— Нет ее здесь. После спектакля она пожаловалась на плохое самочувствие и отправилась домой, — уверенно ответил Сэм, однако каждое слово было неправдой, да и он сам не знал, куда убежала Джесс.

— Правда? Вы отпустили дочь в такое время одну, зная, что она плохо себя чувствует? Как-то безответственно звучит.

— Конечно не одну! Мой друг приехал и забрал ее. А что, это важно?

— Значит, тогда, когда мы увиделись в коридоре, она шла к вашему другу? Хорошо… Да, важно. Я бы хотел обыскать ее, а также задать несколько вопросов, — однако Джесс Чака пока не сильно интересует. Если бы хотел — он остановил ее еще в коридоре или сразу же после спектакля, как только он закончился. Уоллис лишь хочет увидеть реакцию Сэма на эти слова. Хотя он прекрасно понимает, что перед ним отличный актер, раскусить которого в случае чего будет крайне сложно. Но попытаться стоит.

— Что ж вы тогда же ее и не остановили? В коридоре?

— Недавно мне стало известно, что у нее некогда был пневматический пистолет. Или же есть и сейчас.

— Пневмат? Ну да, мы с ней любим пострелять за городом по подготовленным мишеням. Я и сам стрельбой увлекаюсь, — непринужденно отвечал Сэм.

— Она носила его с собой. И у меня есть сведения от нескольких людей, что это правда.

— Что ж, раз вы знаете об этом, то, наверняка, знаете, что ей несколько раз приходилось пережить нападения на нее. Это ради самообороны.

— Вы доверили пневматическое оружие психически неуравновешенной шестнадцатилетней девчонке? Прошу прощения, с вы сами-то откуда и зачем стрелять умеете?

— Отец военный был, еще в детстве научил и привил это как хобби. Могу рассказать еще про свою замечательную матушку, вам интересно? — Сэма уже начинал раздражать этот детектив. Однако виду он, конечно, не подавал, и разве что просто язвил.

— Нет, не интересно. Скажу прямо: ваша дочь — главная подозреваемая по делу серийных убийств преступников. У меня есть множество фактов, указывающих на то, что она вполне может быть причастна к этим убийствам.

— Что, совсем больше нет подозреваемых? — казалось, вся серезность ситуации вообще не задевала Сэма, и он лишь игриво говорил с детективом. Тот на слова Сэма ничего не ответил, только сильнее нахмурился. — Ну, что ж вы так-то… Уделяете столько внимания девчонке, когда настоящий убийца наверняка ходит по городу, выискивая следующую жертву. Вам так не кажется?

— Мне кажется, что убийца жертв не выискивает. Они будто сами ему попадаются. Вы говорили, ваша дочь часто сталкивалась с разными недоброжелателями? И всегда оставалась невредима? А что случилось с теми людьми? Вы не похожи не человека, который оставил бы все эти нападения без внимания, а нападавших — безнаказанными! — Чака будто занесло и он, казалось, останавливаться не собирался. Он четко понимал, чувствовал, что стоит буквально на пороге разгадки. Как когда знаешь какое-то слово, которое вертится на языке, точно его знаешь, но не можешь вспомнить и это тебя ужасно раздражает, заставляет только больше пытаться его вспомнить и наконец выдать ответ тем, кто его ждет. Уже несколько недель Уоллис чувствует себя именно так.

— Хочу уточнить кое-что, — прервал его Сэм. — Что конкретно вы хотите от меня услышать? А то вы будто обвиняете меня и мою дочь в чем-то, но никак не перейдете к цели беседы.

— Я хочу знать, почему и как долго вы утаиваете преступления вашей дочери, — с абсолютной уверенностью заявил Чак. — Помогаете ли вы ей? Имеете ли вы отношение к этим преступлениям и сколько еще это будет продолжаться?

Сэм на мгновение замер. Напугался? Нет, скорее, просто не ожидал такой наглости от детектива. Затем последовал тяжелый вздох, снова пауза.

— Мда, давно я не встречал насто́лько самоуверенных людей. Вы говорите так, будто это все правда и подтверждено всеми, кем только может быть подтверждено. Вы хотите услышать ответы на вопросы? Хорошо. Я утаиваю преступления моей дочери потому что я верховный маг темных сил и моя дочь помогает мне питаться душами убитых грешников. Так было, есть, и будет всегда! — конечно же по-театральному, с выражением ответил Сэм.

