Обязанности секретарессы заключались в том, чтобы в присутствии Ее Высокопреосвященства Анны разбирать присланные письма и отвечать на них под диктовку. Иногда ей было велено принести нужную книгу из огромной библиотеки, и тогда-то Эдит оставалась в сумрачном помещении с обилием книг, креслами, столом и камином надолго, потому что поиски частенько заводили в тупик. Она любила чтение, наверное, поэтому удавалось быстро находить требуемое. Но гораздо больше незнакомых книг Эдит настораживало то, с какой легкостью кардиналисса приняла ее на службу, ведь секретарское дело при духовенстве очень почетно, и едва ли при обычных обстоятельствах это место могла занять военная девчонка двадцати одного года, да еще и не умеющая толком молиться Святым Сестрам. А молиться Великой Матери без риска провала, Эдит не могла.

Возможно, кардиналисса действительно хотела поймать ее на этом и взяла в секретари лишь из-за подозрений, чтобы держать поближе к себе, а может в стране слишком немногие желали занять эту должность. Эдит не понимала странных порядков Маренто и сочла необходимым делать нужные выводы, когда придет время. Что до самой кардиналиссы Анны, девушка не испытывала к ней ни ненависти, ни уважения, ни привязанности – лишь холодный интерес, подпитываемый мыслями о том, что в конце концов эту круглолицую невысокую женщину с добрыми глазами придется убить.

Потому что так велел король Базиль в случае, если не удастся рассорить Анну с Раймондой, а последняя сейчас в разъезде, значит, для кражи бумаг ничего другого не остается. С другой стороны, стоит дождаться Мию, может быть, вдвоем им удастся продумать, как обойтись без кровопролития. Не то чтобы Эдит прониклась сочувствием к кардиналиссе, однако не считала благом ненужную жестокость – хотя с самого детства стойко недолюбливала большинство людей. Мия стала ей понимающей и доброй подругой, почти сестрой, хотя именно Эдит порой приходилось осаживать ее детские порывы. А кардиналисса была из числа неинтересных людей.

– Вам нужно что-нибудь, фемита Брукс? – спросила Ее Высокопреосвященство в первый день.

– Нет, – ответила Эдит почти искренне.

Несколько последующих дней прошли однообразно, за работой с разбором бумаг, письмами, и прочей рутиной. Кажется, через месяц такой жизни Эдит начнет чихать от книжной пыли или впадет в смертную тоску, но выбирать не из чего. Король Базиль велел выкрасть бумаги, выкраденные каким-то шпионом для кардиналиссы, на них стояла печать с изображением лисы – герба королевской семьи Алисон. Только пока Эдит их не обнаружила – свой стол кардиналисса запирала на ключ, отыскать который надежды не было.

В восемнадцатый день четвертого месяца Зеленой Сестры девушка рискнула спросить про Мию. Это произошло во время неторопливого завтрака – кардиналисса помешивала серебряной ложечкой чай, в ожидании, пока он остынет, и Эдит составляла ей компанию.

– Ваше Высокопреосвященство, – она умела говорить спокойно и слегка монотонно даже когда волновалась, – я хотела поинтересоваться о своей дорогой сестре.

– Фемита Мия Брукс отбыла из столицы еще вчера под началом фемиты Вион, – добродушно и немного рассеянно отозвалась собеседница, но ее лицо осталось непроницаемым, и конечно это рушило обманчивый образ приветливой гостеприимной женщины. Кардиналисса совсем непроста, а если верить королю Базилю, еще и жестока.

– Благодарю вас, – Эдит чинно опустила глаза. – Мы с сестрой редко расставались так надолго.

– Значит, ни одна из вас не уходила в разведку на войне?

Вопрос был задан осторожно и как бы по теме, но острота в нем почувствовалась сразу. Эдит приложила все усилия, постаравшись избежать излишнего напряжения, и улыбнулась как можно небрежнее.

– Мы не разведчицы, Ваше Высокопреосвященство. Мы всегда шли в бой.

