Ибо полежал немного и встал. Внутри была какая-то пустота и невесомость во всем теле, как будто вчера он отдал Сяо Чжаню всего себя. Но, проснувшись от его запаха, он знал, что захотел бы еще, стоило только…

«Блядь,- ругается он про себя, залезая в душевую кабинку,- О чем ты думаешь, вообще? Тебя связали, перетянули твое достоинство, по факту-изнасиловали, а ты готов повторить? Что за…».

Ибо чувствует себя грязным, использованным, и моется, намыливает все тело. В голову лезут воспоминания, как он хотел поддавать бедрами снизу, но не мог, из-за связанных ног, как он хотел кончить, но страдал от перевязанного члена, как кольцо не давало ему опустить узел, он чувствовал себя использованной вещью, фаллоимитатором, секс-игрушкой, и невыносимо было принять то, что кто-то видит в нем лишь альфа-член, для Сяо Чжаня он только орудие, а Сяо Чжань для него… кто? Первый. Он не так себе это представлял, не такого хотел…

Ван Ибо садится на пол душевой кабины и плачет, тихо поскуливая.

Когда Сяо Чжаню было 16 лет, ему понравился один мальчик из старших классов. Это была классика жанра: высокий накачанный альфа, волейболист с обворожительной улыбкой, мечта всех омег школы, да еще и невероятный гуляка. Устоять перед таким в принципе сложно, особенно если тебе 16, особенно если никогда не влюблялся, особенно если только недавно узнал, что ты омега. Конечно, он к нему даже подойти боялся, но сам случай свел их на выпускном. Тот альфа заканчивал последний класс и сильно напился по этому поводу. Они с друзьями оккупировали школу, отданную на растерзание ученикам, тут и там кучковались пьяные ученики из параллели, Сяо Чжань тоже немного выпил «за компанию», попрощавшись с друзьями на лето и собирался уходить, потому что чувствовал себя не очень хорошо, завтра должна была начаться течка. Он вычищал свой шкафчик от всякого хлама, накопившегося там за год, когда почувствовал над собой запах и дыхание альфы. Того самого мальчика. Сяо Чжань поднял голову-волейболист был выше его и нависал сверху, забрав парня в плен своих расставленных рук.

-Ли Фэн?- пролепетал омега.

-Ты так вкусно пахнешь! - он был очень пьян, каждое его слово разило алкоголем.

-Поздравляю с выпуском,- Сяо Чжань закрыл свой шкафчик и не знал, как себя вести. При других обстоятельствах он бы только обрадовался, что Ли Фэн обратил на него внимание, но сейчас все в нем-его голос, запах, взгляд-заставляли омегу насторожиться.

Ли Фэн усмехнулся ему в лицо и вдруг смачно шлепнул того по заднице:

-Пойдем, поздравишь меня по-настоящему.

-Что?- пролепетал омега, но альфа схватил его за шиворот и поволок в сторону спортивного зала. Сяо Чжань тогда еще надеялся обойтись «малой кровью», так сказать, еще думал, что Ли Фэн отпустит его просто так, ну, может, собирается его поцеловать или полапает немного, но Ли Фэн заволок парня в кладовку с инвентарем и закрыл дверь, и вот тогда омега и понял, что ему конец. Сначала он хотел докричаться до его разума:

-Ли Фэн, отпусти меня. Ты же знаешь, что у меня богатые родители, у тебя могут быть неприятности.

Но тот лишь усмехнулся:

-У меня у самого богатые родители, малыш,- он рванул на себя брюки омеги, молния разорвалась, а пуговица, выдранная с мясом, покатилась куда-то за стеллажи,- Не ломайся, я же знаю, что ты омега. Все омеги текут как шлюхи, стоит мне только рядом встать.

Сяо Чжань был напуган, почти плакал, он пытался отвести от себя руки альфы, но тот был сильнее его:

-Нет, Ли Фэн, это так не работает… У меня сейчас нет течки, мне будет больно, я не хочу!- он попытался рвануть к выходу, но Ли Фэн шлепнул его по лицу, и мальчик упал на стеллажи, больно ударившись грудью. Из носа пошла кровь, слезы брызнули уже от боли, а потом Ли Фэн сказал:

-Сейчас быстро угомонишься…- он рванул ворот рубашки омеги, вторым рывком почти снял ее и впился зубами в шею мальчика, рядом с седьмым позвонком.

