— Это уркку, — с гневом в голосе ответил Аурелон. — Время от времени они приходят и убивают тюленьих детенышей, пока те еще на земле и не способны уйти в воду.
Шум затих, а потом они услышали, как что-то столкнули в море, и зазвучал кашель запускающегося мотора. Потом наступила тишина, если не считать визгливого гудения двигателя и плеска, с которым пробивалась сквозь волны маленькая лодка.
— Судя по звуку, они как будто переправляются на Элгол! Раньше такого не бывало. Немедленно вернитесь в пещеру. Я пойду с вами. Фарайд, уведи эльфов, пусть они рассеются между скал. Наб и другие подождут, пока уркку не уберутся подальше, но может быть, им придется уйти раньше, если что-то пойдет не так. Я хочу постоянно знать, где уркку, пока они на острове. Собери вместе пять тюленей и держи их в укрытии где-нибудь здесь поблизости. Скажи им, чтобы были готовы двигаться быстро. Докладывай мне как можно чаще.
Фарайд ушел, чтобы забрать остальных эльфов, а Аурелон быстро повел животных в их пещеру. Устье было ýже самой пещеры, таким образом по обеим сторонам от него тянулся довольно большой кусок каменной стены, за которым звери могли прятаться и наблюдать за берегом незамеченными. Аурелон поставил Наба, Бет и Перрифута по одну сторону входа в пещерку, а Брока, Сэма и Уорригала — по другую. Сам он оставался сзади в тени так, чтобы, двигаясь из стороны в сторону, получить максимально широкий обзор.
Не произнося ни слова, они ждали с колотящимися от страха сердцами. Наконец услыхали, как лодка скребет по невидимым отсюда камням справа от них, после чего, судя по звукам, ее втащили на берег. Громкие голоса уркку звучали очень близко, но ни с одной из сторон из пещеры самих их видно не было. Лодку затащили еще дальше, а затем голоса стали слабее, и звери услышали тяжело бухающие шаги людей, идущих вдоль берега и удаляющихся вверх по скалам.
— Ушли, — со вздохом облегчения сказал Перрифут.
— Они вернутся, — ответил Наб. — Их лодка все еще тут.
Прошло совсем немного времени, и раздались те же звуки, что они слышали ранее с материка, только намного ближе и яснее. Животных, понимавших, что происходит, душил гнев. В пещеру вбежал Фарайд.
— Они с тыльной стороны острова, но заворачивают по направлению к этому пляжу. Аурелон, мы ничего не можем предпринять? Они вырезают всех щенков. Мы не можем стоять в стороне.
Как раз в этот момент животные заметили, что снаружи поднялась страшная суматоха. Они осторожно выглянули из входа в пещеру и увидели, что один из уркку отделился от группы и несется по берегу к маленькому белому тюлененку. Путники с ужасом смотрели, как мать неуклюже шлепает позади, тщетно пытаясь догнать их и предотвратить неотвратимое. А потом уркку догнал детеныша и, подняв над головой огромную деревянную дубину, опустил ее на череп щенка, который заскулил и заплакал. Уркку снова поднял и опустил дубину, и тюлененок, дернувшись, рухнул на землю. Из раны в его голове лилась кровь, в море потекла красная струйка. Мать все еще пыталась дотянуться до своего ребенка, когда уркку достал нож и начал снимать с него шкуру, хотя хвостик малыша все еще трепетал.
Вся ужасающая сцена закончилась в считанные секунды. Бет рыдала за спиной Наба, закрыв лицо руками, плечи ее тряслись. Мальчик обернулся, чтобы успокоить ее, и вдруг увидел, что Сэм мчится к выходу из пещеры.
— Сэм, нет! — вскрикнул он, но было слишком поздно; собака вцепилась в руку мужчины. Уркку закричал и попытался стряхнуть собаку, но Сэм не сдавался. Мужчина попытался воспользоваться своим ножом, но не смог, потому что Сэм ухватился как раз за вооруженную руку, и в конце концов, когда зубы пса вонзились в плоть глубже, человек выронил нож — тот со стуком упал на камни. Мужчина снова закричал, и на этот раз животные в пещере услышали топот уркку по камням и их голоса, перекрикивающиеся с человеком на берегу.
— Уберите эту собаку! Она бешеная! — отчаянно взвыл тот. — Не стреляйте, можете попасть в меня! Огрейте ее дубиной!
Аурелон теперь стоял поперек входа, пытаясь не дать остальным выскочить на помощь Сэму.
— Нет! — велел он. — Я требую, чтобы вы остались! Если выйдете, вас убьют, и мы пропали навеки.
— И что — пусть, значит, убьют Сэма?! — возразил барсук, обозленный и полный решимости не дать другу погибнуть, пока он, Брок, рядом.
Аурелон не ответил ему. За всю свою долгую жизнь ему редко доводилось принимать такие трудные решения, но он не сомневался, что прав, не давая им выйти, пусть даже самому ему это стоило неимоверных мук.
