– Мы крикнем – суслягух, э-ге-гей! – вырвалось у меня в ритм песни «Дискотеки Аварии».

И маг и Агапа уставились на меня. Не сомневаюсь, что и суслягух на меня уставился тоже, просто его не было видно.

– А что? Надо же мне тоже внести лепту, – улыбнулась я, поглаживая лоб. – И вообще, я контуженная – мне можно.

– Не надо было попадаться под горячую руку, – буркнул маг.

– Так это ты рукой так? – ахнула я. – Мне показалось, что ногой зарядил.

– Надо было ногой…

С этими словами маг встал на ноги и осмотрелся. Суслягух благоразумно не показывался и, по всей видимости, даже не дышал. Крестьяне тоже не высовывались из-за забора. Понятное дело, что никто не спал в деревне, я четко слышала перешептывание за заостренными бревнами. Собаки прекратили лай, сменив его на испуганное поскуливание.

– Если попадешься на глаза, то сравняю тебя с землёй, – пробурчал маг.

– Да я…

Голос суслягуха прервал близкий волчий вой.

Мурашки рванулись по спине так быстро, словно тороплись покинуть кожу и спрятаться под кустом. Даже под зеленым светом Фальки была видна бледность Агапы. Похотун напрягся и всем телом разврнулся в ту сторону, откуда раздался звук.

Неторопливой походкой, можно сказать прогулочным шагом, к нам приближался огромный черный волк. Причем шел он на задних лапах, а правой передней опирался на щегольскую тросточку.

Плюшки-ватрушки, да ему только пенсне не хватало и цилиндра с бабочкой, чтобы стать похожим на лондонского денди.

– Доброй ночи, многоуважаемые маг, студентки академии и забавный фамильяр. Прошу прощения, что своим появлением прервал вашу увлекательную беседу, но вынужден заметить, что в эту прекрасную ночь я вознамерился хорошенько поужинать, поэтому не будете ли вы столь любезны освободить дорогу?

– Ни фига себе, во чешет, как по писаному, – вырвалось у меня.

– Увы, моя природная скромность не позволяет мне ответить словами: "Сам тащусь", поэтому просто спасибо.

Похотун без лишних слов метнул в ночного гостя зеленый шар огня. Огромный волк ушел пируэтом, который сделал бы честь самой грациозной бабочке. Казалось, что махина из шерсти, клыков и когтей вовсе не имела веса.

Маг даже не удивился, а следом выпустил целую автоматную очередь из огней. Ночь осветилась яркими вспышками и на несколько мгновений ослепила нас. Судя по взрывам и воздушным толчкам, волку явно не поздоровилось. Каким бы ловким не был оборотень, он вряд ли смог бы выжить под чередой таких убийственных шаров. Магия Похотуна вызывала уважение.

Когда же слепота прошла и стали видны очертания, то на том месте, где недавно красовался огромный волк, теперь зияла глубокая яма. Оборотня не было. Его не было ни в яме, ни возле ямы, ни позади нас, ни впереди. Нигде.

– Вот и всё, – проговорил маг. – Вот и всё…

– Справился с оборотнем? – спросил воздух голосом суслягуха. – Пойду, поставлю тебе памятник, убивец.

– Ты ещё здесь? Покажись и раздели участь с оборотнем!

– Ага, нашел дурака, – ответил воздух.

– А где оборотень? – спросила Агапа.

– Соскучился и ушел чай пить, – ответила я. – Но обещал вернуться.

Словно в подтверждение моих слов с другого конца деревни раздался режущий слух женский крик, а следом детский плач. Мы переглянулись и рванули туда, благо крестьяне успели открыть ворота.

Мы бежали так быстро, словно от скорости зависела наша жизнь. Но мы всё равно опоздали – я только увидела огромную тень, которая одним махом перелетела через деревянный частокол. Возле дома Цвирканя стояла его жена, к её подолу прижимались испуганные дети и поглядывали на нас блестящими глазенками.

Агапа вскрикнула и показала на дорожку из поблескивающих клякс. Под мертвенным светом Фальки они казались чудовищными следами ушедшей смерти…

Половину ночи мы прорыскали по кустам в поисках сбежавшего оборотня. К счастью, его ночной жертвой стал не человек, а коза Цвинкарей. Клочья белой шерсти с красными каплями вели нас вглубь леса, а потом неожиданно обрывались, как будто у козы выросли крылья и она взлетела вверх.

