Жили, были два неразлучных друга. Вовка и Баламут. Баламут – это вообще-то не имя, а прозвище. Звать баламута Витька Кнут. Но в деревне его прозвали Баламутом. Это не потому, что он хулиганил, хотя это у него было не отнять, а потому, что он непутевый и бесшабашный. А еще Витька честный и добрый и поэтому Вовка с ним сдружился.

Дом Баламута был расположен на берегу маленького озера, в окружении старого соснового леса. Живописное и тихое место! От основного посёлка дом Витьки был в метрах пятистах и деревенские звуки доносились до него, лишь, когда ветер задует с той стороны. Красота! Ни тебе петушиных криков по утрам, ни мычания коров вечерами. Словом, тишь да гладь.

А Вовка жил в посёлке, только на другом его конце. Место, вообще-то, тоже классное: река, лес, деревья лиственные и хвойные. Даже школа рядом. Но, все же, Вовчик слегка завидовал Витьку, что тот в таком уютном месте живет. А Витек, почему-то, всегда завидовал Вовчику.

Эх, Вован, – говорит. – Не понимаешь ты своего счастья.

Вовка удивлялся: – Какого?

– Да тебе до школы всего одну минуту. Не то, что мне, десять минут тащиться.

Вот и завидуют друг другу.

Вован с Баламутом дружат с детства. Не разлучные, так сказать, друзья. Им было, года по два, когда они познакомились. Тогда Вовка в летней коляске прогуливал маму до молочного магазина, и она встретила там подружку со своим сыном в коляске, ну и, пока женщины там час болтали, мужики в колясках успели познакомиться. С тех пор и дружат.

Сейчас они уже взрослые, учатся в пятом классе и повадки друг друга хорошо изучили. Оба любознательные, фантазёры, общительные. Витька, кстати, сочиняет стихи и неплохо рисует, а Вовчик бренчит на гитаре и сочиняет музыку. Ну и организаторы не плохие: выдумывают для ребят всякого рода конкурсы, соревнования, игры. В общем, не разлей вода.

Витек давно звал Вовку в гости, но как-то всё не складывалось. А тут собрались. Сидят на скамейке, семечки лузгают, придумывают, чем бы заняться.

А не далеко от дома Витька, в лесу, находилось заброшенное поместье старой опричницы. После ее смерти усадьба опустела и с тех пор туда никто не ходит. Боятся. Рассказывают, что там происходит что-то таинственное и жуткое. А старики, вообще, называли это место проклятым.

И тут Вовке взбрела в голову дерзкая мысль: – Витек, давай обследуем это поместье.

– Да что там смотреть, дом, как дом, – отмахнулся Баламут.

– Хорошо,– не унимался Вован.– Давай сходим ночью.

– Да, как-то не сильно хочется, – вдруг, замялся Витек.

– Испугался что ли? Ты же любишь тайны, загадки разгадывать. Может, какой-нибудь клад найдем.

– Нет там никакого клада.

– Эх ты, сдрейфил.

– Сам ты сдрейфил. Давай вот поспорим, что не пойдешь ночью один.

– Давай! – согласился Вовка.

Вован конечно храбрился, показывал вид, что не страшно, но, если честно, ему было слегка жутковато. Ладно бы днем, но ночью. Но, сам придумал, никто за язык не тянул.

Дождались ночи. Вооружившись фонариками, приятели подошли к старому полуразвалившемуся забору и сквозь щели заглянули в сад. Поместье, выглядевшее днем, просто заброшенным старым домом, ночью, при свете луны, казалось каким-то таинственным местом. Некогда цветущий сад вокруг дома, давно засох и сгнил. И над валявшимися повсюду сухими ветками, возвышались сухие искореженные стволы. Сквозь этот, словно застывший, сухостой заброшенного сада, проглядывалась старая помещичья усадьба.

Кое-как отодвинув массивные ворота, друзья залезли внутрь. Баламут дальше не пошел и остался у забора, а Вовка обреченно побрел к усадьбе, то и дело, оборачиваясь, словно рассчитывая расстояние, за сколько сможет его пробежать. Ну, мало ли что. Нужно быть ко всему готовым.

Тропинка к дому почти заросла. В саду усадьбы пахло сыростью и гнилью. Вокруг стояла какая-то мертвая тишина. Вован шел, аккуратно ступая по заросшей тропинке, боясь нарушить это безмолвие. Но, вдруг, под ногой предательски хрустнул сучек. Хрустнул вроде бы тихо, но этого хватило, чтобы с крыши усадьбы сорвалась стая ворон и громко каркая, разлетелась в разные стороны. От неожиданности по спине забегала толпа мурашек. Вован уже был готов дать стрекоча, но это был бы провал. Он представлял, как будет смеяться Баламут, когда тот выскочит из поместья. И удержав свое искреннее желание бежать, он дождался полной тишины, и подошел к обвисшей черной двери дома.