Животные не видели, как опустилась дубина, но услышали и удар, и рык боли, когда Сэм отпустил руку и откатился на гальку. Затем дубина снова опустилась, и раздалось слабое поскуливание.
Сквозь горестное смятение они расслышали голоса уркку снаружи:
— Чертова собака. Как она сюда попала? Как твоя рука?
— Она выбежала из той пещеры. Интересно, может, это та стая, из-за которой все беды? Ну, помните, про них было в новостях — они охотились на овец и воровали пищу, и говорят, что с ними два беглеца.
— Может быть, — сказал другой голос. — Ну что, пойдем посмотрим в пещере?
Животные слишком оцепенели от страдания, чтобы толком уразуметь сказанное, зато Аурелон разобрал все четко, и к тому же услышал хруст гальки под тяжелыми шагами людей, направлявшихся ко входу в пещеру. Именно в этот момент разразилась буря. Ветер, который начался, когда уркку только прибыли на Элгол, и отнес туман в сторону, теперь внезапно пугающе усилился и теперь не просто задувал, а сметал всё стоящее на пути. Он налетал на море, вздымая огромные волны, увенчанные белыми гребнями. Бухту затянуло туманом водяной пыли. А затем грянул ливень, обрушиваясь потоками на море и на берег. Уркку приходилось налегать на ветер и кричать, чтобы быть услышанными.
— Нам лучше вернуться, пока не стало хуже. Уходим! — крикнул один, и другой, тот, с кем схватился Сэм, откликнулся:
— Барбоса возьмем с собой! У него могут найтись хозяева на материке. Я с них что-нибудь стрясу за то, что он сделал с моей рукой.
Тогда вклинился третий голос:
— Нет. Шторм слишком скверный. Посмотрите на волны. Давайте укроемся в пещере, пока он не стихнет. В шторм нам ни за что не выбраться.
Прочие согласились. Они подобрали мокрое, замызганное тело Сэма. У Наба все сжалось внутри, когда оно, брошенное в лодку, приземлилось с тяжелым ударом.
— Возьмем шкуры в пещеру. Смотрите не намочите их! — снова велел третий голос, а затем раздался грохот бегущих по гальке ног.
Аурелон проговорил:
— Быстро! Уходим в эльфийскую пещеру. Уркку уже почти здесь!
Но поздно. Ошеломленные и сбитые с толку животные реагировали медленно, а люди, спасающиеся от бури, бежали довольно прытко. В пещере внезапно потемнело, когда на входе встали пятеро уркку, и животные с ужасом осознали, что оказались в ловушке. Сначала уркку не могли ничего рассмотреть внутри, потому что их глаза не привыкли к темноте, но затем один из них заметил маленькую группу животных, припавших к стене, и дрожащих от напряжения мальчика и девочку с загорелыми, обветренными лицами; дети смотрели на него расширившимися от страха глазами. Охотник издал крик торжества.
— Смотрите, это они! Поди сюда, парень. Посмотрим, что ты за птица!
Когда человек двинулся к животным, у тех прошел шок испуга и они выскочили из-за скалы. Тут они услышали, как Аурелон окликает их из тени в глубине пещеры:
— Бегите! К тюленям! Бегите! — И с Фарайдом во главе они промчались мимо изумленных уркку, ударяясь об их ноги. И вот уже они несутся по берегу, а дождь что есть сил бьет им в лица. Сквозь рев ветра они услышали вопли из устья пещеры:
— Ну же, за ними!
Оглянувшись назад, Наб увидел уркку, бегущих по пляжу. Фарайд был уже у скал, и Броку с Перрифутом, которые держались сразу за ним, пришлось притормозить, потому что от дождя скалы стали довольно скользкими. Наб и Бет, подбежав, помогли им, и очень скоро все оказались у кромки моря. Наб придерживал Бет за руку, пока она спускалась по скалистому откосу, чтобы взобраться на спину одного из ожидающих в воде тюленей. Затем он передал ей Перрифута и, подхватив Брока рукой, наполовину спустился, наполовину соскользнул вниз сам, и они с барсуком тоже благополучно очутились в море. Наконец в тот миг, когда уркку достигли скал, Фарайд спрыгнул вниз и с лёту уселся на своего тюленя, Эйнорта, названного в честь великого эльфийского воина. Шторм был слишком жесток, чтобы Уорригал рискнул лететь, поэтому он спорхнул вниз и присоединился к Фарайду. А затем тюлени хлестнули хвостами и были таковы. Они плыли, пробивая себе путь сквозь волны или перепрыгивая через их гребни. Седоки, закрыв глаза, изо всех сил цеплялись за «скакунов». Наб оглянулся, увидел уркку, стоящих на скалах с вытаращенными глазами и смутно расслышал обрывки криков сквозь шум ветра и моря. Шторм чересчур разгулялся, чтобы уркку отважились пуститься за зверями в своей лодке, и, когда Наб глянул снова, люди бежали обратно в пещеру.
