– О чем это она? – тут же насторожился профессор Снейп.
– Да так, Северус, мелочи. Но мы же все знаем, что копаться в библиотеке и расследовать всё, до последней точки, это моя страсть и болезнь.
– Тогда вы должны быть прекрасно осведомлены, что я не мог не оговорить все детали с соответствующими людьми, – лорд Блэк и не думал стушеваться.
- Даже не сомневаюсь, – иронично кивнула Гермиона. – Уверена, все уже оговорено, и совершенно никто не против. Хотя, думаю, что справлюсь без вашей помощи.
– Мисс Грейнджер, давайте уже начистоту. Мы уважаем вашу просто внутреннюю нужду всем помогать. И если уж совсем честно, то ваше решение вопроса гениально, – вкрадчиво заговорил портрет Ниджиллиуса.
- Лестью вы со мной ничего не добьётесь, – Гермиона хмыкнула, но Блэк жестом попросил её позволить себе продолжать.
– Вы гениальная ведьма, это не секрет, но сейчас вы просто откладываете неизбежное. Через шесть месяцев артефакт прекратит работать, что тогда? Будете искать другие пути? Я вполне серьезно хочу задать вам вопрос: вы делаете всё это для Астории, или потому что прекрасно знаете, что в соответствии с теми самыми древними традициями нашего мира, за которые вы сами и ратуете, Люциус очень быстро начнёт на вас претендовать для Драко. После новогоднего бала если у кого-то в волшебном мире и были сомнения, теперь они исчезли. Все прекрасно знают, что независимо от того, изберет ли мадам министр магии сохранить свою девичью фамилию для всех официальных дел или возьмёт имя супруга, в реальности она станет леди Малфой. Это неизбежно. Потому что в соответствии с нашими традициями, это дело чести для обоих, и Драко, и Люциуса, а если они официально не узаконят «гениальный» поступок Драко, тот самый, плодом которого является Александр, то это будет интерпретировано лишь одним образом: они все ещё держатся за идеалы чистоты крови и не ставят магглорождённых ни в грош. И это не все… И нет, мадам министр, сразу отвечу на уже вертящийся на вашем остром язычке вопрос: ваше мнение во внимание никем приниматься не будет. И это я уже не говорю про эмоции и симпатии, которые никто не отменял, и все имеют честь наблюдать. Эмоции и со стороны Люциуса, и Драко.
– Какой у нас сегодня вечер откровений, – Гермиона покачала головой. – А теперь, господа, когда вы выложили мне все свои аргументы, я должна сказать, что очень благодарна вам за ваше доброжелательное участие, но сделаю так, как считаю нужным. И да, милорд Блэк, мне действительно не особенно хочется прыгать в постель вашего прыткого потомка, каким бы отшельником и монахом он сейчас не был.
– Да он любит вас, – не выдержал Северус Снейп. – С детства любит. Неужели так непонятно?
– У него очень странный способ это показывать, профессор. Но дело не в этом. Я повторюсь: сейчас я всего лишь хочу помочь Астории. И мне не важно, понимала она, во что ввязывалась, или нет, девчонке было шестнадцать лет. Много мы все понимаем в таком возрасте. Но сейчас, она всего лишь хочет немножко больше времени со своим сыном, хочет удостовериться, что проклятие не перейдёт на него. Так что, вы все можете подождать. И Драко тоже не умрёт от воздержания. А сейчас, если вы не против, я очень устала за день и хочу спать. Спокойной ночи, – с этими словами, Гермиона покинула комнату.
– Не ведьма, огонь, – с нескрываемым благоговением качнул головой ей вслед лорд Блэк.
– И просто гениальная дочь Морганы, – с не меньшим восторгом вторил ему Северус Снейп. – Всегда такой была. А ещё, просто невыносимая.
– За что вы ей и восхищаетесь, коллега, – хмыкнул Ниджиллиус.
– Как и вы, коллега, – Снейп не остался в долгу. После чего, оба портрета умолкли, и комната погрузилась в тишину.
========== Глава 24 ==========
– Твоя мать действительно самая умная ведьма поколения, – качнул головой Скорпиус, откладывая в сторону послание из дома.
– Вообще-то, мама предпочитает «волшебница», – не зло поправил Александр.
– А какая разница? – тут же заинтересованно встрепенулся Альбус.
– В мире магглов «ведьма» имеет отрицательное значение и эмоциональный подтекст, – закатил глаза Александр. – Альбус, твой отец ведь тоже вырос среди магглов, неужели, не объяснил разницы?
– Не припомню, – добродушно пожал плечами второй сын Гарри Поттера. – Наоборот, не раз слышал, как он именно так к маме и обращается.
Александр избрал промолчать, хотя в душе очень сильно подозревал, что легендарный Гарри Поттер прекрасно знал разницу между словами «ведьма» и «волшебница» и пользовался ей вполне сознательно. Основным вопросом было, знала ли её миссис Поттер? Впрочем, юмор ситуации был утерян на обоих его выросших в мире волшебников друзьях, которые явно не увлекались маггловской литературой или сказками. Признаться по правде, Александр бы тоже не знал, если бы в детстве эти самые сказки обоих миров не читал и конкретно не поинтересовался у мамы.
Впрочем, он прекрасно помнил, как портрет Северуса Снейпа, тоже не чужого миру без волшебства, насмешливо закатил глаза и пробормотал: «Ведьма, волшебница, разницы никакой. Но пять баллов заслужило». А портрет Лорда Блэка, с выражением лица, подобным Скорпиусу в эту самую минуту, пожал плечами: «В нашем мире, это одно и тоже, малыш».
– Не знаю, какую разницу в эти термины вкладывают магглы, но для нас, волшебников, её не существует. Не слово «ведьма» или «волшебница» определяет суть добра или зла, а эпитет «светлая» или «тёмная». И вообще, я всегда думал, что магглы вообще не верят в волшебство? - пожав плечами, словно выученный урок отвечал, отчеканил Скорпиус.
– Знаю, знаю, Скорп, – Александр закатил глаза. – Ты совершенно прав, это всё предрассудки прошлого и влияния сказок. Пережитки старины. Но все равно, я бы настоятельно посоветовал мою мать хотя бы в глаза называть «волшебницей».
– Вообще-то, у нас в доме обычно в обиходе именно это слово, – признался Скорпиус. – Я давно заметил, что слово «ведьма» и отец, и Люциус произносят лишь в насмешливом или ироничном контексте.
Александр кивнул, впитывая информацию, которую нашёл забавной, но сдержавшись и не поинтересовавшись, как у них там в обиходе со словом «грязнокровка». Когда он был маленьким, мать ему много чего рассказывала, включая и истории из своего собственного детства, включая о школе колдовства Хогвартс. О зарубежных школах он тоже прочитал, особенно, когда мать собиралась отправить его в Америку, но ему всегда хотелось отправиться именно в Хогвартс. Рассказала она и о том, как впервые столкнулась с грубым оскорблением, правда, о том, кто именно выложил этот «козырь», Гермиона поначалу умолчала. Но Александр поинтересовался у других источников информации, а Северус Снейп избрал заполнить этот пробел в его познаниях. Правда, профессор буркнул что-то про ожидающий его с распростертыми объятиями за такое любопытство Гриффиндор. Лорд Блэк изволил не согласиться.
После победы над Волан-де-Мортом, обидное слово практически исчезло из обихода, но вот среди магглорождённых волшебников, как ни странно, употреблялось именно в отношении себя или друг друга. Впрочем, когда Александр поинтересовался явным парадоксом у матери, Гермиона лишь пожала плечами и объяснила, что в обиходе между магглорождёнными, оскорбление превратилось в шутку и напоминание о прошлом, но вот прозвучав из уст любого чистокровного, будет оскорблением. Потом, мать долго рассказывала об этом феномене, присущем так же и миру магглов, где прежде употребляемые против угнетаемых меньшинств, оскорбительные слова теряли это значение, если были использованы этими самыми группами. Правда, не всегда. Когда Александр сказал, что это глупо, Гермиона согласилась:
