Кроме смешанных чувств возбуждения и горечи, в Ван Ибо вертелась еще какая-то мысль на уровне интуиции: не оформленная, невысказанная, мутная, но ее нужно было словить за хвост, потому что это было что-то важное, значимое, весомое…

Он крутился с боку на бок, тяжело вздыхая, и размышлял: он купил меня для своих течек-это понятно. Завести нормальные отношения он не может-иначе вскроется его обман. Но зачем он связал меня, неужели его такое заводит? Неужели ему не хотелось потрахаться нормально, отдаться животным инстинктам - с кем, как не со мной? Я понимаю, зачем ему понадобилось перевязывать меня, или кляп-он боялся, что я укушу его, но ноги и руки, глаза - почему?

Ибо вздыхает и елозит, от этих воспоминаний жарко, запах господина Сяо стоит в носу, а ведь сегодня второй день течки… Спокойно, Ибо, спокойно…

И тут он вспоминает то, о чем забыл совсем, маленькая, но такая немаловажная деталь - он поцеловал его. Поцеловал в щеку, прежде чем начать. Дрожь пробегает по телу юноши, он чувствует, как неотвратимо встает его член, и воспоминания обрушиваются одно за другим: его пальцы, касающиеся его лица, когда он только проснулся, его переполненные чувством вины глаза, тот нежный, полный благодарности поцелуй, его прохладная рука, гладящая разгоряченный живот, его влажный от смазки проход - горячий и тугой, обжимающий член, стоны, запах, конвульсивные сжатия попки во время оргазма, его горячая сперма на груди и лице…

-Блядь! - Ван Ибо встает и снова идет в душ, где самозабвенно мастурбирует и ненавидит эту ебучую жизнь.

Сяо Чжань садится и спокойно обдумывает, как бы все это можно было провернуть. Это не истерика, не поза-он действительно убежден, что не достоин жить. Живот начинает саднить - возвращается течка, второй день, но он не пойдет за ним. Он обещал его больше не трогать.

“Сколько пройдет часов, прежде чем ты нарушишь данное обещание, наплевав на все? - ехидно спрашивает внутренний голос, - Лучше убей себя сразу, пока не изнасиловал его второй раз”.

Но Сяо Чжань понимает, что пока не может покончить с собой. Не имеет права. И дело даже не в компании матери, или чем-то таком-Ван Ибо, ему нужно позаботиться о Ван Ибо. Сяо Чжань спускается в свой кабинет и садится за рабочий бук. Он пишет несколько писем: юристу, адвокату, бухгалтеру семьи - ему о многом нужно подумать, прежде чем позволить себе роскошь сдохнуть. В кабинет заходит Оскар:

-Господин Сяо, вы уже встали? Как вы себя чувствуете?

Сяо Чжань отвечает, не отрываясь от работы:

-Спасибо, Оскар, намного лучше. Лучше чем… обычно. Ван Ибо вчера мне очень помог.

-…Ван Ибо? - Оскар улавливает эту перемену и внимательно смотрит на хозяина, но спрашивает о другом, - Вам подать завтрак сюда?

-Нет, я спущусь в столовую.

Оскар кивает, собираясь уйти, но Сяо Чжань окликает его:

-Оскар…

-Да, господин Сяо?

Омега молчит, и только после паузы:

-Откуда у Ван Ибо синяк на лице?

Оскар поджимает губы, но не опускает головы, хотя обычное его невозмутимое спокойствие поколеблено:

-Вчера при подготовке он оказал сопротивление, я посчитал это наиболее быстрым и эффективным методом.

Сяо Чжань молчит, продолжая что-то набирать на клавиатуре, будто не слышит его, но слуга знает-он слышит, и не смеет уйти. Проходит довольно тягучая пауза, прежде чем Сяо Чжань отвечает кратко, почти впроброс:

-Не делай так больше.

В эту минуту у старого слуги лоб покрылся бисеринками пота. Он-то хорошо знал молодого господина, он чувствовал его, поэтому ответил вкрадчиво:

-Вы правы. Такого больше не повторится, - и поспешил ретироваться.

