– Хорошо, – удовлетворенно кивнула Амирель. – Значит, скоро ваша дочь станет обеспеченной вдовой. Если ничего другого не останется. Похоже, пора положить конец разбойничьим похождениям сэра Фугита.
Она пошла к двери, велев:
– Поедем к вам, виконтесса. Найдем этих разбойников и призовем к ответу. Мы с Ферруном это упустили, наша вина, каюсь, придется эту ошибку исправлять мне одной. Где бродит мой супруг, я не знаю, да и звать его на помощь не хочу, надеюсь, справлюсь и сама, не такое уж это и сложное дело.
Виконтесса схватила свой плащ и накинула на плечи.
– Вам нужно одеться потеплее, на улице холодно, – заботливо предложила она, не забывая про свои обязанности придворной фрейлины.
– Хорошо, загляну сначала к себе, – согласилась с ней Амирель и повернула налево по коридору в гостевую часть дворца. – А вы пока прикажите подать мне карету без гербов.
– Но все кареты принадлежат наместнику, если не считать королевских, – робко напомнила ей виконтесса.
– Не думаю, чтоб Беллатор не позволил мне взять карету, ведь у него наверняка она не одна, – Амирель ни на секунду не поверила, чтоб брат Сильвера был настолько мелочным.
– Конечно, его честь возражать не станет, – дама сложила перед собой руки, стараясь, чтоб ее поняли правильно. – Но королевский конюшенный сэр Лардин не дает кареты без прямого указания наместника, а я для него никто.
– Опять эти наследственные служаки! – свирепо поморщилась Амирель. – Но вы его предупредите: если карета не будет стоять у восточного портала, когда я спущусь, то разговаривать с ним я буду сама! И не думаю, что это ему понравится!
Она ушла, а виконтесса Парнери в легком недоумении пошла вниз, к кабинету королевского конюшенного. Сэр Лардин, закинув ногу на ногу, сидел в бархатном кресле и с нарочитым вниманием слушал доклад стоявшего перед ним навытяжку главного конюха. На одну из придворных дам, к тому же заплаканную и с красным носом, он демонстративно не смотрел. Кашлянув, та решилась прервать конюха.
– Извините, но наша гостья просила подать для нее к восточному порталу карету без гербов, – громко сказала она, стараясь казаться уверенной и гордой.
– И что из того? – главный конюшенный с негодованием воззрился на нее. – Много тут у нас таких гостий. Всем не угодишь.
Виконтесса чуть прикусила губу. Как ей быть? Этот солдафон все равно не будет выполнять ничьих приказаний, кроме наместника. Но все-таки повторила ее слова:
– В такой случае вам придется самому объясняться с госпожой Амирель.
Результат оказался потрясающим. Главный конюший неловко вскочил, уронив при этом кресло, побелел и с обвиняющим воплем:
– Почему вы мне сразу это не сказали?! – унесся прочь.
Следом за ним, бросив укоризненный взгляд на фрейлину, умчался и главный конюх. Виконтесса, не слишком дружившая с остальными придворными и не знавшая новостей из дворцовой жизни, безмерно удивилась их странному поведению. Разведя руками, отправилась к восточному порталу, откуда должна была выйти Амирель.
Запыхавшийся от быстрого бега королевский конюшенный прибежал к каретному сараю и визгливо приказал:
– Немедленно запрячь четверку вороных в сапфировую карету для госпожи Амирель! – и сам схватился за дышло, выводя карету из сарая.
Услышавшие это конюхи и ожидавшие распоряжений кучера тут же подхватились и через пять минут карета уже стояла там, где было приказано. Сидевший на козлах кучер был бледен до болезненной голубизны и с трепетом ожидал своей пассажирки. О том, что бывает с теми, кто не угодил колдунье, он прекрасно знал.
Довольная быстротой исполнения поручения виконтесса оперлась о протянутую руку лакея и, аккуратно подобрав подол длинного придворного платья, забралась в роскошный, оббитый темно-голубым бархатом, салон.
Через пару минут во двор вышла Амирель в шелковом синем плаще и накинутом на голову для защиты от сильного ветра капюшоне. Ободряюще улыбнулась кучеру, отчего тот вмиг приосанился и перестал считать это поручение наказанием, наоборот, свысока посмотрел на стоявших в отдалении дружков. С помощью услужливо подскочившего королевского конюшенного сэра Лардина поднялась в карету и приказала трогаться.
