Я содрогалась в его объятиях, когда Виктор Семёнович сделал последний толчок и, вцепившись мне в шею, глухо зарычал:

– Моя маленькая девочка… Моя Аля… Моя!

Обнимая руками и ногами мужчину, я была не в силах оторваться от его тела, которое так меня и манило. Наши галактики все еще были соединены, и эта странная связь нравилась мне до чертиков. Будто идеально подходящие друг к другу частички пазла.

Виктор Семенович практически мгновенно закутал меня в толстый теплый плед, отрезая возможность движений еще больше. В какой-то момент я вдруг решила, что это был его коварный план: не дать мне пересесть на место рядом с собой. Эта мысль вызывала теплую улыбку.

– А-а-аль, – пока мой нос блаженно вдыхал невероятный аромат его кожи через ложбинку на шее, пальцы мужчины играли с моими волосами, накручивая кудри.

– М-м-м? – я не была пьяной или сонной, мне просто было слишком прекрасно, и сил сказать большее просто не нашлось. Все казалось слишком идеальным.

– Скажи, – хитро протянул он, касаясь губами моей щеки. – Так сколько у тебя таки парней было?

Я нахмурилась и перестала дышать, тело напряглось. Не осознавая того, я сжала член внутри себя, и мужчина сбивчиво задышал.

– Не важно, – отмахнулась я, не желая призваться в своей тотальной неопытности во всем в мире. Подобное его только отпугнет или отвернет.

– Важно, – хрипло прошептал он, а руки его плавно спустились от головы к моей груди. И даже через ткань это касание чувствовалось острее, чем что бы то ни было. – Скажи, малыш. У меня полное ощущение, что у тебя вообще никого не было.

Испустив обреченный вздох, я резко отодвинулась, немного рассоединяя наши с ним мирки и пуская между телами холодный воздух. С вызовом посмотрев в его черные глаза, я раздражённо протянула:

– Один. И что теперь?

На губах взрослого сорокалетнего мужика заиграла такая по-детски счастливая улыбка, что меня прямо повело.

– Да ничего, – театрально равнодушно пожал плечами тот, но вышло уж как-то слишком радостно.

Он двинулся бедрами вперед, возобновляя игру, и мое тело откликнулось сразу, как по щелку. Сжав пальцами его предплечья, я нервно вдохнула, как вдруг послышался новый вопрос из тех, которые уже начинали порядком раздражать:

– А-а-аль, – протянул этот пытливый мужчина, все никак не в силах успокоиться. – А у него вообще, что ли, члена не было?

Я задохнулась от такого вопроса и истерически засмеялась. Серьезно? Он занимался со мной любовь и спрашивал про другого?

Коварно прикусив губу, подумала про себя, мол, сам напросился. И выгнув бровь и глядя ему прямо в глаза, отчеканила:

– Он завалил меня после тусовки в честь окончания сессии. Мы занимались сексом на заднем сидении тачки его деда, – я довольно проследила за тем, как вытянулось и ожесточилось лицо Виктора Семеновича от таких подробностей. А нефиг было спрашивать! И все же, мне не хотелось портить момент, потому, выдержав минимальную паузу, я обреченно добавила: – И это было самое ужасное, что произошло в моей жизни. Нет, реально! История из разряда «не ходите дети в темный лес», там вас ждет вялая эрекция и постоянно падающий от волнения член.

И снова мужчина расслабился, в глазах его заблестело самодовольство. О, да! Это человек точно знал себе цену и то, как сильно неотразим.

– Ясно, понятно, – воодушевленно протянул он, а затем снова заставил меня вздрогнуть. – А-а-аль?..

Я демонстративно закатила глаза и застонала:

– Ну что опять? Сейчас час неловких историй, да? Рассказать, когда я первый раз поцеловалась?

Мужчина гортанно рассмеялся, а внутри меня разлетелись мурашки и странное чувство абсолютного счастья.

– Ты же не очень устала, да? – хмыкнул он, притягивая меня к себе, медленно приподнимая за бедра и снова опуская. – И ничего же не болит?

Я негативно замотала головой на оба вопроса, судорожно облизывая пересохшие до одури губы. Если бы он просто оставил меня сейчас – сошла бы с ума и молила его проделать все снова. Но он, словно загипнотизированный, следил за тем, как мой язык скользил по губным подушечкам.

