– Элиза, пройдём в мой кабинет.

Кабинет Эдуарда находился в самой дальней части дома. Фолленвейдер очень трепетно относился к тишине во время своей работы, поэтому стены его кабинета были дополнительно обшиты тремя слоями гипсокартона, так что ни один звук извне не проникал внутрь. Кабинет больше напоминал библиотеку: по периметру комнаты шли шкафы, заставленные книгами от пола до потолка. Также в комнате было два дивана, которые располагались рядом с панорамными окнами, выходящими во внутренний двор. Свет в кабинете был слегка приглушён, что делало атмосферу в нём более камерной и располагающей к разговору.

– Присаживайся, – Эдуард мягко отодвинул кресло, стоящее рядом с диванами. – Бренди?

– Давай, – кресло казалось Элизе жёстким и неудобным, что вызывало у неё чувство, будто она сидит на тысяче маленьких иголок.

Он передал ей бокал и сел напротив. Пару минут они молча цедили бренди, смотря в окна, когда Эдуард первый прервал молчание:

– Ты считаешь, ему можно доверять?

– Нет, но он был со мной достаточно откровенен, что в моих глазах ставит под сомнение вопрос его причастности. – Элиза сделала глоток, всё так же несмотря на отца.

– Аргумент спорный. Мы с Адрианом давно знаем друг друга, – при этих словах он запнулся, но затем продолжил. – Он исполнительный, но в первую очередь всегда будет действовать в своих интересах. Будь осторожна.

– Я понимаю, отец, и буду начеку. Можно вопрос?

– Я тебя слушаю, – в глазах Эдуарда на секунду показалась тревога.

– Что ты знаешь об Августе?

Эдуард резко отставил свой стакан в сторону, всё его тело окаменело, но в глазах уже нельзя было разглядеть ни следа тревоги.

– А, и про это он тебе тоже рассказал. Чёрт подери, этого Безома.

– Скорее он очень не хотел мне про него рассказывать. – Элиза пристально взглянула на Эдуарда и перевела взгляд на его кольцо, от чего он резко убрал руку так, чтобы её нельзя было разглядеть. – Отец, почему что ты, что Адриан, так остро реагируйте на мой вопрос про Августа? Пожалуйста, – она чуть поддалась вперёд. – Расскажи мне, что происходит. Я устала от этих внезапно появляющихся тайн. Мне просто нужно разобраться, как так вышло, что в один миг вся моя жизнь пошла под откос. Я не часто прошу тебя о чём-то, отец. Ты единственный, кто может помочь мне в этом.

Фолленвейдер был поражён порывом дочери – об этом свидетельствовало несколько морщинок на его лбу. Он откинулся назад, устало закрыв глаза, и произнёс:

– Хорошо. Но сначала расскажи мне, что тебе поведал месье Безом.

– Всё началось с того, что мы пытались понять кто и зачем мог за мной шпионить…

– Мы? Интересно… – Эдуард погрузился в свои размышления. – Очень интересно.

– Что-то не так?

– Нет, нет. Меня интересует почему ты обсуждала свои личные дела, обвиняя одного из Совета с одним из его же членов? Элиза, ты в своём уме?

– Но, он же спрашивал меня… Я просто думала, что он хотел мне помочь, – Элиза почувствовала, что в её голосе появились оправдательные нотки. – С тобой же я говорю на эту тему.

– Я твой отец! – Фолленвейдер стукнул ладонью по столу, что делал он крайне редко. – Ты понимаешь, как это выглядит со стороны? Сначала ты сама, без моего ведома созываешь Совет, ведёшь себя при нём, как избалованный ребёнок, а затем сплетничаешь с одним из советников в его же номере, при этом обвиняя другого члена Совета?!

– И что? – Элиза также сорвалась на крик. – Адриан единственный кто хоть как-то пытается разобраться в этой ситуации! Не говори, что ты не знал, что происходит вокруг? Что, что ты для этого сделал? – на этих словах яростный порыв девушки сменился осознанием сказанного. Эдуард закрыл глаза ладонью так, что можно было разглядеть только морщинку между его бровей.

