Рисовые поля

Местность рядом с хижиной, где мы жили с Ю-сан, иногда называли «Даунтаун», потому что там была кухня, курятник, сарай для инструментов и цистерна, и отсюда пролегала дорога к рисовым полям и деревня началась. Однажды утром мы сидели перед хижиной, обрабатывая урожай адзуки и соевых бобов, когда появился Сэнсэй с командой местного телевидения. Они собирались написать рассказ о мистере Фукуоке, в том числе отрывок, в котором он объясняет своим ученикам разницу между естественным и традиционным сельским хозяйством. Они сказали, что это займет всего двадцать или тридцать минут. Сэнсэй принес с собой сложную схему, которую он назвал «Мандала естественного земледелия». На ней были спиральные рукава, выходящие из центра, что делало ее похожим на ветвящиеся рукава живого организма.

Группа нашла живописное место, установил несколько фонарей на батарейках и проверил звуковое оборудование. Когда они были готовы, они указали на Сэнсэя и тихо сказали: «Вперед!» Сэнсэй начал с того, что указал на центр диаграммы, сказав, что он представляет источник, неподвижный центр. Он был помечен иероглифом mu. Далее он сказал, что мир вращается из центра по постоянно расширяющейся спирали. «Люди пришли к выводу, что больше, больше и быстрее - лучше, но это только идея современной цивилизации. Такой образ мышления мотивирован прежде всего жадностью и желанием материальных благ. «У нас должен быть прогресс», - говорят они. «Без прогресса нет смысла», но так ли это на самом деле? По мере того, как мы удаляемся от центра, который является природой, по мере приближения к пределам роста, все начинает разделяться и распадаться, и единство и спокойствие неподвижного центра теряются. В то же время некоторые люди реагируют на это и чувствуют необходимость вернуться к источнику.

Они хотят жить и радоваться более простой жизни - «Cut!»

Сначала микрофон не работал. Потом это была камера. Когда режиссер решил, что все готово, он отвел Сенсея в сторону и попросил его вспомнить, что фильм предназначен для широкой аудитории, поэтому, пожалуйста, сделайте сообщение более понятным для обычного человека. Сэнсэй пообещал, что будет.

Они попробовали снять еще раз. Сэнсэй продолжил именно там, где остановился, но снова возникли технические проблемы. Вскоре ситуация превратилась в фарс, когда что-то шло не так, как надо, поэтому им приходилось снимать интервью снова и снова. Нам понравилось отвлечение, но через несколько часов Сэнсэй разрешил нам вернуться к работе, а он продолжил с ними.

Мы встретились в конце дня и сказали ему, как нам плохо оставить его одного, чтобы иметь дело с представителями СМИ. Сэнсэй улыбнулся и поблагодарил нас за заботу, а затем сказал: «Я живу здесь более тридцати лет, и никто никогда не приходил сюда и, кажется, не заботился. И вдруг все хотят увидеть, что я делаю. Возможно, мы подошли к концу периода расширения и вступили в новую эру спада. Во всяком случае, я на это надеюсь. По крайней мере, у вас была возможность поработать и повеселиться часть дня ». В конце концов, программа вышла в эфир и получила хороший отклик.

В другой раз я спросил Сэнсэя о его отношениях с другими фермерами в этом районе и почему никто в его деревне не пробовал заниматься естественным земледелием.

Он сказал, что его общение с соседями было сердечным, но когда они встречались друг с другом по пути в поле, их разговор обычно был поверхностным, как разговор о погоде. «Когда фермеры проходят мимо моих полей, они видят их, но делают вид, что их нет. Они понятия не имеют, что я делаю, и не хотят спрашивать меня об этом. Я полагаю, некоторые видели фотографии моего сада в газетах и ​​по телевидению, но никто никогда не просил меня показать их ». Г-н Фукуока не стал изо всех сил пытаться объяснить, что он с ними делал. Он никогда не выступал с публичными выступлениями в деревне или в соседнем городе Иё.