Ван Ибо сидел на кровати, опершись ладонями о колени и, опустив голову с белыми мокрыми волосами, пялился в пол, покусывая губу, а на самом деле-он уговаривал себя. Пытался найти с собой компромисс. Понимаете ли, произошедшее с ним пару минут назад, красноречиво говорило о том, что он кретин, каких поискать, но…

“Ты его хочешь, ты просто хочешь его, - твердил он себе, - Никакая это, блядь, не влюбленность, ты просто молодой альфа, который дорвался до траха - вот и все. Как с тем мужиком в переулке-ты тоже представлял секс с ним, хотя видел его впервые, и все только из-за запаха. А Сяо Чжанем ты вчера надышался по самые гланды, ты просто будто под кайфом, ты не животное, ты можешь это контролировать”.

Тут вдруг он подумал, что многие альфы позавидовали бы ему. А ведь и правда, он неплохо устроился: живет на всем готовеньком, ему не нужно переживать о работе, или содержать супруга с целым выводком детишек, у него есть течный омега-красавчик с тугой попкой, который только и ждет, что бурного секса с ним, да, конечно, его ведь тут насилуют - ай-ай-ай, какой кошмар, ему не больно, а только приятно, кончает так-что ажь в обморок падает от удовольствия-и еще чего-то жалуется…

Ван Ибо хихикает и падает спиной на кровать, это опять чертовы нервы, они всегда выходят смехом. Он закрывает лицо руками, хохочет и орет. Это истерика в чистом виде. Внутренние противоречия доканают его. Но вскоре он успокаивается и просто лежит с закрытыми глазами, думая, как теперь быть.

Итак, все дела на сегодня завершены. Завтра он встретиться с адвокатом, юристом и семейным бухгалтером, а сейчас позавтракает, поднимется вновь в свою комнату, закроет себя на ключ и не спустится вниз, не позвонит Оскару. Нет, ничего этого не будет. Ван Ибо уже помог ему вчера. Эффект продержался дольше, чем Сяо Чжань рассчитывал. Целых восемь спокойных часов, без жжения в заднице и боли в животе - на такое не способен ни один фаллоимитатор. Но сегодня все будет так, как обычно. Восемь лет он решал это одним и тем же способом-и этот день не станет исключением. Он справится и один, как всегда справлялся.

Оскар вносит Ван Ибо завтрак. Юноша помнит, как вчера старикашка приложил его - даже синяк остался, но он почему-то не сердится на слугу. Это такой пустяк по сравнению со всем остальным…

-Погодите, - останавливает он его, когда мужчина собирается уходить, - Я хочу, чтобы мне купили кое-что. Сегодня.

Он встает к столу и пишет на блокнотном листке название назальных капель-подавителей для альф. Оскар удивлен, прочитав написанное, спрашивает коротко, по-деловому:

-Зачем?

Ван Ибо мнется. Он еще не знает, прав или нет, это предположение всплыло в его голове на уровне интуиции, но отвечает тому:

-Не хочу, чтобы у меня начинался гон.

-Сегодня второй день течки, - отвечает слуга, глядя на него с подозрением, - Если они подавят ваше обоняние, у вас может… нарушиться эрекция.

Ван Ибо усмехается ему краешком губ:

-Не переживайте. Мой нюх не так-то просто подавить. Это ничему не помешает, просто… поможет мне не впадать в гон. Он пугает его. А я не хочу его пугать.

Впервые альфа видит в глазах Оскара какое-то подобие уважения. Мужчина прячет бумажку в карман и отвечает коротко:

-Анна принесет вам капли через полчаса.

Боль скручивает живот все сильнее, и Сяо Чжань открывает свой ящик с игрушками. Ему нужен большой толстый член, как у него… как у его альфы…

Он падает на колени перед комодом, сжимая в руках собственный вставший член и стонет, надрачивая себе рукой:

-Ибо… Ибо… Ибо…

Нет, так не пойдет. Он сорвется. Он не выдержит-и побежит к нему, упадет на колени и будет умолять его трахнуть: станет вылизывать ему ноги, как собака, и позволит взять себя без защиты и перевязок, чтобы сцепиться с ним под конец, повязаться и залететь…

От одной мысли об этом он кончает на пол между своих разведенный бедер.

Еще не успев отдышаться, Сяо Чжань закрывает себя на ключ, а потом, не раздумывая долго, выкидывает его в окно. Ну вот, теперь он точно никуда не пойдет.

Анна приносит ему капли. Ну вот, эксперимент начался. Сейчас-то он и узнает, все ли дело в одном запахе и гоне, или есть что-то кроме… Он должен понять себя, он не может упустить такое.