– Изабелла Грейнджер отныне в магических регистрах становится известна, как Изабелла Малфой. Но факультетом по-прежнему предпочитаю назвать Рейвенкло, – чётко и на весь зал произнесла шляпа и хмыкнула. – Конечно, если лорд Малфой не соизволит оспорить.

Люциус усмехнулся, но избрал лишь отрицательно качнуть головой в ответ:

– Как же вы все боитесь второго Тёмного Лорда, – он бросил долгий взгляд на портрет профессора Дамблдора, молча наблюдавшего за церемонией из огромной багетной рамки, потом перевёл задумчивый взгляд на портрет Северуса Снейпа.– Наследница древнего рода, воспитанная в приюте, красивая, умная и харизматичная. И плюс, все просто уверены, что Драко использовал на мисс Грейнджер или Империус, или любовное зелье. Глупцы. Даже я без труда вижу, что по характеру Изабелла должны была распределиться на Слизерин. Впрочем, пусть будет Рейвенкло. Этот факультет нам тоже вполне подойдёт.

Профессор МакГонагалл слегка поджала губы, и теперь уже стоявший рядом с ней, Невилл Лонгботтом мог поклясться: мадам директор бы предпочла девочку на Гриффиндоре. Впрочем, возле Изабеллы уже стационарно обосновался Джеймс Поттер, и декан Гриффиндора не мог про себя не улыбнуться: они все когда-то думали, что Гермиона будет с Гарри. Похоже, сын Избранного оказался попроворнее и прозорливее своего легендарного отца.

Меж тем, в зале появился сам глава Аврората в сопровождении нескольких подчиненных, Драко тут же поспешил присоединиться к нему, уже готовый отправиться за Грейнджер, когда Изабелла решительно подняла на Гарри глаза:

- А можно я пойду с вами?

- Конечно, - не дав Поттеру возможности даже открыть рот, ответил ей Малфой, и тут же поставил начальника Аврората в известность. - Изабелла аппарирует со мной. За одно, даст нам визуальный образ и адрес этой больницы.

========== Часть 5 ==========

Пациентка психиатрического отделения ничем не приметной больницы на окраине крошечного городка в самом дальнем уголке Англии, Джейн Грей, в магическом мире прежде известная, как Гермиона Грейнджер, вновь прикрыла глаза. Сегодня было первое сентября, её одиннадцатилетняя дочь должна была отправиться в Хогвартс. Этого дня проклятием запертая внутри своего мозга, с заблокированной магией, бывшая волшебница со страхом ожидала почти двенадцать лет.

С самого мгновения рождения дочери Гермиона пыталась угадать, каков он будет, этот день. Когда-то, оглушая беспомощную пленницу своим сумасшедшим смехом, Беллатрикс пообещала ей, что сама лично заберёт девчонку обратно в магический мир и продаст самому большому извращенцу, которого только сможет найти. Захлёбываясь восторгом предвкушения, безумная Пожирательница смаковала каждую деталь, как и все социопаты, стремясь рассказать своей жертве гнусные подробности.

Нет, на этот раз она не убьет девчонку, не истребит отродье Предателя крови, как сделала со своей племянницей, Нимфадорой Тонкс, дочерью Андромеды. Нет, мерзкому племяннику, осмелившемуся предать Тёмного Лорда, она отомстит по-другому. Не убьет она и его шлюху, во всяком случае, пока. Быть может, когда родится их дочь, а быть может, она даже покажет ей сами торги за маленькую незаконнорождённую.

Гермиона с ужасом ждала этот день целых двенадцать лет. У неё не было возможности узнать, чем закончилась вторая магическая война, исполнилось ли предсказание Трелони, кто победил. На протяжении одиннадцати лет каждый день она с опаской поглядывала на дверь, с ужасом представляя себе заполняющих комнату людей в чёрных плащах и масках…

И сердце замирало, когда в ушах снова и снова слышался безумный смех Беллатрикс. Каждый раз, когда Гермиона ждала Изабеллу, всегда приходившую в назначенный срок, всё внутри холодело от ужаса, если девочка слегка задерживалась или её визиты отменялись. Впрочем, добрые медсестры всегда заблаговременно предупреждали её, но что стоили их речи, если Гермиона прекрасно понимала: одно слово – и они навсегда забудут и об Изи, и о ней самой.

