Меня судьба готовила для драки,
Показывая без прикрас врага,
Учила видеть слабые детали
И отступать – коль наступать нельзя.
Мне враг лишь только власть,
Что в нищету ведёт своё же государство,
Что под себя гребёт его богатства
И наглость воровства возводит в благо,
А своему народу оставляет право
Самим карабкаться из ямы,
Куда народ свой сбросила сама.
Цинизмом власть наделена сполна
И, из ничтожества слепив «таланты»,
Использует «умом Россию не понять»
И краткое позорное «воруют»
Как факт преемственности славной дури.
И по примеру ею же взращённых несунов
С собою власть уносит здравый смысл правопорядка,
Пуская в свет законы расширенного толкованья,
Или когда один закон с другим в разладе,
И глухотой своей на возмущения людей
Делами чёрными всех без исключения судей
Сомнению подвергла здравый смысл народа
Одним лишь мнением своим,
Что где-то есть неподкупные
И честные вершители закона,
И стоит их нам отыскать,
Так в государстве станет благодать,
И что в семье не без урода.
Задачу трудную нам загадала власть -
Найти во всей стране достойного судью
Не легче, чем в кромешной тьме большого чердака
Поймать кота, когда его там нет.
Не зря же власть сняла ответственность с судей
За действия любого толка,
Позволив мнение иметь, отличное от мнения закона,
И тем защиты их лишить от притязаний криминала.
С загрузкою судей не продохнуть, опомниться, и вникнуть,
И против власти что-то пикнуть.
А чтоб ещё было верней,
Нашли для будущих судей толковых зверь-учителей,
Без угощения не принимающих экзамен.
Сильны же судьи наши, право,
С образованием заушным права,
Порядка и судов не стало,
Для власти это очень здраво,
А для народа – так и быть, в тюрьме ни за что посидит.
Но есть ещё совсем уж грозный суд – военный,
С судьёй тройного подчиненья,
Сурово запрещённый как откровенно чрезвычайный
И из Конституции колом осиновым торчащий.
Я ненавижу всё, что для России смерть,
Пытаюсь ликвидировать опасность.
Вот я увидел герб как слабое звено
И прилагаю силы для его сверженья.
Я ощущаю малость своих сил
И то, что многие меня считают странным.
Как мальчик Андерсена сказки,
Кричу на всю страну, что герб у нас поганый.
Страна молчит – понять не может,
Что герб – её лицо и требует ухода,
Что жить с плохим лицом нельзя так долго,
И нужно выглядеть достойно,
И не показывать лицом мучений маски
С глазами каторжанина во время казни,
Когда лишь тягость на душе
И ощущение предсмертья.
Россия! Хватит умирать.
Начни своё ты возрожденье
С замены дрянного, как чучело, герба,
Страны убогостью парадного лица,
На правильное, доброе, прекрасное,
Светящее умом, уверенностью права,
Чтоб даже враг склонялся к ладу,
А не к презренью и войне.
Четыре сотни лет,
Как из России убежал правопорядок.
Романовы пришли во власть,
Цари-ублюдки, негодяи,
И рабство царское затмило всё вокруг:
Низвергнут здравый смысл в абсурд,
В победы превратились пораженья,
История империи-громады была написана наоборот,
И стали мы – все россияне —
Завистливо смотреть на западные страны,
С презрением – на юг и восток.
Своё ничтожество Романовы подняли до небес
И тем мозги людей подвергли длительной осаде,
И дрогнул русский человек, и сдался,
Любым правителем стал восхищаться
И не заметил, что так низко оказался,
Что всякая другая жизнь над нами в вышине.
А войны волнами накатывались на народ,
Иного способа вершить дела цари не знали,
И герб всё требовал: «Убей! Убей! Убей врага!
Во славу скипетра, державы, корон, чужого трона
И очень дохлого двуглавого орла».
Но вот последний царь – известный полудурок, —
Все войны проиграв вчистую,
Не глядя власть отдал неведомо кому.
С восторгами сбивали наши деды поганый герб
И вниз бросали, словно в бездну, надеясь: навсегда.
Теперь во власти наши демократы,
Моралью и умом слишком горбаты,
И наступили мы опять на те же грабли
С убийственно летящим черенком.
Святые символы должны быть на гербе,
То, без чего не могут жить ни человек, ни государство:
Ум, разум, интеллект, духовность, мыслей совершенство,
Здоровый, добрый, крепкий дух,
Труд славный, и правопорядок,
И нрав спокойный без изъяна.
Слаб человек – всесилен его разум.
Не может даже гений человек
Свершить и толику того,
Что может разум сделать просто.
И упрощается задача:
Оставить царствовать лишь разум,
Отбросив от него людей пороки.
И механизм правления как на ладони
И в фразе заключён простой и ясной,
Которую я написал тут прозой, не стихами:
