Осознав все это, я выбрал самый правильный, как мне кажется путь. Путь наибольшей эффективности. Если у тех, кто себя называет «добрыми» опираясь только на вековые традиции, есть что-то, что эффективно работает, я без всякого стыда буду это использовать. Моя нынешняя слава отчасти порождена именно моей беспринципностью.
Черный Сход это одна из таких находок. Бесконечный источник преданных псов, мрачной славы и гениальных идей.
Бобер? – интендант сразу широко раскрыл глаза и замотал головой. Ну конечно, он предпочитает говорить со мной на языке цифр и расходов. Надо будет намекнуть Лису, что Бобра пора менять. – Ладно. Медведь?
Ваши рудники в Северных Кантонах, соляные шахты в Заголосье, золотые прииски в Межгорье недавно прислали караваны. Налоги в городах... – пискляво начал перечислять казначей.
Медведь, я сам знаю, где у меня что. Не надо перечислять. По сути говори.
Медведь тоскливо вздохнул:
Все нормально. Налоги и прибыли растут, расходы пока в пределах нормы. Через два дня после Черного Схода выдаем жалование внутреннему гарнизону нашей Цитадели.
Это замечательно. Что с твоей идеей насчет наших денег? – Медведю в голову иногда приходили действительно замечательные планы, вроде создания денег Темного Властелина.
У нас пока недостаточно влияния чтобы вводить свою денежную единицу, – с сожалением отозвался казначей. – Государства готовы к такому вызову в случае чего введут блокаду подобной валюте и наше дельце прогорит. Но это не проблема, – он цинично усмехнулся. – По крайней мере, я точно знаю, что золото в ваших сокровищницах, мой Дракон, настоящее. И нам не приходится бороться с фальшивомонетчиками как тем же эрцам[3], – перехватив взгляд Лиса, Медведь затих.
Я облегченно вздохнул. Редкое собрание проходит без огрехов, когда все удается и все хорошо. Доля Властелина нелегка.
Мой расслабленный взгляд победоносно прошелся по лицам советников и... споткнулся на Саламандре. Маг был мрачен. И явно имел, что сказать, однако в силу природной робости молчал, ожидая пока на него обратят внимание.
Что. Случилось.
Мой Дракон, у меня недобрые вести, – в комнате сразу стало прохладно, отчего я поёжился и буркнул:
Вот только не надо нагнетать, – Саламандра был талантливым магом, и уже сам не замечая того, подчеркивал значимость своих слов магией. Его следовало постоянно одергивать, иначе легко можно было простыть или как-то иначе осрамится. За такие вот просчеты в общении мага недолюбливали.
Солнечное Око. Нам его не достать.
Твоя повествовательная манера, милейший маг, меня всегда ставила в тупик, – подпуская в голос сладкого, как нектар, яда, заметил я. – Вот ты сейчас, что имел в виду? Что мы не сумеет достать солнца? Так я это и без тебя знаю, на это способно только божество. Или ты о другом?
Внутри у меня все кипело от злости, раздражения... и предчувствия.
Я о другом, – поправился маг. – Артефакт. Чтобы забрать его из-под носа у Аргуса нам придется разрушить до основания не только храм, но и весь город. Магический эксперимент показал крепость защиты на Оке. Нам она не по зубам, там слишком много переменных.
Спокойно, сказал я себе. Спокойно. Солнечное Око, замечательная магическая игрушка, которую мне так не хватает в коллекцию, недосягаема?
Город, говоришь... – я покосился на Льва. Артефакт хранился под храмом Огненного Бога Семаргла во втором по величине городе Царства Яромира, столице древних верований и почти мифическом месте – Кремень-Граде. Мне он был нужен позарез.
Разрушить город... – задумчиво повторил я. – Нет. Это, пожалуй, недопустимо сейчас. Если мы попытаемся воевать с Царством, не закончив подготовительный этап, то ввяжемся в непредсказуемую бойню.
Мне показалось или Бобер облегченно вздохнул?
А если прибегнуть к услугам героев? – без особой надежды предложил Ёж.
Как заставить их осквернить священное место Царства? – тут же возразил я.