Сяо Чжань закричал от боли, но еще больше-от ужаса. Он ставил метку! Это… это было даже хуже изнасилования, это перечеркивало все. Его синяки могли зажить, нос подлатает хирург, душевную боль поможет унять психолог, но это… это будет с ним до самого конца. Только смерть может разорвать эти узы, это как брак, как кровосмешение. Ли Фэн наслаждался, зализывая прокушенную кожу, Сяо Чжань чувствовал, что слабеет, он оседал в его руках, он был как одурманенный, и старшеклассник повалил его на пол словно тряпичную куклу. Сяо Чжань больше не сопротивлялся, он дал стянуть с себя штаны и развести себе ноги, он видел, как Ли Фэн расстегивает свои брюки и достает большой, толстый вставший член, чувствовал, как пальцы альфы проходят по его впадинке меж худых ягодичек, нащупывая проход, как тот хмыкает удивленно:

-Гляди-ка, и правда нет течки!- он навалился сверху, дышал прямо в лицо, подставляя головку члена к его девственной попке,- Тогда какого хуя ты так охерительно пахнешь?

Его глаза зажглись желтым звериным цветом, у альфы начался гон, и он загнал свой член в Сяо Чжаня насухую и драл его жестко, размашисто, а омега кричал и плакал, отвернувшись от этих страшных глаз, пытаясь смотреть вбок на баскетбольный мяч с надписью “Molten”.

Он помнил, как еле добрался до дома и предстал перед родителями: оборванный, окровавленный, а главное-с меткой. Он видел непередаваемую жалость и ужас в глазах отца, стыд и злость в глазах матери. Она смотрела на него разочарованно, как на грязную шлюху, а потом наотмашь ударила по лицу. И все. И ни слова больше. А большего и не нужно было. К врачу его повез отец, он же выяснил у сына все подробности. Мать долго вела переговоры с семьей Ли Фэна. Сяо Чжань думал, она хочет засадить того в тюрьму за содеянное, но она хотела их поженить. Он пришел в ужас, когда узнал об этом, он кричал и возмущался, говорил, что лучше убьет себя, чем станет мужем этого сукиного выродка, но мать прошипела ему в лицо:

-Что лучше, быть его мужем, или его сучкой? Думаешь, эта метка никак не влияет на тебя? Дождись следующей течки - и ты сам к нему на коленях приползешь, умоляя, чтобы он тебя трахнул. Я забочусь о твоем будущем, Сяо Чжань!

Но семья Ли Фэна и сама не хотела этой свадьбы. Оказалось, подобный случай уже не первый, их шаловливый мальчик кусал всякого, кто ему более-менее нравился, без разбора и оглядки на последствия. Чтобы не раздувать скандал еще больше, семья Ли отправила отпрыска учиться за границу. Он уехал, а Сяо Чжань остался. Он не знал, побежал бы к Ли Фэну, свистни тот, только из-за наличия метки, не знал, как бы вел себя рядом с ним, но каждую течку его образ всплывал в сознании, принося с собой ужас, отвращение, вперемежку с дикой похотью и желанием повторить все пережитое в подсобке. Это были самые ужасные два года в жизни омеги. Он ненавидел свою жизнь, себя, метку, Ли Фэна, он самым серьезным образом начал планировать суицид, когда облегчение пришло вдруг неожиданно: просто одним весенним утром он проснулся и понял, что связь между ними оборвалась. Это было странное чувство освобождения и пустоты, Сяо Чжань больше не чувствовал к Ли Фэну никакой тяги, только ненависть-чистую и благородную. Он не понимал, как это случилось, не знал, надолго ли это, и только пару недель спустя ему на глаза попала новость, что студента Итона Ли Фэна убили в ночном клубе. Это была какая-то девочка-омега. Она пронесла заточку в виде шпильки для волос и, заманив альфу к туалетам, нанесла ему шесть колотых ран в шею. Он умер от потери крови, ее тут-же арестовали, а на суде она сказала только: “Теперь я свободна”.

Сяо Чжаня не покидало ощущение, что убийца-одна из бывших жертв Ли Фэна, и он впервые был так благодарен человеку, которого даже не знал.

После этого Сяо Чжань пошел к пластическому хирургу и удалил метку. Он позволил отцу отвести себя к психотерапевту и прошел курс реабилитации.

А вот теперь на него из зеркала смотрел точно такой-же насильник, чудовище, ломающее чужие жизни. Он ненавидел себя. И он снова захотел себя убить.