула.

— Подите вон!

— Да как ты смеешь! — мужчина вскочил, в ярости глядя на меня.

— Смею. Это моя лечебница, я могу выгнать отсюда кого угодно.

— Но не меня! Я — лорд Хавлок, главный придворный целитель. Я самый сильный целитель в этом королевстве! Да я уничтожу тебя, стоит мне пальцами щёлкнуть! Да как ты посмела даже прикоснуться к его…

Я вновь захлопнула дверь — не нужны мне свидетели этого разговора, — а потом подошла вплотную к лорду, встала на цыпочки, схватила его за горло и зашипела:

— Заткнитесь, или я лишу вас голосовых связок! Безвозвратно! — Наверное, что-то в моих глазах или голосе было такое, что он внял и заткнулся. — Εго величество не для того приходит сюда инкогнито, чтобы вы раззвонили об этом по всему городу. Думаю, его не обрадует то, что вы не в состоянии сохранить его визиты в тайне.

— Это невозможно, — выдавил он, с испугом глядя на меня. И куда только вся надменность делась. — Нельзя лишить человека связок.

— Да неужели? — я наигранно-высоко подняла брови. — Ну, простите, академиев не кончала, самоучка. И что там возможно, а что нет, не знаю. Я просто беру и делаю. Желаете проверить, получится ли у меня?

Конечно, я блефовала. Уж не знаю, возможно ли удалить человеку голосовые связки, в принципе, наверное, я бы смогла. Но не за три секунды, конечно. Впрочем, устроить воспаление, чтобы напугать временной немотой, я вполне способна.

— Нет, — выдавил главный целитель королевства.

Я отпустила его шею и сделала три шага назад, демонстративно обтирая руку о юбку. Да, это ужасно невежливо, но слишком уж он меня разозлил.

— Что вам нужно? Зачем вы пришли?

— Как?! — практически взвыл мой посетитель. — Как ты это делаешь? Мы, лучшие целители королевства, годами бились нас шрамами его величества и его высочества, но ничего не смогли изменить. А ты — необразованная простолюдинка, за две недели сделала то, что нам, магистрам с кучей учёных степеней, сделать не удалось. Кожу, покрытую шрамами от магического напалма невозможно восстановить. Как ты смогла?! Что ты делала?

— Убирала больную кожу и наращивала взамен здоровую, — ответила, пожав плечами. Это же элементарно.

— Что?! — мужчина буквально рухнул в кресло, глядя на меня совершенно обалдевшими глазами. — Убирала больную и наращивала здоровую? И всё? Да это же… Как тебе это в голову пришло?

— Это же очевидно, — пожала я плечами.

— Кто?! — он вскочил и схватил меня за руку, заглядывая в глаза. — Кто тебя такому научил? Где?

— Нигде, — я и правда, даже в период домашнего обучения, ни с чем подобным не сталкивалась. — Но это же первое, что приходит в голову. Если нельзя исправить — нужно заменить. Это элементарно.

— Элементарно? Элементарно?! — лорд забегал по комнате, схватившись за голову. — Тогда почему никому из нас ничего подобного не пришло в голову? И это же… Это же столько силы нужно влить! Это же перегореть можно!

— Так я и не делаю всё сразу, — на всякий случай отступив к стене, я смотрела на бегающего туда-сюда королевского целителя. И куда только подевалась вся его прежняя надменность. — По кусочкам.

— И мне сказали — ты лечишь без боли. Не вводишь пациента в сон, он в полном сознании, всё чувствует — и при этом боли нет. Как?

— Отключаю нервные окончания у тех клеток или органа, на который воздействую, — это же основы. Это было первое, чему меня обучили ещё в пятилетнем возрасте, как только проснулся мой дар — обезболивать. — Потом подключаю обратно.

— Но это же… Это же столько сил нужно! Едва ли не больше, чем на само лечение.

— Я не отделяю одно от другого, поэтому не знаю, сколько и для чего требуется. Меня так учили.

– Γде? Где такому учат? Это неправильно, нерационально! Главное — излечить болезнь или рану, боль можно и потерпеть. Если боль нестерпимая, больного можно погрузить в сон. Это аксиома! Этому учат всех целителей — направлять силу на самое важное. Обезболивание — вторично! Где вас такому научили?

Я уже «вы»? Надо же. И кажется, я начинаю понимать, почему Эррол не любит целителей, а мои пациенты так удивляются лечению без боли.

— Я из Вертавии, — пожала плечом.

— Я там бывал — и там лечат так же, как и мы.

— Этому научил меня целитель, к которому отец возил меня, когда проснулся дар, — я снова пожала плечами, на ходу придумывая оправдание всей этой странности. Вот уж не думала, что в наших странах такое разное отношение к исцелению. — Он обучил меня азам, а дальше — я уже своим умом до всего доходила. А откуда тот целитель приехал и где обучался — не знаю, мне пять лет было, и не пришло в голову его расспрашивать.

Надеюсь, достаточно правдоподобно. Что взять с ребёнка, который своего «учителя» видел лишь единожды и даже имени не запомнил?

— Я хочу это видеть. Я должен это увидеть! То, как ты лечишь.

— Вы здоровы, — напомнила я. — Приведите ко мне больного, который согласится, чтобы вы присутствовали при лечении — и смотрите сколько угодно. А пока — покиньте мой кабинет, меня ждут пациенты.

— Пациенты, — забормотал лорд, — пациенты… Одну минуту! — и он выбежал из комнаты — и куда только делся его гордый шаг, да и вся надменность как-то сдулась. Спустя минуту — я едва успела вымыть руки, — он и правда появился вновь с пациентом, торговцем средних лет, ждавшим своей очереди.

— Мы договорились с мистером Ρиплом, — довольно сообщил он мне. — Я оплачиваю его лечение, а он не возражает, чтобы я присутствовал и наблюдал.

— Пожалуйста. На что жалуетесь? — привычно поинтересовалась у пациента.

— Нет-нет, определите, пожалуйста, сами, — лорд-целитель был предельно вежлив и тут же выложил на стол две серебрушки. Мистер Рипл, прежде мне не знакомый, видимо, не с нашей улицы, удивлённо и чуть испуганно посмотрел на монеты, потом на меня. Ещё бы, для простых горожан у меня были совсем другие расценки.

— Ну, раз вы платите, — пожала я плечами и незаметно подмигнула торговцу, который, к моей удаче, понял, в чём дело и расслабился. Действительно, какая разница, сколько стоит лечение, если платит кто-то другой.

— Так, — мне хватило десяти секунд на диагностику. — Левый локтевой сустав воспалился, еще вот здесь болит, когда, когда жирное едите? — я положила ладонь ему на правое подреберье. — И… как у вас с женщинами в последнее время? Не очень получается, да?

— Вы что, и это увидели? — мужчина смотрел на меня с благоговейным ужасом, одновременно заливаясь краской. — Я с локтём пришёл, болит, зараза, особенно к дождю. Печень — да, тянет после обеда, ноет, иногда жёлчью икаю, но как-то не сильно мешает. — Ну, печень так печень, пусть так считает, не стану уточнять, может, человек и не слышал никогда ни про жёлчный пузырь, ни про поджелудочную? — Но как вы про женщин-то узнали? — его голос опустился до шёпота.

— Мне тоже это интересно, — лорд-целитель подошёл и схватил пациента за другую руку. Помолчал, что-то бормоча, потом приказал: — Раздевайтесь!

— До пояса, — уточнила я для перепуганного торговца. — Так, говорите, только с локтём пришли?

— Ну, так… Если господин платит… Лечите уж всё, — расстёгивая жилет, а за ним и рубаху, быстро сориентировался пациент.

— Золотой за всё, — уточнила я для «мецената».

Монета легла рядом с серебрушками. Сам лорд продолжил ощупывать пациента, к чему-то прислушиваясь. Мы ему не мешали. Торговец зачарованно смотрел на золотой, я наблюдала за мимикой целителя, чьи брови поднимались всё выше, в то время как ладони блуждали по животу больного.