— Я не знаю. Музыка громко играла. Я не слышала, — робко сказала девушка.
— Ну вы должны же были слышать звуки какие-нибудь, разговоры. Вы почему домой то не пошли? Ведь через конференц-зал можно было выйти, — всё пытал Пушкарёву вице-президент.
— Я старалась не слушать. Роман Дмитрич, я никому не скажу! Я ничего не слышала! Честно-честно! Я уши закрывала! — по-детски откровенно призналась Катерина, а после своего признания неожиданно для Романа и для самой себя, так же по-детски горько разревелась.
***
Прошло больше двух недель с тех пор, как Малиновский обнаружил помощницу президента спящей на рабочем столе, но до сих пор он не мог избавиться от тех дурацких ощущений, которые у него появились после того случая.
Катя тогда ревела в три ручья. Совсем расклеилась девчонка. Рома впервые в жизни разозлился на Жданова за то, что тот поступил, как последний самодур. «Ну ехал бы сразу на все четыре стороны со своей Лерочкой или Катю бы отпустил домой, зачем человека в заперти держать?» — с раздражением думал Роман, поглаживая плачущую девушку по спине.
От женских слёз Малиновский шарахался, как черт от ладана. Уходил он всегда по-английски и всячески избегал с противоположным полом душеспасительных бесед. А уж про то, чтобы утешать плачущую женщину, речи вообще никогда не шло. Не любил он этого и не умел. Но сейчас перед ним рыдала не женщина, а сжавшийся в комочек ребёнок, психика которого просто не выдержала того, что прошлым вечером за этим тонким куском гипсокартона без намёка на звукоизоляцию, герой её девичьих грёз предавался любовным играм с другой, а она в это время сидела в своей каморке и затыкала уши, чтобы не слышать их. «Влюблённая дурочка! И как это тебя так угораздило? Ведь нет же у тебя ни единого шанса. С этим срочно надо что-то делать.» — думал Рома, отпаивая Катю водой с валерьянкой, которую позаимствовал у Шуры. Потом собрал её сумку, пиджак и отправил домой отсыпаться. Жданову он сказал тогда, что Кате утром стало плохо и он на правах вице-президента отпустил ее домой.
За эти две недели он твёрдо решил любыми путями избавить Пушкарёву от большого безответного чувства к начальнику.
Во первых, он собирался сделать это во благо фирмы, потому что если Катенька умрёт от тоски, то бишь уволится, работать им без нее будет туго. Тем более сейчас, когда коллекция потерпела фиаско, и надо было срочно выбивать очередной кредит, чтобы выпустить новую. Необходимо было искать новых поставщиков тканей и фурнитуры, потому как горький опыт научил их — с Краевичем больше дел иметь нельзя. Поэтому в такое сложное время помощник президента должен быть всегда готов к труду и обороне, а не страдать от любви и депрессии.
Во-вторых, Роман был уверен, что эта влюблённость рано или поздно станет понятна Андрею и здоровый климат в их эффективном тандеме с Катей будет нарушен. В любовных делах Жданов был, как лошадь с шорами на глазах, то есть смотрел в одну точку и замечал только очевидное без какой какой-либо аналитики, но он был далеко не дурак и вполне мог догадаться о влюблённости своей помощницы. А это могло повлечь за собой отчуждение шефа от нее. Катенька в таком случае могла и вовсе обозлиться за это и, опять же, уволиться, или того хуже — перейти на сторону будущего ждановского шурина Сашки.
Сам он никогда ничем подобным не страдал, поэтому как он будет избавлять Катеньку от этой напасти понимал смутно. Вообще, народная мудрость гласила, что клин вышибают клином, и Роману эта версия нравилась. Только вот было непонятно, где взять этот самый клин, когда Катюшка у них, мягко сказать, на любителя. Можно было попросить подыграть их курьера Фёдора, но тайное рано или поздно становится явным, и еще неизвестно, каким образом это скажется на Пушкарёвой с ее тонкой душевной организацией.
Вот если бы она сама кого-нибудь нашла себе. Этот вариант был просто идеальным, но для этого необходимо было, чтобы «мисс Майкрософт офис» хотя бы немного подумала о своём внешнем облике.
Внезапно в голову Роме пришла блестящая идея — а что если он сам займётся перевоспитанием Катеньки?