Слуга виконтессы, устроившийся рядом с кучером на козлах, назвал адрес, над головами лошадей звонко щелкнул кнут и колеса с красными ободьями завертелись. Услышав, что едут они в квартал ткачей, кучер шепотом поинтересовался у своего попутчика:
– А что там понадобилось этой колдунье?
– Да надо проучить там кое-кого, – обтекаемо ответил Атан, – заслужили.
Воодушевленный участием в предстоящем справедливом возмездии кучер подхлестнул коней и те помчались крупной рысью по объездной дороге, по которой до квартала ткачей, находившемся за городской стеной в купеческом посаде, было гораздо ближе, чем по главной дороге через город. Через некоторое время карета остановилась возле небольшого кирпичного дома с красной черепичной крышей, похожего на окружающие дома как близнец.
Подобрав подол длинного шелкового платья, Амирель легко выпрыгнула из кареты без помощи слуги и огляделась. Вокруг царил мирный покой, только из домика доносились чуть слышные крики – толстые кирпичные стены почти не пропускали звуки. Вставшая рядом с ней виконтесса прижала руки к лицу и простонала:
– Они все еще там! Бедная моя девочка!
– Это хорошо, что они там, – Амирель почувствовала возбуждение, горячими волнами расходившееся по крови. – Не нужно будет вылавливать их по всему Купитусу. – Пошли! – и она решительно отправилась вперед.
Взволнованная виконтесса поспешила за ней. Атан, прихвативший на всякий случай крепкую сучковатую палку, вошел следом. Слышавший вопли кучер благоразумно решил, что они справятся с этим дельцем и без него, и остался сидеть на козлах, чтобы в случае чего быть наготове. Свое дело он сделал, привез всех, куда велено, а уж как оно все пойдет дальше, ему лучше и не знать. Он хорошо помнил присказку – меньше знаешь, меньше отвечаешь, не раз за свою жизнь убедившись в ее правдивости.
Гостья с хозяйкой торопливо вошли в дом. В небольшой прихожей было пусто, лишь у стены валялся сломанный стул рядом с вешалками для одежды, ясно говорившие о том, что в дом ворвались непрошенные гости. А вот в следующей комнате, служившей гостиной, царил уже настоящий разгром и сидело пятеро полупьяных молодчиков с оловянными глазами. Увидев вошедших женщин, они расхохотались и бросились им навстречу.
– Вот и еще цыпочки появились! И кто это у нас?
Показывающая Амирель дорогу виконтесса взвизгнула, когда ее обхватили грубые руки.
– Ух, какая пышечка! Жаль, что не так молода. – Молодчик с одной серьгой в ухе ущипнул ее за щеку.
– А какая тебе разница? – лениво поинтересовался парень в залитом красным вином зеленом камзоле. – Юбку на голову, и разницы никакой! – и он добавил откровенную похабщину.
Амирель скинула с головы капюшон и обвела пылающим синим взглядом распоясавшихся бузотеров. Воцарилась испуганная тишина.
– Колдунья! – выдохнул один из них и на цыпочках стал красться к дверям, намереваясь сбежать.
– Стоять! – приказала Амирель и рявкнула: – Где Фугит?
Ближайший из буянов показал дрожащим пальцем на коридор.
– Я сейчас вернусь, – зловеще пообещала им Амирель. – А вы стойте здесь и никуда не уходите. И чтоб было тихо! Потом я разберусь и с вами.
Едва она прошла в коридор вместе с виконтессой, как мужчины попытались оторвать ноги от пола, но не смогли. Видевший все это Атан с удовольствием приложил своей палкой по задам охальников, и они только охали от боли и возмущения, не в состоянии произнести в ответ ни слова.
– Они наверняка в спальне! – виконтесса побежала вперед, распахнула дверь и чуть не упала от увиденной там ужасной картины.
Ее дочь была распята на кровати нагишом за ноги и за руки, привязанные за столбики балдахина, а высокий мужчина со спущенными штанами стоял рядом, закончив свои дела, и довольно ухмылялся. Его лицо было желтоватым, глаза мутными, на скулах багровели неровные пятна. Он производил впечатление глубокого пьянчужки.