Раньше магглорождённым сообщали, что они волшебники, в день их одиннадцатилетия. Но к маленькой девочке из приюта представители волшебного мира пришли лишь в конце августа. Грейнджер про себя усмехнулась: это обозначало, что светлая сторона увидела схожесть между её дочерью и Тёмным Лордом? Изабелла была умная, харизматичная, очень хорошо умела пользоваться всеми достоинствами, унаследованными как от своего отца, Драко, так и от неё самой.

Девочка считала, что она несмелая, и Гермиона много раз слышала её монологи, как ей хотелось бы заступиться за кого-то из детей, которых обижали в приюте. Изи этого обычно не делала, оставаясь в тени. Девочка могла поддержать обиженных и оскорблённых, утешать их, быть их другом, но она никогда открыто не напрашивалась на конфликт и не лезла в неприятности.

Изабелла Малфой называла себя трусихой, а вот умудрённая опытом, Гермиона Грейнджер считала, что она просто благоразумная и в ней очень сильно развито чувство самосохранения. Одним словом, девочка была истинной Малфой. Гермиона много раз гадала, распределит ли шляпа незаконнорожденную наследницу древнего рода на Слизерин, или, побоявшись повторить историю, предложит умной «магглорождённой» ведьме безопасный Рейвенкло.

Впрочем, откуда им всем знать, ведь самой основной причиной того, что бессердечный Волан-де-Морт был таким, каким он стал, было любовное зелье, применённое его матерью. А Изи не была зачата от насилия сердца и воли. Гермиона осталась с младшим Малфоем добровольно, и более того, она использовала всю доброту и способность прощать, какими только обладала, чтобы её дочь не была зачата в ненависти.

Впрочем, был ли ещё Хогвартс? Если победил Тёмный Лорд, что станется с Изабеллой? И когда накануне восторженная медсестра залетела к ней в комнату и, захлёбываясь от счастья, сообщила, что Изи забрал какой-то высокий мужчина, сердце Гермионы оборвалось. У мисс Грейнджер не было никакой возможности расспросить добрую женщину о человеке, пришедшем за её дочерью, но медсестра и сама не могла успокоиться. Она описывала немного неуклюжего, высокого молодого мужчину с добродушным выражением лица, а Гермиона вновь обретала возможность дышать. Ведь по описанию, она узнавала Невилла Лонгботтома. А потом, Гермиона мысленно усмехнулась: медсестра назвала его учителем ботаники.

Значит, Хогвартс существует, они победили, а добродушный и немного неуклюжий друг детства теперь преподает гербологию и явно является деканом Гриффиндора, ведь именно они обычно посещают магглорождённых. Вместе с этой новостью в душе Гермионы поселилась надежда, которую она так тщательно отгоняла все одиннадцать лет: если Изи попадёт в Хогвартс, если она узнает, что волшебница, когда-нибудь она вернётся за ней, Гермионой, и тогда её найдут.

Поглощенная своими мыслями, Гермиона почти пропустила тот момент, когда дверь в комнату распахнулась и с громким криком: «Мама», в помещение влетела Изи, одетая в мантию Хогвартса с эмблемой факультета Рейвенкло. Измученная женщина, побледнев, вскочила на ноги как раз в тот момент, когда вслед за Изабеллой, в комнату ворвался Гарри Поттер. Одно движение руки – и все застыли на месте, словно само время остановилось. Ей хватило нескольких секунд, чтобы впитать в себя его изменившиеся, более мужественные черты, в жёсткой решительности сжатую челюсть, властность и силу, которые теперь сквозили в каждом движении.

Вслед за Гарри в комнату просочились ещё несколько мужчин в мантиях Аврората, Рон Уизли один из них. Последним в комнату зашёл Драко Малфой. Постаревший, в белоснежных волосах проблескивала седина, а тонкая сеть морщин подле глаз выдавала, что последние одиннадцать лет для мужчины, которому ещё даже не исполнилось тридцати, были отнюдь не лёгкими. Но Гермиона сейчас не думала ни о чем. Вскочив с места, она бросилась на шею своему самому близкому, вновь обретенному другу, тут же распахнувшему руки для объятий - Гарри Поттеру.

– Гарри, – сорвалось с губ, а точнее, вырвалось из самой души, и женщина прильнула к сильной, мужественной груди, успев оценить, насколько изменился за эти годы её друг.