Наплести про чудовище, что живет под храмом. Мы ведь уже так делали, – поддержал Ежа Лев. Он сам когда-то попался на эту удочку, очистив от демонов древнюю башню и фактически подарив её одному неглупому волшебнику.
Они герои, но не самоубийцы. Даже если кто-то по особой удаче сразит Аргуса, во что я не верю, он не выберется из города. И не сумеет взять артефакт, – сказал Саламандра. – Для разбивания подобной защиты нужно поистине божественное благословение. Я таких героев не припомню.
Да их и не получится использовать, – отмахнулся я. – Они в любом случае нас раскусят, а получить врагом неуправляемого героя я бы не хотел.
Если станем рушить Кремень-град, наживем себе много таких врагов. На нас ополчатся все волхвы Царства и его же богатыри.
А если попробовать вора Мастера? – вдруг предложил Лис, определенно что-то вспомнив: – Они удачливее многих великих героев! Да и честнее... как ни странно. Главное контролировать его!
Нет, – отказался я. Сам не знаю почему, но мне подобная идея показалась жутковатой. Мало ли как оно повернется, если использовать умельца.
Совет переглянулся.
Тогда воевать станем? – деловито осведомился Лев, похрустывая кольчугой.
Нет, – я прикусил губу. – Как раз на гонке за артефактом уже засыпалось столько моих предшественников, что тошно и думать. Воевать не станем. Будем выжидать. Глядишь, подвернется удачный случай.
Я снова взглянул на Саламандру:
Про кольцо тоже ничего?
Кудесник виновато развел руками. Не везет мне с этими артефактами, хоть лопни! У меня резко испортилось настроение.
Совет окончен.
Разом, поднявшись, они поклонились мне, и вышли прочь из залы. Я же сидел за круглым столом и боролся с отчаянным желанием доделать фигурку пса. Вернуться в мастерскую значит забросить все дела. Это недопустимо если мне повезло заполучить в гости такую редкую птаху, как житель Харр. Может его допрос хоть немного меня порадует?
Темница Дасунь-крепости была одним из самых достопримечательных мест Цитадели. Её строили, чуть ли не самой первой, расположив среди многочисленных кордегардий за десятком охраняемых дверей и натуральным лабиринтом, в который по ночам выпускался специально обученный козлоногий пан. Таких тварей иногда именовали сатирами. На самом деле лабиринт строился для кого-нибудь поужасней, но страховидла в рядах моих приспешников довольно редкие типажи, поэтому им всегда находится более интересное занятие. Один лишь глуповатый сатир, обученный следовать звукам рога, с удовольствием носился по лабиринту. Подчас особо надоевших узников выпускали в лабиринт специально для сатира. Тот отличался огромной любвеобильностью и не один отчаянный герой, попавший в сатировы лапы, встретил в лабиринте ужасный конец. Тем, кто выдюживал издевательства парнокопытного было уже не до героизма. Я ведь имею право на злое чувство юмора?
Вход в камеры для «особо важных пленников» охраняли мои бойцовские гримтурсы. Вековые сыны Инея, присягнувшие мне на верность, были самой надежной стражей – неустанные и неусыпные, они были почти непобедимы. Им далеко было до Аргуса неусыпного стража из Живого Огня, сотворенного самим Семарглом, но для смертных сивобородые великаны были непреодолимой преградой.
Поздоровавшись с каждым из своих слуг, я величественно вошел в темный холодный коридор с закопченными стенами и горящими в бронзовых кольцах факелами. Вторя гулкому эху моих шагов, слышалась поступь Лиса. Мой неизменный помощник Хран никогда не приходил в это место. Оно, так же как и хранилище артефактов, было для старика запретным. Причем в темницу он боялся идти не только из-за моего запрета. В Дасунь-крепости были ровно десять камер для «важных». Одна была занята всегда.
Но сегодня я не собирался идти туда, где томится мой вечный узник. Сегодня я направлялся к другому драгоценному гостю. И вместе со мной и Лисом к нему шли палачи.
Замок с секретом открылся, и часть стены с глухим шорохом сдвинулась в сторону. Там в полутьме, прикованный крепкими цепями к стене полулежал он.