Всякого рода авантюры Ромка просто обожал, чувствуя себя неким вершителем судеб. Вот и сейчас внутри Малиновского ярким пламенем вспыхнул азарт, а губы расползлись в хитрой самодовольной улыбке. Ведь если хочешь что-то сделать хорошо, сделай это сам.
========== М-Мотивация ==========
— Кать, а вы давно в Андрея Палыча влюбились? — прямо в лоб спросил девушку Малиновский.
Он долго думал, как бы ему завести об этом разговор. Не придумав ничего лучше, он решил взять Катерину с собой на деловую встречу с представителями компании «Шелковая симфония». Жданов в этот день ездил по банкам и клянчил очередной кредит. Кроме него кредитные комитеты ни с кем общаться не желали, поэтому он лично контролировал этот вопрос. Катю Андрей отпустил с Малиновским в надежде, что ей удастся уговорить поставщиков на выгодные для «Zimaletto» условия. Катерина в очередной раз не оплошала и выбила у господина Громова, главного финансиста «Шелковой симфонии», большую скидку в обмен на договор о намерениях и закупку основной партии тканей у них.
После окончания деловой встречи Рома предложил девушке остаться и составить ему компанию за десертом.
— Кать, я понимаю, что это не моё дело. Я просто хочу помочь. Просто поймите, Андрей Палыч, он… как бы так сказать… — повисла недолгая пауза, которую решила нарушить Катерина.
— Он никогда не обратит внимание на такую как я. Я это понимаю, Роман Дмитрич и ни на что не претендую. — ответила девушка, нахмурившись.
Потом снова повисло неловкое молчание. Пушкарёва вся сжалась, гипнотизируя глазами скатерть на столе, и на автомате перемешивала мороженое в креманке.
— Я хотел бы сказать другое…— Мужчина пытался быть деликатным. Он понимал, насколько закомплексованная девочка сидела перед ним. Она искренне не допускала мысли, что может понравиться такому мужчине как Жданов. Да и, судя по всему, любому другому мужчине тоже. Она, скорее всего, сделала Андрея предметом своего обожания, только потому, что он был недостижим, а поэтому можно было спокойно жить, витая в облаках, ни к чему не стремясь и ни на что не рассчитывая. Но также Роман понимал, что Катя всего лишь женщина и ничего женское ей не чуждо. Ей наверняка хотелось быть любимой и желанной, получать комплименты, цветы. Это и причиняло ей страдания. Ей был срочно необходим другой мужчина — реальный. Но для этого необходимо было её раскрепостить, раскрыть её природный, хоть и небольшой потенциал, сделать её привлекательной для противоположного пола. Тогда уж точно их Катенька воспрянет духом, обретёт личное счастье и оставит свои дурацкие мечты о неотразимом черноволосом красавце Андрее Жданове.
— Катя, я хотел бы вам предложить немного измениться, что ли. Ну, причёску изменить. Подобрать другой гардероб, косметику, ну чем еще девушки пользуются… Я в модной индустрии уже десять лет. Если что, мог бы помочь вам.
— Вы разбираетесь в женской косметике, Роман Дмитрич? — с неожиданным сарказмом спросила Пушкарёва.
Малиновский шутку оценил и, ничуть не растерявшись, серьёзно кивнул в сторону официантки, обслуживающей соседний столик.
— Смотрите, Катенька. На губах вон у той девушки помада Chanel, тон 27 — «Спелая вишня». Ещё есть вопросы?
Катя мило улыбнулась, но улыбка недолго гостила на её лице. Спустя мгновение, она снова нахмурилась, опустила голову и взялась перемешивать мороженое.
— Нет, я не хочу. У меня не получится ничего. Да и зачем всё это нужно? Мне уже вряд ли что-то поможет.
— Некрасивых женщин не бывает, Екатерина Валерьевна!
— А бывает мало водки, Роман Дмитриевич. Я очень вам благодарна за то, что пытаетесь меня поддержать. Не нужно, правда. Всё хорошо. Тогда в каморке я дала слабину, но уже успокоилась. Вы не беспокойтесь за меня. И за Андрея Палыча не беспокойтесь. Он никогда не узнает. И Кира Юрьевна ни о чем не узнает. И про тот случай тоже… Не волнуйтесь. Я никому не скажу.