Воспользовавшись заминкой, я позволила себе обвить руками его шею, и самой включится в игру. Мои движения были более плавными, но ощущения оттого не менее острыми. Виктор Семенович внимательно изучал каждый взмах моих ресниц, каждое движение тела, будто любовался какой-то картиной.

– Что? – не выдержав, прошептала я, смущенная его разглядываниями.

– Ты такая красивая, – с неким удивлением протянул он, качнув головой. – Даже слишком, Аль.

– Бросьте, – отмахнулась я, погружаясь в те космические ощущения, что накрывали меня волнами снова и снова. Я тонула в них по своей воли, задыхалась от дрожи в теле. И Он чувствовал то же, я видела это по взгляду с поволокой, по покрасневшему лицу, по бешено вздымающейся груди и распахнутым губам.

– Каждый гребаный мужик был бы рад оказаться на моем месте сейчас, – не спросил он, констатировал, а затем удивленно добавил: – Но ты досталась мне, малыш.

Я вздрогнула от этих слов и от внезапного оргазма. Крики утонули в сумасшедшем, безумном, бешенном и необузданном поцелуе. Он длился целую вечность, а затем перерос в новый безумный секс с не менее ярким оргазмом.

Вот, кто был действительно прекрасен! И как раз на МОЕМ месте мечтала бы оказаться каждая девушка абсолютно любого возраста. Затраханная до смерти, залюбленная взглядами до умопомрачения.

Мы целовались так бешено, как влюбленная парочка на последнем ряду кинозала. Мозг отключился напрочь, а нега затопила каждую клеточку тела. Он был так близко… В моих объятиях… Казался таким нежным, доступным и моим. На какой-то момент я действительно поверила в то, что хотела.

А затем послышался щелчок замка.

Я резко отскочила назад в судорожных попытках привести себя в более-менее приличный вид. Только ноги мои запутались на ровном месте, подкосились, а затем я увидела потолок морозилки на фоне своих сапожек.

– Аль, – с укором протянул Виктор Семенович, будто я делала все неправильно, а затем потянул меня за руку, позволяя подняться на ноги. Проверил, не ушиблась ли, а потом погладил по голове. – Ты чего?

Я смотрела на него с безумным взглядом и вырывающимся наружу сердцем. В смысле: я чего?! И, несмотря на мою панику, мужчина спокойно спрятал все сокровенное в брюки, бросил последний томный взгляд на мою юбку, нехотя отвернувшись к двери.

Ощупав себя руками, я покрутилась перед ним, поспешно прошептав:

– Как я выгляжу?

Виктор Семенович многозначительно довольно хмыкнул и блеснул своими черными глазами:

– Как после хорошего секса. – Я посмотрела на него с укором, потому что уже слышала шаги в нашу сторону. Мужчина, веселясь, развел руками и невинно протянул: – Ну, что?

– Аль, папа, мне так стыдно… – виноватый голос Ленки за спиной заставил меня вздрогнуть. Она стояла вместе с еще тремя официантами и, когда их взгляды упали на нас, те сразу смутились и отвернулись. Все, кроме подруги, физиономия которой сперва вытянулась, затем побелела. Она сжала руки в кулаки и закричала так, что уши заложило: – Какого хрена?!

Я в миллионный раз осмотрела себя с ног до головы – все выглядело прилично. И только потом до меня дошло – красная губная помада! Во тьме морозильной камеры было сложно разглядеть ее остатки, размазанные по лицу Виктора Семеновича и, когда толпа вломилась внутрь, включился общий свет. Что творилось у меня на лице, я и предположить боялась.

– Я тут, значит… – задыхаясь от эмоций, Ленка пыхтела и топала ногами. Официанты с широко распахнутыми ртами жадно впитывали то, что будут обсуждать весь будущий год. – Еду в клуб и думаю: а не переборщила ли я? Возвращаюсь, вместо того, чтобы Новый год в приличном месте встречать! А вы тут что? – она понизила голос до истерического шепота: – Трахаетесь?!

Меня повело от последнего слова, а странная вина упала на плечи тяжелым грузом. От стыда щеки стали багровыми, а глаза наполнились слезами.