– Какое же ты дитя, Элиза. Адриан просто очень умело сыграл на твоих эмоциях, чтобы, собрать больше информации у тебя. Вчера, перед собранием я попросил Веронику проследить за Адрианом, но он смог довольно быстро её обнаружить и скрылся вместе с тобой, что вызвало у меня сильное недоумение. Я хотел лишь убедиться, не работает ли он вместе с Оливером, но их отношения всё также прохладны, что несколько меня успокоило. Однако, у меня вызывает беспокойство столь сильная вовлечённость его в наши семейные дела, что наталкивает меня на подозрения в его сговоре с братом. Также, я договорился с Патрисией, чтобы она послала своих людей к Оливеру, но они так и не вернулись.

– Стоп, – Элиза подскочила. – Адриан… он же сказал мне об этом вчера, но я не придала этому значения. Чёрт, чёрт, чёрт! – она бессильно пнула ножку кресла. Эдуард лишь с грустью смотрел на неё:

– Члены Совета на то и лучшие, Элиза, что не стоит играть с ними в эти игры. И запомни, – при этих словах он чуть наклонился к ней. – Никогда никому не верь на слово, особенно тем, кто так решительно хочется тебе помочь. Всегда думай о том, что движет этим человеком.

Девушка завертела головой, пытаясь отогнать от себя слёзы:

– Какая же я дура.

– Набивая шишки, Элиза, мы получаем опыт. Расскажи мне подробнее, о чём именно вы говорили?

– Он, – Элиза порывисто вытерла щёку, – рассказывал об истории Совета, его членах, но меня смутило то, что он не сразу упомянул про Августа. Говорил про родителей Голденмун и про какого-то Маркуса и Тею. – девушка сделала паузу, задумавшись. – А, и про близнеца Индиры! Его звали…

– Арон, – помог Эдуард.

– Да, точно. Признаться, честно, я не совсем запомнила кто кому и кем приходится – Адриан просто вылил на меня кучу информации.

– Потому что, чтобы втереться в доверие, Элиза, нужно расположить собеседника к себе. Поведать личную историю, или просто запутать множеством цифр и фактов. Безом же смог успешно совместить оба эти компонента. Я не перестаю восхищаться этим человеком – он хитёр, как чёрт.

– Вот же… – Элиза осеклась. – Прошу прощения, отец.

– Я могу чуть подробнее рассказать тебе о членах Совета, но боюсь, не сегодня. Прошло уже достаточно много времени, месье Безом нас, должно быть, заждался. – Эдуард сделала паузу, задумавшись. – Ах да, твоё первое задание. Завтра в семь вечера Вероника будет ждать тебя у Смоленского кладбища – нужно будет разобраться с местными ведьмами. Она введёт тебя в курс дела.

– Хорошо, отец, – Элиза посмотрела на Эдуарда. – И спасибо тебе.

Мужчина молча кивнул, отодвигая своё кресло. Прежде чем они прошли обратно Фолленвейдер тронул дочь за плечо и спросил:

–Элиза, почему ты не поговорила со мной в первую очередь? – Эдуард развёл руками. – К чему было устраивать это представление? Я ведь мог тебе помочь и без помощи посторонних.

Девушка молча посмотрела на него с минуту, легонька поджала губы и вышла. В доме царила неестественная тишина. Эдуард отодвинул рукой дочь и пружинистым шагом прошёл дальше, принюхиваясь к воздуху. На пороге в библиотеку он сделал Элизе знак рукой, та аккуратно вынырнула из-за его спины и отшатнулась в сторону: на белой двери виднелся красный отпечаток чьей-то ладони. Пройдя чуть дальше они обнаружили горничную, лежащую лицом в пол. Около правой лопатки темнелась дыра, из которой медленно вытекала бурая жидкость.

– Это же не… – Элиза еле дышала.

– Кровь. – Эдуард принюхивался к воздуху вокруг, в котором отчётливо чувствовались металлические нотки.

Его взгляд проследовал куда-то вглубь библиотеки и остановился на разбитом окне. Внезапно, в комнату вбежало два полидори – это были Алексей и Вероника:

– Эдуард, – они заговорили на перебой. – Этот подонок ушёл. Когда мы услышали звон стекла, то сразу кинулись сюда, но его уже не было. Эта скотина напала на горничную и убила садовника. Мы кинулись за ним, но его след перебил какой-то другой запах.

Элиза медленно развернулась к ним:

– Что-то едкое и сладковатое?

Полидори с недоверием уставились на неё:

– Откуда ты знаешь?

Девушка, не отвечая на их вопрос, посмотрела на отца:

– Мне кажется, у нас проблемы, пап.