Он сказал, что он и его соседи пошли разными путями. Для типичных фермеров нет ничего важнее стабильности, поэтому они используют методы, которые известны своей надежностью. Если у фермеров плохой год, последствия ощущаются надолго. Если это продлится два или три года, они могут не иметь возможности производить выплаты по своим кредитам. В старые времена один-два неурожая означали, что люди голодают.

Г-н Фукуока использовал другой подход, испробовав все виды нетрадиционных методов выращивания. Он никогда не делал одно и то же дважды. Его поля были полны сорняков, клевера, насекомых и соломы, что было непонятно другим фермерам, привыкшим к порядку выращивания растений в стерильных контролируемых условиях.

Кроме того, г-н Фукуока имел заметно неравномерную урожайность, пока он разрабатывал свой метод, включая несколько лет, которые большинство фермеров сочли бы полным провалом. «Фермеры здесь перестраховываются, следуя указаниям государственного сельскохозяйственного кооператива. Он говорит им, какие сорта и когда сажать, какие удобрения использовать и в каких количествах, какой тип пестицидов использовать и когда опрыскивать. Они ничего не сделают, если это не будет тщательно проверено на экспериментальной станции и затем рекомендовано кооперативом. Я не сомневаюсь, что если бы мой метод был протестирован и одобрен, фермеры по всей стране попробовали бы его, но те немногие тесты, которые проводились, всегда добавляли научные модификации, и исследователи быстро потеряли интерес.

Это неудивительно, потому что натуральное земледелие, в котором не используются машины и химикаты, находится в прямом противоречии с политикой Министерства сельского хозяйства по поощрению индустриального сельского хозяйства. Без официального разрешения фермеры не поверят, что можно выращивать урожай так, как я ».

При жизни г-на Фукуоки натуральное земледелие рассматривалось сельскохозяйственным истеблишментом не столько как диковинка, сколько как угроза. Оно никогда серьезно не исследовалося, отчасти потому, что, если бы естественное земледелие было доказано с точки зрения научных стандартов, оно продемонстрировало бы не только то, что обычное сельское хозяйство фактически не было единственным правильным способом ведения сельского хозяйства, но также и то, что это было даже не лучшим способом . Это поставит под сомнение их предположения. Мистера Фукуоку критиковали не за то, что он был неправ, а за то, что он отличается от других, а быть другим - это не то, что сельскохозяйственная ортодоксия Японии может терпеть.

Через несколько дней мы работали на рисовых полях. Сэнсэй подошел и сказал, что хочет нам кое-что показать. Пока мы шли через поля, зеленые пятнистые лягушки, мотыльки, сверчки, стрекозы и пауки ожили. Ящерицы, мыши и змеи носились по поверхности почвы, а внизу прятались кроты, суслики и дождевые черви. Мы последовали за Сэнсэем на относительно большой участок поля, где цикада по имени унка, крошечная цикада, испортила большую часть урожая, размножаясь у основания растений и высасывая сок растений. То тут, то там в других частях поля были небольшие участки с похожими повреждениями.

«Это насекомое считается самым опасным вредителем в рисоводстве», - сказал он. «Все остальные опрыскивают четыре или пять раз в течение вегетационного периода, чтобы контролировать его, но я не против, чтобы оно было на моих полях. Оно прореживает самые слабые растения и пропускает больше солнечного света на другие. Я не думаю, что это сильно снижает урожайность, может даже увеличить, насколько я знаю, но это никогда не выходит из-под контроля. Поблизости обитает так много других насекомых, что, когда популяция унки растет, растет и популяция его хищников. Природа обеспечивает мне все необходимое для борьбы с насекомыми ».

Пока мы продолжали идти, Сэнсэй с гордостью указал на некоторые болезни растений, которые также нашли свой дом в рисовых растениях, в основном это различные формы грибов. «Этот, - он указал на ярко-оранжевый гриб, растущий на одном из листьев, - называется инэ кодзи байо [болезнь закваски риса]. Вы можете взять его прямо с поля и использовать в качестве закваски для приготовления соевого соуса или мисо. Растения достаточно сильны, чтобы переносить его большую часть времени ».