— Вы не ответили на вопросы, — Чак же этим маленьким представлением не был восторжен и по-прежнему скептически и очень серьезно выглядел.

— Что я могу утаивать? Ничего. Помогаю ли я ей? Конечно помогаю; с учебой, с обучением актерскому мастерству. Стараюсь помочь ей как можно скорее победить депрессию и не допустить новых проблем, хотя вы отлично способствуете усугублению ее состояния.

— Имеете ли вы отношение ко всем этим преступлениям? — настойчиво повторил Чак. Со строгим, угрожающим видом он смотрел прямо в глаза Сэму, будто пытался прочитать его мысли, или просто уловить хоть малейшие признаки лжи. Однако в черноте глаз Сэма, казалось, таилось куда больше, чем он говорит, но понять, что все-таки у него на уме было очень сложно.

— Нет, я не имею отношения к этому. И я не понимаю, почему вы так уверены в обратном.

— Вы имеете отношение ко всем этим преступлениям? — с еще большим напором повторил Чак. Нет, он был полностью уверен в своей правоте. И просто ждал момента, когда Сэм начнет нервничать и своим поведением выдаст себя. Хоть малейший признак лжи…

— Нет, не имею, — однако Сэм оставался спокойным, хотя это давление детектива действительно уже напрягало.

— Почему вы утаиваете преступления вашей дочери?

— Мне нечего таить. Как и ей.

— Сколько еще убийств будет? — Чак отступать и не думал.

— Я не знаю. К моему большому сожалению, даром ясновидения я не обладаю. И кто убийца, и кто его покрывает — я не знаю. А если вы еще раз посчитаете нужным повторить эти вопросы, игнорируя мои ответы на них, я буду вынужден вызвать охрану. Все-таки я не попугай, и странно, что вы меня с ним спутали, вы вроде не дурак. И к моей дочери больше даже не приближайтесь. Иначе я снова обращаюсь в полицию, но вряд ли это закончится для вас так же просто, как в прошлый раз, — Сэм попытался закрыть дверь. Нет, снова Уоллис помешал.

— Видно, вы полностью уверены в своей правоте, да? — прищурившись, с интересом вновь оглядев Сэма, произнес Чак чуть тише.

— То же самое могу сказать о вас.

— Вполне. Мне только одно непонятно — почему ваше имя кажется мне таким знакомым.

— Мало ли на свете людей с именем Сэм и фамилией Райт? Не думаю. Да и я все-таки актер, возможно, мое имя вы в этом контексте и слышали.

— Да, актер… — снова взгляд детектива будто застыл на нем. — Значит, вы и обучаете свою приемную дочь актерскому мастерству?

— В целом — да. Но и школьный драматический кружок имеет свое влияние. А что, вы тоже поучиться хотите?

После этого Чак слегка отошел, выпрямился, да и вид у него почему-то стал более довольный.

— Ясно, — кратко произнес он, а затем развернулся и не сильно торопясь пошел обратно по коридору, к выходу.

— Хорошего вечера вам, — вслед тому произнес Сэм, что по интонации скорее напоминало «да пошел ты». Детектив не ответил, разве что слегка оглянулся.

Джесс еще долго бродила по тому закутку возле театра из стороны в сторону, думая, что делать, как поступить и как наконец избавиться от Уоллиса. Если уж не получается просто отстранить его от дела и при этом никак ему не навредив, то, похоже, остается только лишь вредить… Во всяком случае других вариантов Джесс уже действительно не видела. Да и не хотелось придумывать что-то еще. Она слишком устала от этого назойливого и ужасно упертого детектива. Да и снова кошмары с ним начали сниться. Даже поспать нормально не выходит.

Джесс ждала Сэма. Но не знала, сколько еще придется ждать. Десять минут? А может, всего две-три? Час? Двадцать минут, или еще пару часов, пока Уоллис не проведет полный допрос? Ждала для того, чтобы попросту уехать домой и хоть немного почувствовать себя в безопасности. Но кто знает, сколько еще ждать…