В темных глазах промелькнула усмешка – кардиналисса едва ли верила хоть одному чужом слову, за исключением, наверное, словам племянницы, но если у молодых шпионок все получится, то и это ненадолго. Остаток завтрака прошел в тяжелом молчании, и когда слуги унесли посуду, кардиналисса произнесла:

– Я попрошу вас называть меня матушкой Анной, фемита. Ни к чему нам тратить время на церемонии, ведь мы не во дворце.

– Резонно, – подтвердила девушка.

– К слову о дворце, в ближайшие дни мы будем там частыми гостьями. Моя покойная секретаресса отлично справлялась со своими обязанностями даже в свои семьдесят два года, и она так разбаловала меня, что в моем дворцовом кабинете скопилось множество ненужных бумаг. Вам придется разобраться с ними. А у меня есть свои дела во дворце, – задумчиво сказала матушка Анна, одновременно давая понять, что если Эдит шпионка, то может даже не рассчитывать на нужную ей информацию. Это девушка поняла сразу.

Она с детства научилась улавливать человеческие настроения, и даже иногда манипулировать слабыми духом людьми. Впрочем, возможностей у нее было мало – обычно ей встречались излишне проницательные мужчины и женщины, но король Базиль сделал верный выбор, послав ее шпионить за двумя родовитыми марентийками. Возможно, именно Мие придется похищать важные документы, а Эдит займется столкновениями Вион со стареющей теткой.

Только сначала надо разобраться с этой досадной войной, и когда появится возможность, отправить письмо королю Томирана.

– Разрешите задать еще один вопрос, матушка Анна? – о, Эдит старалась схватывать все на лету!

– Разумеется, дочь моя.

– У меня нет духовного сана, и я не послушница. Вы нарушили правила, когда взяли меня секретарессой?

– Отнюдь, – развеяла ее сомнения кардиналисса, и тут же следующей фразой сгустила над головой Эдит черные тучи. – Со временем вы всему научитесь, освоитесь, и изберете духовную должность, которая придется вам по душе. Знаете, я часто предлагала покойной Шарлотте – вашей предшественнице сменить столь скучную должность на более достойную. Но она всякий раз отвечала, что не желает со мной расставаться.

Означали ли эти слова, что попытка отказаться от предложенной чести будет равносильна для Эдит немедленному аресту и казни заодно, девушка не поняла, но насторожилась. Если все так и есть, очень скоро кардиналисса сумеет вывести ее на чистую воду, значит остается лишь схитрить – изобразить если не бурную радость, то хотя бы признательность за столь щедрое предложение. Не часто обычным военным девицам выпадает такой славный шанс.

Только Эдит не собиралась терять свою свободу за пределами серых стен этого мрачноватого особняка – как единственная на данный момент помощница Ее Высокопреосвященства, она сможет направляться следом за нею и во дворец, и к тому же отыскать нужные документы с лисицей на круглой печати. Если, конечно, это не умело расставленная кардиналиссой ловушка. Да и куда деть бумаги в случае их обнаружения – не прятать же под длинную черную мантию, в которую облачилась Эдит Листон для поездки во дворец.

Новые штаны и рубашка, доставшиеся после недавнего посещения ателье оказались очень неплохими, но после старой формы тесноватыми. В подобной одежде полагалось медленно и чинно ходить, а не воевать – думать о таком было непривычно, и это навевало воспоминания о тесных платьях, которые иногда надевали знатные томиранки во время городских праздников. Эдит эти одежды казались неприятными – она помнила, как потрясла ее тайком прочитанная в приютской библиотеке книга древних историков. До Эпохи Склоненных Мужских Голов, когда король Патрик занял свою часть бывшей Марентии и назвал ее Томираном, повсюду происходило насилие и кровопролития, и только когда отчаянная воительница, святая Латгардис дала ему достойный отпор, все улеглось. Патрик, потрясенный женской силой, предложил ей стать его женой, получил гордый отказ и назначил Латгардис наместницей на севере страны.