Входная дверь оказалась заколочена, и, подергав ее, Вовка уже хотел, с чувством выполненного долга, вернуться обратно. Это было хорошим оправданием. Но тут послышался шепот Витька: «Окно. Оно открыто».

«Вот же зоркий сокол. Разглядел», – поморщился Вован.

Пришлось идти к окну. Кое-как пробравшись к полуоткрытым ставням, он потянул их на себя. Они открылось. И хоть рамы окон были без стекол, и через них можно было спокойно забраться, Вовчик лезть не решался. Ему было уже страшновато. Но, обратной дороги все равно не было, и лазутчик протиснулся между рам.

– Тут явно уже лазили, значит, в доме никого нет, – успокаивал себя Вован.

Но тут рамы глухо хрустнули, и лазутчик с грохотом ввалился внутрь.

Баламут, глядя, как Вован исчез в окне, испуганно открыл рот, но через пару минут, из окна блеснул фонарик, показывающий, что все в порядке.

Отряхнувшись от пыли, Вовка прислушался. В доме было тихо, но эта тишина слегка пугала. Дыша через раз, парень осветил фонарем комнату. На полу валялись стёкла и кучи гнилого мусора. Запах был словно из туалета. Кроме старых вещей и полуразрушенной мебели, здесь ничего интересного не было, а на дальней стене виднелась полуоткрытая дверь.

В принципе, задача была выполнена, разведывательная экспедиция произведена, и можно возвращаться обратно. Стараясь не шуметь, Вовка открыл дверь и заглянул внутрь дома.

В этом помещении, видимо, раньше была гостиная. Из неё было несколько выходов и одно из них шло в подвал. Но туда Вовчик даже не собирался. А вот на второй этаж это можно.

Аккуратно пробравшись по скрипучим ступеням, лазутчик добрался до окна и поморгал светом Витьку. Увидев обратный сигнал, Вован совсем расхрабрился, и, уже с интересом осматривая особняк, спокойно отправился обратно. Опустившись на первый этаж, разглядывая каждые уголки, он случайно заметил какой-то отблеск в дальней комнате. Дверь в неё была открыта, и Вован решил разобраться, что это за блеск. В мыслях он уже нашел что-то золотое и шел в комнату с полной уверенностью находки клада.

Вдруг, под ногами что-то треснуло и искатель сокровищ, не удержавшись, рухнул в появившийся пролом в полу…

Очнувшись, Вовка, протер глаза. Темнота вокруг не давала ничего разглядеть, и лишь небольшой лучик света находился где-то у ног. Пошарив руками, парень достал его. Это был его фонарь.

Осветив помещение, Вован понял, что находится в подвале. Пол на первом этаже просто сгнил и рухнул под его ногами.

Пошевелив руками и ногами, Вовка выбрался из завала.

Если не считать паутину и сантиметровый слой пыли, здесь был относительный порядок. Возле стены аккуратно стоял стол со стульями, рядом с ними старинный дубовый шкаф заложенный книгами. Вроде бы ничего удивительного, но это подвальное помещение походило на какую-то лабораторию.

Тут он вспомнил, про рассказы стариков о проклятом таинственном месте и бабке живущей в этой усадьбе. Вовчик с опаской осмотрелся.

Вдруг, в углу, закрытый древней ветошью, парень разглядел старый сундук с огромным амбарным замком.

– Ух, ты, вот он, клад! – обрадовано, воскликнул Вован. – Чем бы только его открыть?

Раскидав пыльную ветошь, он потянулся к замку. Но, не успел дотронуться до него, как тот рассыпался в ржавую труху.

Удивленный такой удачей, Вован, открыл крышку сундука.

Тут лежали какие-то книги, тетради, записки и маленький мешочек. Вовчик поморщился. Золота в сундуке не оказалось. Осталась надежда на мешочек, и быстренько развязав его, парень вздохнул. Кроме какого-то странного пузырька в мешочке ничего не было. Потеряв интерес к кладу, Вован взял первую попавшую тетрадь и стал листать. На страницах какие-то пометки. На полях непонятные знаки. Ничего интересного. Но тут, на одном листе Вовка увидел нарисованный пузырек. Он точь-в-точь был таким же, какой лежал в мешочке. Хмыкнув, Вован взял пузырек в руки и внимательно стал рассматривать его. Это был странный необычный пузырек с какой-то бирюзовой жидкостью. Но в свете постепенно садящегося фонаря ничего толком рассмотреть не получалось.