– Вот и всё, – проговорил суслягух, когда мы в очередной раз вернулись к последнему месту. – Вот и пропала козочка.

– Тебя не спросили, – буркнул маг и метнул на голос атакующий шар.

Но фамильяр так и остался невидимым, а уж попасть в невидимого суслягуха гораздо труднее, чем в глаз комара темной ночью.

– Возвращаемся, – скомандовал маг и повернулся к нам спиной.

Словно в издевку неподалеку прозвучал волчий вой, но как мы не всматривались туда – никакого движения замечено не было. Мы снова побрели за магом, подталкиваемые неведомой силой, как собачки на поводке.

– Я могу расколдовать вас, и мы слиняем отсюда, – прошептал над моим ухом суслягух.

– А смысл? Если маг не может победить оборотня, то волчара вырежет всю деревню…

– А вы-то чем можете помочь?

– Не знаю, но что-то внутри подсказывает, что мы должны остаться. Вот есть такая фигня, называется чуечка. Вроде бы головой понимаешь, что надо уйти, а чуечка подсказывает остаться.

– И часто тебя твоя "чуечка" выручала? – спросил маг, даже не повернувшись в нашу сторону.

– Редко. В лотерею ни разу не выигрывала, зато грибы хорошо в лесу ищу, – ответила я.

Маг только вздохнул и махнул рукой. Он продолжал идти к деревне неспешной походкой и что-то бормотал себе под нос. Или матерился, или бормотал заклинания.

– Ну и дура, – ощутила я шлепок по загривку и потом голос суслягуха стих.

Раздалось ухание совы и над нами пролетело беловатое тело. Я почему-то вспомнила Гарри Поттера и его Буклю. В лесу было темно, как в одном месте у афроамериканца. Мы с Агапой зажгли над головами небольшие фонарики, которые светлячками парили перед нами и рассеивали тьму. Так хотя бы могли идти по лесу и не бояться расквасить носы.

– Марина, мне совсем здесь не нравится, – проговорила Агапа дрожащим голосом.

– Ну и зря, я вот в полном восторге, – буркнула я в ответ.

– А я платье порвала.

– Не страшно, главное, что сами живы-здоровы.

– Не отставайте! – прикрикнул маг. – Если на вас нападет оборотень, то не только платья могут быть порванными. Будете потом в полнолуние бегать в волчьем обличии.

Мы переглянулись и поторопились догнать мага. Хотя он и вредный, но рядом с ним как-то безопаснее.

Вскоре показалась деревня. В предрассветных сумерках ярко горели факелы и особенно геройски вздымались к небу вилы. Похоже, что крестьяне были готовы ко встрече с оборотнем. Вот только вряд ли оборотень был готов к встрече с крестьянами. Вряд ли он побрился и побрызгался духами. Скорее всего этот уникум уминал где-нибудь козу за обе щеки, оставив на черный день рожки да ножки.

– Милсдарь маг, ты жо обещал нас избавить от перекидыша… А что выходит-то? Ни денег, ни козы, – причитающим голосом сообщил Цвинкарь.

– Всё под контролем, – отрезал маг и хотел было пройти мимо крестьян.

– Милсдарь маг, а коза-то денег стоит, – заканючил Цвинкарь. – От победишь ты тварюку проклятущую, сожжем мы его, а пепел по ветру развеем… А кто мне Свитанку вернет? Она же почитай нас пять годков молоком да шерстью одаривала…

– Цвинкарь! – одернул его Похотун. – Я могу прямо сейчас тебе предоставить виновника всех бед. Вот прямо сейчас взмахну платком и пред вами предстанет оборотень. Голодный, злой, жестокий оборотень. Вот только кто после такого выживет, это уже меня не касается. Итак, раз! Два!..

Цифры «три» почему-то никто не стал ждать. Первой завизжала какая-то старуха с веником в руке. Она бодро выбросила свой веник и, подобрав юбки, живо потрусила к дому, как будто она неожиданно вспомнила, что забыла выключить утюг, молоко закипало на плите и поросята не кормлены.

Следом за бодрой бабулькой храбро разбежались остальные жители деревни Светень. На улице остались только мы и Цвинкарь. Мужчина почесал голову, посмотрел по сторонам и горестно вздохнул. Так может вздыхать только человек, который разочаровался в политике государства.